«Какого черта, – подумал Артем. – Полная машина идиотов. Ну и поездочка». За эту мысль он уцепился, как за нить Ариадны, которой полагалось вывести его обратно, в мир нормальных людей и нормальных маршрутных такси.
Не получилось, потому что кавказец уже устремился к дверям.
Потому что, не дожидаясь, пока те откроются, бородач с яростью пнул их ногой в длинноносом ботинке. Артем еще успел подумать, до чего банально и отвратительно смотрится эта обувка в сочетании с костюмом от «Найк».
Он подумал так и мысленно фыркнул, а потом нога бородача провалилась внутрь двери.
Артем почувствовал, как его собственные глаза начинают буквально вылезать из орбит. Школьник справа испуганно взвизгнул и вжался в спинку кресла так резко, что теперь уже оба наушника выпали. Проповедь из плеера заглушил женский вскрик. А еще – истеричное, визгливое хихиканье небритого.
– Что за?.. – Человек, который собирался выйти на следующей, посмотрел на торчащее из двери бедро.
Обивка стала вдруг жидкой, нога увязла в ней по колено. То, что прежде казалось обычным куском железа, прикрытым для порядка листом тонкой фанеры, теперь вязко шевелилось и подрагивало, как желе. Черное масляное пятно, которое, вопреки законам физики, не стекало вниз, а оставалось перпендикулярно полу.
Так было секунду. Потом сжиженная, непонятно из чего состоящая масса резко свернулась, закрутилась воронкой. Хлынула кровь, и бородач пронзительно, по-детски, завизжал.
Брызги красного, ошметки кожи и мяса попали на лицо сидящей ближе всех бабки. Та подпрыгнула от испуга, едва ли не выскочив из собственного дурацкого плаща. И, конечно, первое, что сделала бабка сразу после этого, – оттолкнула вопящего от себя (вслед за ногой в кроваво-черное месиво нырнула по самое плечо и рука несчастного). А потом развернулась и заорала:
– Шофер, шофер!
– Не стоит этого делать, – поддавшись какому-то неясному, но определенно плохому предчувствию, попытался остановить ее Артем, но было уже поздно.
Старуха протянула руку к тому, кого звала. Ладонь коснулась обшивки сиденья и… резко отдернулась: двух пальцев как не бывало. Женщина громко охнула и обмякла, закатив глаза.
Машина стала набирать ход.
– Дядя, что происходит? – Мальчик с наушниками неожиданно оказался совсем рядом, прижался к Артему сбоку, как будто ища защиты. Щеки пацана стали еще белее, голос дрожал.
– Да если б я знал! – ответил Артем машинально, не в силах оторвать взгляда от того, что происходило с бородачом и дверью маршрутки. Ничего подобного он не видел ни в жизни, ни даже в роликах на «Ютьюбе», где всякого дерьма хватало.
– Никто не знает, – просипел небритый из своего угла.
Под ногами у них на грязном, залитом кровью полу корчился и стонал лишившийся двух конечностей кавказец. Умирающий что-то бормотал на родном языке, очень быстрой и невнятной скороговоркой, состоявшей, казалось, из одних согласных звуков. Смуглое прежде лицо превратилось в мокрую красную маску. Затем он вдруг на полуслове смолк. Тело выгнулось в последней уродливой корче, в один миг изо рта вырвался поток темной крови, которая на глазах у всех впиталась в пол «Газели» – все с тем же знакомым омерзительным звуком проскакивающих через носовую пазуху соплей. Мальчишка снова закричал, и Артем не был уверен, что не составил ему дуэт в этот миг.
Рывок! Обмякшее, искалеченное тело одновременно потянуло со стороны двери и прижало к полу. Еще рывок. С громким треском спортивную куртку – и то, что было под ней, – разорвало надвое в области живота. Верхнюю половину трупа засосало с чавканьем в двери, а то, что оставалось от нижней части, затянуло в жижу на полу. Артем машинально поджал ноги, чтобы не зацепить кедами скользящую мимо по полу ленту кишок.
Еще рывок.
Еще.
– Все нормально, – деловитый голос с водительского сиденья. – Едем дальше.
И они поехали.
– Как он здесь оказался? – спросил Артем минут пятнадцать спустя, когда немного пришел в себя. Потом оглянулся: – И вообще, все вы?..
– Как обычно, – пожал плечами сидящий сзади.
