Канашибари (СИ) - Максимова Ангелина

Чуть ближе я заметила тощего парня — он сидел и нервно раскачивался, бормоча что-то себе под нос. Рядом с ним стоял, скрестив руки и хмуро смотря себе под ноги, офисный работник. Под крепко сжатыми пальцами смялась тонкая ткань пиджака.

Повернув голову, я снова встретилась глазами с Кадзуо, который со странным выражением лица осмотрел меня с ног до головы. Я подавила желание оглядеть себя сама — боялась представить, на сколько это страшное зрелище. Меня давно не волновала моя внешность, но внезапно я задумалась над тем, как выгляжу со стороны.

Всего в тюрьме были заточены шестеро «воров». Имаи… он был мёртв. То есть на свободе оставалось только четверо: Харада, мужчина в спортивном костюме, Хасэгава и, как ни странно, Эмири.

Я стала вглядываться в фонари, считая, сколько еще осталось времени. И, словно прочитав мои мысли, «рассказчик» кайдана объявил:

— Прошёл один час пятнадцать минут.

По коже пробежали мурашки. Сорок пять минут. Так много, чтобы скрываться, и так мало, чтобы суметь спасти кого-то из нас.

Я постаралась вспомнить состав последней команды для освобождения «заключённых», и поняла, что на свободе остались только двое из них… Да и в любом случае, когда на свободе остались лишь четверо — это слишком мало, чтобы рисковать.

Значит, нам оставалось лишь надеяться, что хотя бы один «вор» продержится до конца.

Я медленно выдохнула, приказав себе успокоиться. И невольно горько усмехнулась. Ещё совсем недавно я думала о смерти, сидя в уютной комнате, а сейчас, находясь в реальной опасности, так боялась проиграть и умереть.

Как, впрочем, и Минори когда-то.

По словам девушки, в тот раз она действовала под влиянием эмоций: стыда и разочарования в себе. Однако я понимала, что, на самом деле, Минори хотела, чтобы на неё обратили внимание и пожалели. Она хотела быть не виноватой, а жертвой. Хотела не осуждения, а жалости.

Ничего из этих своих мыслей я подруге не озвучила. Хотя Минори была умна и, наверняка, прочитала все по моему взгляду. В больнице я сказала ей только одно, о чем и напомнила сейчас: «Только попробуй умереть».

— Не ожидал, что ты продержишься так долго, Химэ. Думал, попадёшь в тюрьму уже в первой половине игры.

— Что? Неужели не в первой четверти? Сочту за комплимент, — мрачно бросила я, не поворачиваясь к Кадзуо. Несмотря на поднявшуюся в груди волну смешанных чувств — раздражения, смущения и чего-то еще, что было сложно понять, я даже понадеялась, что он не отстанет от меня и продолжит говорить хоть что-то — лишь бы я смогла отвлечься от мучительного ожидания.

Потухли ещё два фонаря-торо. Осталось тридцать пять минут…

— Слышал, что один из «воров» убил двоих «полицейских», а «полицейская» убила невиновного «вора».

Я невольно зажмурилась. Теперь я уже жалела, что Кадзуо вообще раскрыл рот. Неужели ему были интересны эти ужасные события?

— Не знаешь, как это произошло? Харада защищался или нападал?

Я скосила глаза на Кадзуо. Его голос был ровным, как обычно, но в нем промелькнула какая-то странная интонация.

— Не имею ни малейшего понятия. Как и желания это обсуждать, — сухо произнесла я. Мой голос прозвучал резче, чем следовало.

Кадзуо усмехнулся без капли веселости и, пожав плечами, отошел к одному из фонарей.

А я продолжила ждать, невольно отсчитывая секунды… Потух огонь в ещё одном фонаре.

— До окончания кайдана осталось тридцать минут.

Я видела, как била дрожь двух женщин, прижавшихся друг к другу у дальних фонарей. Они о чем-то тихо переговаривались, но разговор явно иссяк, и теперь участницы истории просто молчали. Я видела, как сильно был напряжен мужчина в костюме, не поднимающий глаз от земли. Как мелко дрожал и время от времени тихо ругался тощий парень.

Видела, какие взгляды бросала на нас девушка из команды «кэй», ходящая туда-сюда перед пространством «тюрьмы». Смесь жалости, чувства вины и злости. И как упорно на нас не смотрел второй «полицейский», тот, кого отобрали в команду Шоичи уже здесь.

И при этом я не могла не замечать полнейшего безразличия на лице Кадзуо. Безразличия, граничащего со скукой.

