Гамбит Бессмертных - Фаррон Эйрин

Они с Муромцевым сидели на мягком диване в коридоре больницы, мимо сновали доктора, не обращая никакого внимания на колдунов. Стас почувствовал, что засыпает, когда над ухом внезапно раздался строгий голос начальника:

– Ну все, поехали.

– Куда? – невнятно спросил Лаврентьев.

– Ко мне. Отдохнете там, а потом вернетесь к себе.

– А к-как же ваши… ваша семья?

Муромцев усмехнулся, но ничего не ответил. Буквально за руку он поднял Стаса с места и повел на выход. На улице их все еще ждал служебный фургон. Начальник УСК о чем-то говорил с водителем, но Лаврентьев почти не слушал. Только в квартире Муромцева, уютной, немного заставленной «трешке» в одном из недавно построенных жилых комплексов, он ненадолго пришел в себя после душа. Глава верви колдунов показал ему гостевую комнату, где Стас и заснул, едва коснувшись головой подушки.

А потом были разговоры по душам с Муромцевым, семьи у которого не оказалось: многие главы вервей, если не требовалось передавать пост по наследству, отказывались от связей, чтобы служить на благо своих собратьев. Вернувшись домой, Лаврентьев несколько часов с остервенением убирался в квартире, чтобы в ней ничего не напоминало о том, что случилось. Еще через день Стас рассказал патологоанатому Моране обо всем произошедшем. Она не перебила его ни разу, просто слушала и представляла, как с каждым словом колдун вытаскивал из сердца ядовитые шипы боли и ненависти.

8. Длаки

Морана замолчала, когда история подошла к концу, а Женя сидела молча, от шока не в силах вымолвить ни слова. Так вот почему Стас был таким закрытым, хотя и проявлял дружелюбие по отношению к новой напарнице, во всем ей помогал и старался быть хорошим партнером по работе. Молодая колдунья отвечала ему тем же, но с каждым днем испытывая все больше симпатии, не имеющей ничего общего с дружбой. Девушка, однако, старалась вести себя так, чтобы эти чувства никак не мешали работе, а Стас не замечал их.

Женя прикрыла глаза, потому что веки внезапно предательски защипало.

– Спасибо, что рассказали мне, – наконец произнесла она.

А Ирена Генриховна грустно улыбнулась.

– Ты имеешь право знать правду. Ты хорошая девочка, Женя. Стас с тобой изменился. Пока что совсем чуть-чуть, но это уже заметили такие старожилы УСК, как я. Ему нужен был кто-то, кто не задает лишних вопросов и на кого он бы мог рассчитывать. Я надеюсь, правда о том, что пришлось пережить Стасу, поможет тебе стать для него настоящим другом.

Женя кивнула. Рассказ тяжелым грузом лег на ее сердце. Ей было бы проще, не испытывай она к колдуну чувств, но теперь уже ничего не поделаешь. И если он пожелает, девушка была готова помочь ему справиться с этой травмой. Пусть даже как друг. Тогда, думая о своем, она не заметила, как Морана ушла. Обнаружив, что осталась одна, Женя даже подумала, а не привиделось ли ей это все. Потом она еще долго размышляла об истории Стаса, который открылся совершенно с иной стороны. Сильный, смелый, закаленный горем, не сломавшийся. Девушка не знала, чего ему это стоило, но, может, когда-нибудь он расскажет об этом. Позже колдунья изучила это дело. Убийцы Саградовы похищали мужчин определенного типа внешности, потому что так выглядел упырь, обративший их в монстров. Болезненное и мучительное превращение сломило двух молодых парней, сделав из них неуравновешенных монстров. В конце концов они уничтожили своего создателя, но не смогли остановиться и продолжали ему мстить, похищая и убивая похожих на него людей.

Вынырнув из своих воспоминаний, Женя осознала, что прослушала последнюю часть разговора между Стасом, Даном, Алисой и Марком. Но к ней они не обращались, и девушка сделала вывод, что ее участие в беседе не требовалось. Она украдкой следила за Стасом. Он был одним из немногих в УСК, кто одевался следуя офисному дресс-коду, хотя это было не обязательно. В его одежде преобладали оттенки синего и серого, а фасон брюк колдун подбирал так, чтобы одежда не стесняла движения, если приходилось «выезжать в поле». Стас всегда закатывал рукава рубашки чуть выше локтя, оголяя жилистые руки с крупными выпуклыми венами под светлой кожей цвета слоновой кости.

