Жестокость - Хэмилтон Алекс

— Значит, говорите, рука… — пробормотал детектив, представившийся ей как Шон Райан.

Миссис Келли энергично закивала. — Ну да. Я даже пальцы успела разглядеть — скрюченные такие, словно манили меня к себе.

— Понятно. — Детектив Райан сделал в блокноте пару пометок. — А что потом?

— Ну от страха я как стояла, так прямо и подпрыгнула. Да и кто не подпрыгнул бы, окажись он на моем месте? Дверца захлопнулась, а когда я снова открыла ее, чтобы еще раз посмотреть, рука уже провалилась вниз, прямо в топку. У нас, видите ли, мусор сжигается прямо в доме — есть такая специальная топка в подвале.

— Понятно, — вновь проговорил Райан. Это был невысокий, коренастый мужчина с испещренным морщинами лицом и редеющими волосами. — А может, нам следует взглянуть на мусоропровод, который ведет в эту самую топку?

— Да, он там, в холле.

Миссис Келли лично взялась проводить его — маленькая, но весьма плотная пятидесятишестилетняя женщина, овдовевшая пять лет назад. После кончины ее мужа Бертрама, принадлежавший ему бар, который располагался в одном квартале от дома на углу Сорок шестой стрит и Девятой авеню, стал ее собственностью. Оказавшись без главы семейства, женщина была вынуждена нанять управляющего и одновременно бармена и последние годы в полном одиночестве прожила в своей четырехкомнатной квартире на Сорок шестой стрит, где до этого провела с ныне покойным супругом едва ли не всю свою жизнь.

Они вышли на просторную лестничную площадку, которую миссис Келли почему-то называла холлом, и полицейский сразу же увидел в стене почти напротив квартиры дверцу мусоропровода. Подойдя к ней, женщина привычным движением распахнула металлическую створку, размеры которой составляли примерно один квадратный фут.

Райан заглянул внутрь шахты. — Однако темновато… — заметил он.

— Да, темновато.

— А сколько вообще этажей в этом здании?

— Десять.

— Та-ак, — задумчиво произнес детектив, — мы находимся на шестом. Значит, над нами еще четыре этажа, причем единственным источником света в этой трубе остается отверстие дымохода.

— Ну остается еще свет из холла, — чуть оправдывающимся тоном произнесла женщина.

— Да, но лишь тогда, когда вы не загораживаете его своим телом, — пробормотал Райан и, согнувшись, снова попытался было заглянуть внутрь мусоропровода. — На кирпичной стенке, вроде бы, никаких следов не осталось.

— О, но ведь все это продолжалось не более секунды.

Райан нахмурился и захлопнул дверцу. — Вы видели эту руку в течение какой-то секунды, — произнес он, и по его тону сразу можно было заметить, что он с известной долей скепсиса относится к словам миссис Келли.

— Но и этого оказалось достаточно, поверьте мне, — продолжала уверять его женщина.

— Гм-ммм. Простите, мэм, а вы очки случайно не носите?

— Только когда читаю.

— Иными словами, когда вы заметили руку, их на вас не было?

— Я видела ее, мистер детектив Райан! — горделиво произнесла женщина. — И это действительно была рука.

— Да, разумеется, мэм, — кивнул он, затем снова открыл дверцу и заглянул внутрь шахты. — А топка-то работает — я чувствую жар.

— Во второй половине дня она всегда работает, с трех и до шести часов вечера.

Брайан извлек из жилетного карманчика большие старомодные часы-луковицу. — Пятнадцать минут шестого… — задумчиво произнес он.

— Да, но учтите, что я целый час, если не более того, дожидалась вашего прихода, — напомнила ему хозяйка квартиры. Детектив Райан ей явно не понравился, поскольку — в чем она теперь абсолютно не сомневалась — совершенно не верил ни одному сказанному ею слову. Да что там говорить, на одну шляпу его стоило посмотреть! И еще, на шее детектива болтался галстук такой ужасной оранжево-коричневой расцветки, какой миссис Келли еще ни разу в своей жизни не доводилось видеть.

— Это была рука, — угрожающим тоном повторила женщина.

— М-ммм. — Детектив отличался совершенно невыносимой манерой издавать звуки, которые не были выражением ни согласия, ни несогласия — одно лишь «м-ммм» или «гм-ммм». И тут же добавил:

— Может, мы вернемся в квартиру?