— Проклятье… — прошипел тощий парень. Я оглянулась и сама едва не выругалась. Неподалеку стоял Хасэгава.

Он промолчал, лишь кивнул, однако я заметила, как он прячет улыбку. Было бы чему радоваться… На свободе осталось всего трое «воров». Но они еще были свободны, а это значило, что у нас были шансы на победу.

Погас ещё один фонарь. Двадцать пять минут. Я невольно зажмурилась. Меня саму едва не трясло. Только присутствие такого количества людей удерживало меня от того, чтобы не впасть в отчаяние. Не начать кричать на «тюремщиков», не упасть на землю, обхватив себя руками. Или от чего-то ещё в этом роде.

Из западной галереи вышли двое «полицейских», державших с двух сторон мужчину в спортивном костюме. Я сжала кулаки и закусила губу.

Однако следом появились ещё двое «полицейских», которые крепко вцепились в руки Харады. Одним из пришедших был Шоичи.

Меня словно облили ледяной водой. Ещё двое. На свободе была только Эмири… А оставалось ещё больше двадцати минут.

Но почему эти двое «воров» до сих пор не в «тюрьме»?.. Меня пронзило неприятное предчувствие, и я подошла вплотную к невидимым стенам «тюрьмы», почувствовав, как воздух передо мной сгустился, отказываясь пропускать дальше, становясь твёрдым и холодным, как камень.

«Полицейские» выволокли пойманных участников и поставили на колени перед тюрьмой, а затем вытащили оружие, отрезая путь к свободе.

— Шестеро, — тихо произнёс Кадзуо, а я непонимающе глянула в его сторону. Затем быстро перевела взгляд обратно на «полицейских», и до меня дошёл смысл слов парня. Двое «надзирателей» и четверо пришедших «полицейских». Трое из их команды уже мертвы. Значит, нет только Минори, и никто, кроме неё, не ищет оставшуюся на свободе Эмири.

Однако облегчение быстро сменилось тревогой, когда Шоичи заговорил:

— Уверен, что убийца один из вас двоих. И до конца игры я хочу выяснить, кто именно. Ваша команда, конечно, и так вся сдохнет, но я хочу лично избавиться от того, из-за кого погибли трое моих людей.

— Я этого не делал, — закричал мужчина в спортивном костюме, чуть не подскочив. — Меня зовут Сакаи Норио! Я не убийца!

Шоичи перевёл взгляд на Хараду:

— А ты что скажешь? Решил признаться? Или не умеешь врать?

— Мне и не надо. Я никогда никого не убивал. Меня зовут Исии Акира.

Я сцепила зубы. Харада солгал, не моргнув и глазом. Конечно, несмотря на все, я не желала ему смерти. Но не хотела, чтобы ещё хоть кто-то пострадал из-за него. А сейчас в опасности был Сакаи Норио.

— И что же мне с вами делать? — усмехнувшись, протянул Шоичи.

— С чего ты вообще взял, что это кто-то из нас? Может, это кто-то из тех, что в тюрьме!

— И Огава, и Морита были сильными и очень умелыми. Морита был профессиональным дзюдоистом. Огава — мастером спорта по боксу. Оба отлично владели ножом. Не думаю, что девушки или тот человек в возрасте справились бы с ними. Этот парень слишком хилый. А второй торчит в тюрьме с самого начала кайдана.

— Нельзя недооценивать людей, — нервно произнёс Сакаи.

— Ты что-то чересчур напряженный. И глаза бегают. Может, твоя фамилия все таки не Сакаи, а Харада?

— Напряженный? — мужчина зло рассмеялся. — Даже не знаю почему, я вроде бы привык, что мне угрожают смертью.

— В любом случае, не понимаю, на что ты рассчитываешь, — с неприязнью в голосе, граничащей с презрением, произнёс «Исии». — Мы оба безоружны и не представляем угрозы. Убьёшь кого-то из нас — и будешь дисквалифицирован.

Шоичи с серьезным видом кивнул и начал вышагивать перед пленными, театрально жестикулируя.

— Знаю. Сначала я думал дать убийце возможность защищаться, чтобы у меня была возможность избавиться от него. Однако он же может отказаться от драки. Да и не много ли чести? — Шоичи зло усмехнулся. — Поэтому я решил по-другому. Я просто превращу последние минуты жизни Харады — одного из вас — в ад. Пока ваша команда не проиграет. А времени осталось… раз, два, три… Около двадцати минут. Этого и так слишком мало, так что давайте быстрее, пока я не начал разбираться с вами обоими. Мне без разницы, если пострадает невиновный. Главное, что своё получит этот Харада.