А еще он был смел, уверен в себе и опытен, в отличие от Жени, которая в УСК провела без году неделю. И хотя Лаврентьев никак не показывал, что между ними зияла пропасть, а Жене часто принадлежали удачные идеи, продвигающие расследования вперед, девушка все равно чувствовала себя неловко. Ей становилось грустно, когда она думала о том, что ничего не может дать Стасу, даже если вдруг случится чудо и он обратит на нее внимание.

Усилием воли Женя заставила себя вернуться в реальность и сфокусировать внимание на разговоре, который вот уже десять минут шел без ее участия.

– Дан, Алиса, вы поедете со мной в «Серого волка»…

– Стас, возьми лучше Марка и Алису, а я останусь здесь, – перебил его Драгунов. – У меня лучше получается работать с бумагами.

– Это правда, – хихикнула Алиса. – Дан редко выходит «в поле». Только когда надо допросить симпатичную девушку-свидетеля…

С помощью колдовства Драгунов метнул в нее скомканную в шарик бумажку, но Марк перехватил снаряд на полпути.

– Я бы попросил!.. – грозно предупредил он, но в зеленых глазах сверкали искорки веселья.

Алиса засмеялась.

– Ладно, Марк действительно может нам помочь. У него есть… особое чутье, – уже серьезно сказала девушка.

– Как скажете. Длаки вряд ли нападут, но показать им, что мы можем за себя постоять, не помешает.

Женя уже знала, что Марк, хотя и не был «усиком», как презрительно называли сотрудников некоторые гражданские, но прошел все пять лет учебы в Академии УСК. Девушка вздохнула – она снова на вторых ролях. Пора бы, наверное, уже привыкнуть?

– Женя?

– Что?

– Останься, пожалуйста, с Даном. Если мы не вернемся до конца рабочего дня, не задерживайтесь.

– Хорошо, Стас, – она улыбнулась ему, хотя в груди болезненно защемило.

В глубине души Женя догадывалась, что старший товарищ просто ее бережет, пока она не наработает опыт и не заматереет. Но чего он боялся?! У нее пять лет училища за плечами! Снова появилось горячее желание доказать, что она готова к опасностям, что она – полноценная напарница, а не украшение кабинета. Но как это сделать, если ей в который раз даже шанса не дают себя проявить!

Когда за колдунами закрылась дверь, улыбка Жени моментально испарилась. Дан это заметил, но ничего не сказал. Он придвинул к себе папку с делом и принялся искать нужные страницы. Иногда он делился каким-то замечанием с Женей, но на каждую его фразу она отвечала лишь одним словом – «возможно». А Драгунов, дойдя до нужной страницы, поднял голову и в упор посмотрел на свою невольную напарницу.

– Женя, послушай, – начал он внезапно, – что происходит?

Девушка с недоумением на него взглянула. А Дан, установив зрительный контакт, продолжил:

– Мы же ознакомились с твоим личным делом, ты отличный сотрудник, и у тебя прекрасный послужной список. За полгода раскрыть четыре дела – немногие на это способны! Я посчитал, что у нас сложится классная команда, но сейчас ты как будто совсем не заинтересована в работе.

Говоря все это, Драгунов понимал, что для Жени он фактически незнакомец. Никто. Не друг, даже не враг – словно прохожий, который случайным образом оказался рядом. Но иногда именно такому человеку можно было довериться. Дан был чужим, и в этом было его преимущество. Он никого не знал в этом городе, в этом Управлении, а значит, все, что Женя скажет ему, никогда не уйдет дальше них двоих.

И сама колдунья это, похоже, тоже понимала. В первую секунду в ее глазах вспыхнула злость, но по мере того, как к девушке приходило понимание, это чувство уступало грусти. Дан видел, что она колеблется. Конечно, она могла промолчать и закрыться, но Драгунову почему-то всегда очень легко было вызвать на откровенность даже посторонних людей.