- Вакцины… их очень трудно изготовить. На это уходит много времени и материалов, - Фугаку грустно улыбнулся. - Время у нас было, а вот материалов нет. Вас изначально было двое: сын Минато и ты. Вы оба могли быть как носителем, так и объектом. Ничего бы не изменилось, если бы ты стал Девятым…
- Мать… она инфицировала сама себя? - холодея, спросил Саске.
Он поднял глаза с грязного пола на мужчину и нахмурился. Внутри всё разлеталось в осколки, прежняя жизнь рушилась и песком уходила сквозь пальцы.
Мать не была больна.
Голова налилась тяжестью.
- Тише. Но решили попробовать сначала на Наруто… и поняли, что ошиблись: в нём обе личности очень самостоятельные. Это большой изъян для того, кто должен охранять носителя.
Саске слушал, не веря своим ушам. Всё это походило на заранее подготовленную речь, и то, как быстро, стараясь не прерываться и не сбиваться, говорил Фугаку, лишь убеждало его в этом.
- Сначала мы думали, что всё в порядке. Мы были рады получить такого цельного объекта. Когда Девятому исполнилось шестнадцать, мы поняли, как сильно ошиблись: основная личность начала подавлять вирус. Это была катастрофа. Все наши исследования, все наши труды оказались неверными. Мы привыкли, что объекты нестабильны, но мы не знали, что они могут быть разумны в своих двух состояниях. Совершенно разные люди…
Опустив голову, Фугаку прислонился спиной к стене, закрывая глаза рукой.
- Они навсегда оказались заперты в одном теле из-за нашей ошибки. Если бы мы узнали, что у Девятого где-то зреет вторая личность, мы бы уничтожили её ещё в детстве. Но потом она стала слишком сильной… мы не смогли её подавить.
Саске неверяще смотрел на отца. Этот человек говорил о чужой жизни и чужом теле так, будто бы пересказывал результаты препарирования лягушки. Фугаку выглядел уставшим, но утомляла его далеко не совесть за всё то, что он сделал.
- И тогда мы решили, что нам нужен ты. Мы думали, что вирус будет агрессивнее, если его ввести не в детское тело. Ведь опыты показывали, что взрослые сильнее подвержены его воздействию… Нам нужно было уничтожить человека изнутри, чтобы не повторилась история Девятого.
- Уничтожить? - прищурился парень. - Ты хотел уничтожить собственного ребёнка? Убить?
- Саске, - терпеливо выдохнул мужчина, отнимая руку от лица и смотря прямо на сына, - это не убийство.
- Разве? - нервно усмехнулся тот, поднимаясь. - Что же это, м? Жертва науке?
- Ты бы наконец-то стал тем, кем должен был быть с самого начала.
Эта логика живо напомнила Саске то, как оправдывают себя живодёры на фермах. Они растят животных для того, чтобы убить их. Они растят их в маленьких клетках, которые легко можно спутать со стерильными боксами в треклятой лаборатории. И смерти этих животных оправданы тем, что их жизни должны были послужить в угоду человеческому голоду. Их растили на убой.
- Но Микото…
- И ты бросил её, - ощерился Саске. - Бросил тогда, когда она по твоей вине стала… этим?! Это ведь так просто, да? Сбежать, когда твой опыт не удался. Начать новый.
Взгляд Фугаку стал прямым и тяжёлым. Он потерял всю ту теплоту, которая, возможно, проглядывалась в нём ещё в самом начале диалога. Теперь перед Саске стоял безумный учёный, верящий в то, что даже убийство может быть совершено во благо.
- Я полюбил Микото, но не вас, - холодно отрезал Фугаку. - А когда она инфицировала себя… мне незачем было с ней оставаться. Мы следили за вами, чтобы убедиться, что та не покидает дома. Запертая в нём, она не представляла угрозы для общества.
Саске тряхнул головой, отходя от дивана к небольшому забитому досками окну. Внезапно перестало хватать воздуха, словно большая склизкая лапа сдавила горло, а холод потёк по лёгким, обволакивая их. Голова гудела от всего этого… легче было знать, что отец просто мерзавец, бросивший больную мать. Теперь же, когда Фугаку был в роли хладнокровного, расчётливого убийцы…
- Ты вряд ли поймёшь меня… осудишь.
- Ты прав, - нахмурился Саске, упёршись лбом в шершавую доску. - Не пойму. Знаешь, где-то внутри я верил, что ты, может быть, любишь нас с Итачи. Мы ведь твои дети… но сейчас понимаю, что я просто глупый наивный мальчишка. А ты…
Саске всё-таки повернулся к нему и нашёл в себе силы посмотреть мужчине в глаза. Он сделал пару шагов к нему, останавливаясь так близко, что мог ощущать на себе его спокойное дыхание. Окинув Фугаку долгим взглядом с головы до ног, он качнул головой:
- Самая настоящая мразь.
Брови мужчины дрогнули, но тот не ответил. Лишь сильнее поджал побелевшие губы.
- Я действовал в интересах науки.
- И что тебе дала эта наука? - с вызовом шикнул Саске. - Ты стал счастливее? Она ведь забрала твою любимую женщину. Разве это равноценная плата?
- Это просто случай, - поморщился Фугаку. - Ошибка на производстве.
- Ошибка, - тихо повторил Саске, опуская глаза. - Для тебя чужие жизни, которые ты разрушил, - простые ошибки. Наруто - ошибка, мать - ошибка. И мы с Итачи тоже ошибки. Хреновый же из тебя учёный, отец.
Фугаку пошатнулся и отошёл бы от него, но сзади стоял стол и отступать было некуда. Саске сам почувствовал тот холод, который начал исходить от него самого, ощутил морозное покалывание в кончиках пальцев и внезапно поднял руку. В голове было тихо, слишком тихо для того, кто только что узнал историю всего этого дерьма, произошедшего в жизни. Так быстро, как удар ножом под рёбра. Только вот от слов боли больше.
Но боли тихой, не разрывающей на части. Боли, что стирает эмоции, убивает чувства.
- Что ты делаешь? - несколько растерянно спросил мужчина, смотря то на пальцы Саске, то на его лицо.
А потом ладонь парня резко прижалась ко лбу Фугаку. Последний дёрнулся, стол позади него дрогнул, и с него упала банка с гвоздями. Металлическая капель по полу, прыгающее в груди сердце, пульсирующие виски.
Саске не понимал, что происходит внутри него… он чувствовал лишь непреодолимое желание раздавить, уничтожить. Это холодом и зноем проходило вдоль позвоночника, ударяло под дых, но дыхание продолжало спокойно выходить сквозь приоткрытые губы, иссушая их.
Кожа Фугаку под его ладонью стала влажной от выступившей испарины. Лицо мужчины сильно покраснело, вены на висках вздулись, под глазами зазмеилась тонкая сеточка набухших капилляров.
Саске безразлично смотрел в тёмные глаза. На то, как белок стремительно окрашивается красным из-за лопнувших сосудов. На то, как из носа отца потянулась тонкая ниточка крови.
И она стала ударом холодного хлыста, заставив парня отшатнуться. Фугаку, словно потеряв опору, тут же ссутулился, хватаясь за голову и медленно оседая на пол. На доски быстро закапала тёмная кровь, тело мужчины задрожало и, замерев на миг, вовсе рухнуло без движения.
Спина Саске вжалась в пошатнувшийся стеллаж. С него посыпались инструменты, звонко ударяясь о пол. Но он практически не слышал этого и не видел. Уши залепило ватой, в голове раздался отвратительный звон.
