В убежище (сборник) - Борге Берхард

— Господь не оставит нас! Он поможет мне найти пути и средства, чтобы изгнать вас отсюда! Засим он продолжал свой путь. Танкред смотрел ему вслед с живым интересом.

— Я думал, такие образы встречаются только в школьной литературе, — сказал он серьезно и даже задумчиво. — А вот, живой человек… Я весьма обеспокоен.

— Между тем, — вздохнув, подытожил Арне, — это было второе предупреждение за двадцать четыре часа. Моя популярность в народе катастрофически падает…

Глава 9

ТАЙНА СТАРОГО ЧЕРДАКА

Арне и Моника отправились с пляжа домой.

Я понимал, что им нужно побыть наедине — хотя бы затем, чтобы выяснить отношения, однако, меня мучила неизвестность. Вдруг они помирятся? Арне казался спокойным, но в его взгляде мне померещилась твердость, особая собранность воли, как бывает, если решаешься на определенный шаг. А Моника… она по-прежнему избегала моего взгляда. Я больше не мог спокойно валяться и сел.

Эбба тоже сидела, задумчиво созерцая собственные ногти на ногах — они были покрыты ярко-красным лаком.

— Карстен, скажи, этот Флателанд — состоятельный человек? — вдруг спросила Эбба, как мне показалось, совсем невпопад.

«При чем тут Флателанд?», — подумал я и вздохнул.

Карстен ответил:

— Ну, я думаю, денежки у него есть. Он отнюдь не чужд и земных радостей, насколько я могу судить… А что?

— Он сказал, что ссудил деньгами этого Дорума, чтобы тот выкупил дом. Но мне что-то не верится, что этот пастор занимается чистой благотворительностью. Очень уж он красноречив! И вообще, мне не верится, будто человек в наши дни станет развивать такую бурную деятельность исключительно из благочестивых побуждений. И держался он слишком нелепо… Нет, по-моему, у этого пастора рыльце в пушку, Арне прав!

— Ну-ка, выкладывай, фру Шерлок Холмс! — Танкред обнял жену, подобравшись к ней сзади, пока она рассуждала.

— Вот ты смеешься, — язвительно проговорила Эбба, тычась ему в щеку очаровательным сморщенным носиком, — а почему? Сам растерялся, вот что! Не отпирайся! Не то — укушу! И соблазню обнаженным телом!

Танкред расплылся в широкой и неожиданно глуповатой улыбке. Откровенно говоря, я почувствовал к ним настоящую зависть: если бы Моника также сидела со мной, и я мог свободно, при всех, ее обнимать и выслушивать эдакий милый вздор! Да, я, пожалуй, впервые в жизни позавидовал женатому человеку. Я взглянул на Карстена. Ха! Представитель богемы был тоже смущен, и не меньше меня… Уж не влюбился ли он, в самом деле?

— Танкред! — нарочито громко сказал Йерн, — не мешай человеку! Уймись, дай послушать!

— Правильно! — поддержал его я. — Нечего разводить тут Содом и Гоморру! Он специально тебя отвлекает, Эбба, чтоб ты не подавила его интеллектом.

— Сейчас я подавлю его кулаками! — взвизгнула Эбба. — Он меня щекочет! Негодяй!

Она дубасила Танкреда, а тот хохотал, завалившись на спину и брыкаясь. Нет, это было решительно невыносимо! Мы с Карстеном отправились купаться.

Когда мы вернулись, они утихли, и Эбба возобновила свои рассуждения:

— Флателанд явно смутился, когда Арне спросил, а не сам ли он заинтересован в этом деле. Значит, Дорум нужен пастору только как прикрытие, как человек, имеющий моральные права на дом предков…

— Но послушай, — перебил ее я, — этот пастор не такой дурачок. Он же должен понимать, что сумма-то слишком маленькая и Арне не вернет дом за такие деньги!

— Вот тут-то и зарыта собака! Смотри; с одной стороны, пастору хочется получить этот дом, он мог бы там прекрасно разместиться со своей общиной, но с другой стороны, он скуп и не хочет тратить лишних денег. Что из этого следует?

— Что?

— А то, что он придумал пугнуть Арне привидениями! Кому выгодно, чтобы Арне отсюда уехал? Флателанду! Мотив ясен. Этот пастор в курсе всех местных дел, и он придумал весьма недурной способ избавиться от конкурента — мы все свидетели! Задействован, так сказать, местный колорит. И вот, если предположить, что моя версия верна, наш пастор рассуждает так: я нагнал на них страху, теперь попробую сам поговорить с ними… И он запускает пробный шар. Но пастор недооценивает наши крепкие нервы!