Точнее – попытался пожать, но вышло плохо. Присмотревшись – теперь он стал очень внимателен к любым, даже самым мелким деталям окружающей обстановки, – Артем увидел то, чего в сумраке кабины поначалу не замечал.
Торс мужчины буквально сливался в единое целое с разбухшим сиденьем маршрутки. Спинка кресла, плавно переходя в состояние липкой мазутоподобной массы, обхватывала его от шеи и ниже, не давая пошевельнуться. Невероятная, не-реальная смирительная рубашка. «В нашем дурдоме, в нашем гробике на колесах всем пациентам могут выдать такие при необходимости», – подумал Артем и с трудом сдержал рвущийся наружу истеричный смешок. Испугался, что вместо смеха из горла у него выскочит мерзкое «ага».
– Собрался по делам, в налоговую. Машина моя в ремонте, вот… решил, в кои-то веки, лоховозом воспользоваться, – продолжал «спеленутый». – Дурак. Дома бы лучше сидел…
– Всем надо было. Дома сидеть.
– Заткнись ты, урод, – показал небритому кулак Артем. – А вы, – вновь обратился к спеленутому, – стало быть, бизнесмен или вроде того? Я и сам в частной фирме работаю. Компьютеры, веб-дизайн… Сегодня в офис намылился сверхурочно. Дедлайн… Меня Артем зовут, кстати.
– Николай, – едва заметно, как мог, кивнул мужчина. – Николай Пантелеевич, будем знакомы. – Он даже слегка улыбнулся одними губами: – Извините, руки не подаю…
– Господи боже, о чем вы, господи, – запричитала девица тихонько, на одной и той же плаксивой ноте, которую, кажется, взяла аккурат перед смертью бородатого спортсмена. – Мы все умрем, мы все уже считай что мертвы, а вы о чем-то еще говорите, беседуете, Господи…
– Не надо всуе, – попросил ее мальчик и осторожно потянул Артема за рукав куртки: – Дядь…
– Не сейчас, малой. Видишь, общаюсь.
– Господи боже, что вы такое несете, какое общение, господиии…
– Это нормально, – успокаивающе сказал ей Николай. – Вы, барышня, находитесь в состоянии аффекта, перемежающемся истерикой. Наш новый знакомый – Артем, да? – не желая уподобляться вам, пытается найти для собственной психики некие точки опоры, чтобы оценить ситуацию и по возможности отыскать из нее выход. Пожелаем ему в этом удачи и мешать не станем.
– Дядь, у вас кровь.
Артем коснулся щеки… и правда – на пальцах осталось красное. Несколько секунд он разглядывал его. Потом сверху шлепнулась новая капля, и в ладони начала собираться лужица. Они с мальчишкой задрали головы.
– Ну да, – хихикнул небритый. – Подтекает…
– Боже, абсурд какой-то, такого не бывает… – девушка сзади. – Это мне, наверное, снится, это мне точно снится, такого не бывает, это сон, это просто кошмарный сон, Саша, разбуди меня…
– А ты ущипни себя за титьку. Или лучше сунь пальчик в окошко.
– Заткнись, – процедил Артем сквозь зубы. – А то я твою башку туда засуну.
Небритый подмигнул ему мутным глазом, но замолчал.
– Не трогайте его, – попросил Николай. – Это Гарик. Он говорил, что его зовут Гарик. Смешное имя… наверное. Он вообще-то учителем в школе работает. Точнее, работал. Биолог, если не ошибаюсь. Так вот – Гарик не пьян, как вам могло показаться. Он просто дольше всех здесь катается и слегка тронулся умом. Или, вполне возможно, не слегка. Что и не удивительно в такой ситуации. Удивительно другое – то, как долго он сумел продержаться…
– Господи, господи, господиии…
– А ее как зовут? Слышь, милая, тебя как звать? – Артем осторожно протянул руку через спинку сиденья и потряс плачущую девушку за плечо. Рука у него ощутимо дрожала.
– Ан… Анна.
– Анна, ты давай… Потише себя веди, договорились? Во всем этом сумасшествии только не хватало самим с катушек слететь, как этот… Гарик.
– Да какая разницааа… – заголосила было девчонка опять, но Артем, быстро сжав пальцы в кулак, легонько пробил костяшками ее по плечу. Быть может, даже чуть сильнее, чем следовало бы, но это подействовало: Анна осеклась, и в залитых слезами зеленых глазах появилось что-то осмысленное, чего раньше он там не видел.