Пылая негодованием, миссис Келли промаршировала в собственную обитель, где уселась на расшитую цветочками софу, тогда как детектив Райан пристроился в стоявшем у противоположной стены старом кресле Бертрама.

— Итак, миссис Келли, — проговорил он, устраиваясь поудобнее, — прошу мне поверить, я ни на секунду не подвергаю сомнению справедливость ваших слов. Более того, я просто уверен в том, что вы действительно видели то, что показалось вам человеческой рукой…

— Это в самом деле была рука.

— Ну хорошо, это в самом деле была рука. Таким образом, получается, что один человек, проживающий наверху, убил другого человека, расчленил его тело, а затем стал избавляться от него, по частям спуская в мусоропровод. Так?

— Ну конечно. Именно так все и было. И вместо того, чтобы предпринимать какие-то меры, вы сидите тут и…

— С другой стороны, — мягко перебил ее детектив, — вы сами сказали, что были настолько шокированы увиденным, что даже выронили ведро с мусором и что потом вам даже пришлось подбирать с пола весь этот хлам. Таким образом получается, что после того, как пролетела эта самая рука, вы еще несколько минут пробыли у мусоропровода. И еще дважды открывали дверцу шахты: один раз — чтобы посмотреть, не торчит ли там все так же эта самая рука, и второй — чтобы наконец-то выбросить мусор.

— Ну и что? — требовательным тоном спросила женщина.

— За это время вы видели или, может, слышали, как по трубе пролетают другие части тела?

Миссис Келли нахмурилась. — Нет. Только та рука.

— После чего, видимо, заметив выражение его лица, добавила: — А этого что, недостаточно?

— Боюсь, что нет, мэм. Скажите, пожалуйста, что, по-вашему, будет делать наш убийца с остальным телом?

— Ну… откуда я-то это могу знать? Я, разумеется, не знаю. А вдруг рука оказалась последней частью этого самого тела? Может, все остальное он уже спустил раньше?

— Возможно и такое, миссис Келли, — проговорил Райан, — хотя лично мне кажется, что в данном случае речь идет о вашей э… непреднамеренной ошибке, так называемом добросовестном заблуждении. То, что вы приняли за руку, на самом деле было чем-то иным. Ну, например, свернутой в трубочку газетой или чем-то еще.

— Говорю вам, я даже пальцы успела разглядеть!

Райан вздохнул и поднялся с кресла. — Так вот, миссис Келли, вынужден констатировать, что ваших показаний, увы, недостаточно, чтобы мы приступили к расследованию. Однако если от кого-либо вскоре поступит заявление о том, что кто-то из жильцов этого дома исчез, оно явится весомым подтверждением всего того; что вы мне только что сообщили. Будьте уверены, если кого-то действительно убили, рано или поздно — причем скорее именно рано, чем поздно — его все равно хватятся. Вот тогда…

— Это была женщина, — вставила миссис Келли. — Я успела разглядеть длинные ногти.

Райан снова нахмурился. — Вы заметили длинные ногти? — переспросил он. — За какие-то доли секунды, в темной трубе мусоропровода и к тому же без очков?

— Я видела то, что видела, — продолжала настаивать женщина, — и повторяю, что очки я надеваю только когда читаю.

— Ну что ж. — Райан стоял у стены, комкая в руках и без того бесформенную шляпу, которую давно пора уже было выбросить в тот же самый мусоропровод. — Подождем заявления о чьем-либо исчезновении.

Пока он шел к двери, миссис Келли пристально смотрела ему в спину. Определенно, он ей не верил; скорее всего, просто считал ее глупой старухой, к тому же со слабым зрением. Она уже почти слышала его слова, которые он произнесет, едва переступив порог своего участка: «Так, ерунда всякая. Ну чего ты хочешь от старой подслеповатой перечницы?»

И вот он ушел, а миссис Келли осталась одна, и накопившийся гнев стал постепенно сменяться новым чувством, которое сильно походило на страх. Она подняла взгляд. Получалось, что где-то в квартире, на верхнем этаже кто-то убил женщину, расчленил ее тело и спустил в мусоропровод отсеченную руку. Миссис Келли смотрела на потолок и всей кожей чувствовала присутствие этого ужасного убийцы. Но, увы, она прекрасно понимала, что помощи от полиции ей ждать нечего. Внезапно, в который уже раз мысленно прокрутив ситуацию, она почувствовала, что вся дрожит от нахлынувшего на нее страха.