— Милая моя! — покачал головой Карстен, — твоя версия имеет одно слабое звено: в ней начисто отметается вопрос «как, каким образом?». Пастор нормальный человек из плоти и крови. Он при всем желании не смог бы пройти сквозь стену. Как ты объяснишь вашу историю с комодом? Или то, что случилось сегодня ночью?

— Нет, почему же… Я признаю, это выглядит довольно внушительно, можно сказать, загадочно. Но знаешь ли, друг мой, я уже видела своими глазами, как одну даму уложили в длинный черный ящик, потом распилили у всех на глазах, а потом она оказалась целой и невредимой!

Сам понимаешь, это было в цирке. Но выглядело не менее загадочно!

— А к нам гостья! — сказал я.

На сей раз к нам шла Лиззи. На ней было коротенькое платье без рукавов с узором из разноцветных бабочек. Она помахала нам тоненькой, детской рукой и стала спускаться по тропинке. Карстен просиял. А я подумал, что все-таки есть какая-то противоестественность в браке столь прелестного юного существа со странным и неприятным стариком.

— Я так и думала, что вы тут купаетесь! — сказала Лиззи, забираясь к нам. — Можно, я побуду с вами?

— Конечно! — ответил я. — Будете купаться? И не пора ли нам, кстати, перейти на «ты»?

— С удовольствием, Пауль. Если никто не против…

— Никто! — заверила Эбба. — Во-первых, никто не хочет считать себя старым, а во-вторых — мы всегда тебе рады!

— Правильно, — сказал Танкред. — Ну, как там твой муж?

— Он отправился в Лиллезунд. — Лиззи уселась рядом с Йерном. — А я не люблю быть одна в доме. Он приедет нескоро, только вечером…

— Купаться будешь? — спросил Йерн. — Вода холодная.

— Нет, я так посижу… Вообще-то, я хотела с вами поговорить… сказать одну вещь. Точнее, попросить… Я нашла ключ от чердака! И теперь вот мучаюсь… Меня распирает от любопытства, и потом, я ведь имею право знать… Я ведь тоже живу в этом доме! Я хочу знать… Но я… ужасная трусиха. Как только представлю, что я войду туда одна… Нет, у меня просто сердце останавливается!

— Хочешь, чтобы мы пошли с тобой? — Карстен внимательно посмотрел ей в лицо.

— Обязательно! — быстро ответил ему Танкред и вскочил. — Непременно! Во всяком случае, Лиззи, я с тобой, Я тоже умираю от любопытства и горю желанием взглянуть на ваш чердак… Эбба, пойдешь?

— А как же? — Эбба уже собирала вещи. — Обожаю старые чердаки…

Мне показалось, в своем рвении они готовы на все, и я, не слишком, впрочем, уверенно, проговорил:

— А вам не кажется, что это как-то некрасиво? И с юридической точки зрения… А если хозяин вернется?

— Нет, нет! — перебила меня Лиззи. — Я же говорю: он придет только вечером! И потом, это же я вас прошу мне помочь! А я ведь, в конце концов, тоже хозяйка… Пауль, пойми меня правильно! У меня нет никакого недоверия к мужу, наоборот, я его очень уважаю! Может быть, даже слишком сильно уважаю! Но меня беспокоит: почему такие тайны? Я буду вам очень благодарна! Карстен, я плохо поступаю?

— Нет, я не вижу тут ничего плохого, — отвечал Йерн, натягивая брюки. — На твоем месте я поступил бы также. А на своем месте я скажу тебе вот что: я тоже хочу знать, что он от тебя прячет.

Что мне оставалось? Да и впрямь было любопытно взглянуть на этот таинственный чердак. Я накинул халат и мы двинулись к дому.

— Может, Арне и Моника тоже пойдут с нами? — сказала Эбба. — Намечается настоящая экспедиция.

Но Арне и Моника изволили куда-то удалиться. Мне стало совсем не по себе. Теперь я был рад, что можно отправиться вместе со всеми и не терзаться тут от неизвестности. Мы оделись, оставили им записку и двинулись в путь.

Эбба шла со мной рядом, а остальные немного позади.

— По-моему, она смертельно боится мужа, — тихо сказала мне Эбба. Помнишь, у Агаты Кристи, кажется, «Коттедж Соловей»… Там одна женщина вышла замуж за человека, про которого никто ничего не знал. И вот ее начинают мучить разные подозрения. Смутные подозрения, что с ним что-то неладно. И вдруг она обнаружила в ящике старые газетные вырезки. Оказалось, он был убийцей. Некоторые преступники действительно хранят подобные напоминания…