Марина - Сафон Карлос Руис
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
– Как же это объяснить? – спросила Марина.
– А никак. Я не понимаю. Это просто невозможно. Но было… было. Я ведь сам обследовал место преступления. Сам видел эти гильзы.
Мы с Мариной переглянулись.
– Может, выстрелы были сделаны в машину, во что-то движущееся, что потом исчезло оттуда, не оставив следов? – предположила Марина.
– Ха! Подружка у тебя подает надежды стать хорошим полицейским офицером! Да, именно такой гипотезы мы какое-то время придерживались, но ее ничто не подтверждало. Дело в том, что пули этого калибра рикошетят от металлических поверхностей, так или иначе оставляя после этого следы. Ни одного такого не было обнаружено.
Через несколько дней, на похоронах моих товарищей, я увидел Сентиса. Выглядел он – хоть самого в гроб клади. Видно, что несколько дней не спал, одежда грязная. А уж перегаром несло от него… Он мне тогда признался, что домой идти не осмеливается, ночует на вокзалах. «Я, Флориан, – говорит, – считай, что сам уже мертвый». Его-де жизнь ничего не стоит. Я тогда предложил ему обратиться в полицию, попросить защиты. Он только криво улыбнулся. Даже предложил ему ночевать у меня – отказался. «Нет, Флориан, не хочу, – говорит, – иметь на совести еще одну смерть». И тут же затерялся в толпе. За следующие считаные месяцы, меньше года, все без исключения члены правления Вело-Граннель перемерли. Выглядело это всегда одинаково и всегда как естественная смерть, не подкопаешься – инфаркт. Врачи пишут официальную бумагу, и дело закрыто. Заметьте – все как один умерли около полуночи, все в своих спальнях, все – растянувшись лицом вниз на полу, судя по позе, как бы убегая от чего-то… от смерти, не оставившей никаких материальных следов. Все, кроме Бенджамина Сентиса. Я после встречи на кладбище не видел его тридцать лет. Только вот теперь увиделись, пару недель назад.
– Перед самой его смертью, – добавил я.
Флориан кивнул.
– Он сам позвонил в комиссариат, искал меня. Вроде бы у него есть новая информация по тем преступлениям на складах фабрики и вообще по делу Вело-Граннель. Я перезвонил ему. Нес он всякий бред, но я все равно согласился с ним встретиться. Ну, не знаю – из жалости, что ли. Договорились на следующий день, на улице Принцессы, в одном кабачке. Он не явился. А еще через день старый друг из комиссариата мне звонит и сообщает новость насчет его трупа в канализации старого города. Протезы рук, которые ему сделал Колвеник, отрублены. Это стало известно газетам. А вот что им не стало известно: на стене тоннеля он кровью успел намазать слово. «Teufel».
– Teufel?
– Это по-немецки значит «дьявол», – перевела Марина.
– А еще это название бабочки, рисунок которой служил логотипом фабрики. Его Колвеник и придумал, – добавил Флориан.
– Этой черной бабочки?
Он молча кивнул.
– Почему ее так странно назвали? – спросила Марина.
– Не знаю, я не энтомолог. Знаю только, что Колвеник их коллекционировал, – ответил инспектор.
Приближалось обеденное время, и Флориан предложил дойти до бара у станции фуникулера. Мы все трое с облегчением покинули заплесневелый домишко.
Хозяин бара оказался приятелем Флориана и сразу провел нас к отдельному столику у окна.
– Что, шеф, внуки в гости приехали? – весело подмигнул он Флориану.
Тот только молча кивнул, не снисходя до объяснений. Нам принесли тортильи, томатный хлеб и пачку сигарет для инспектора. Принимаясь за еду – неожиданно вкусную, – Флориан продолжил свой рассказ.
– Я с самого начала расследования знал, что прошлое у Колвеника темное. В Праге не нашли никаких следов регистрации его рождения; по сути, неизвестны ни его настоящее имя, ни национальность.
– Так кто же он был?
– Я себе этот вопрос уже тридцать лет задаю. На самом деле коллеги из Праги нашли одного Михаила Колвеника – в списках «Волчьего дома».
– Какого дома? – спросил я.
– Так в Праге называется сумасшедший дом. Только я думаю, что Колвеник, известный нам, никогда там не бывал, а просто сумел присвоить имя одного из его обитателей. Колвеник – о нет, уж он-то сумасшедшим не был.
– Зачем же ему было брать имя душевнобольного пациента? – задумчиво спросила Марина.
– Да это как раз дело довольно обычное для того времени, – объяснил Флориан. – Во время войн и потрясений множеству людей бывает необходимо сменить имя, отсечь от себя опасное, нежелательное прошлое, как бы родиться заново. Вы по молодости лет не знаете, что такое война… а пока ее не отведаешь, людей и жизни не понимаешь…
– Так Колвенику, выходит, было что скрывать? – размышлял я вслух. Если пражская полиция знала о нем, стало быть, была причина?
– Да я-то думаю, просто совпадение имен, – возразил Флориан. – Если Колвеник из «Волчьего дома» – это наш Колвеник, то он не стоит внимания. Фигурировал там в одном деле, закрытом за отсутствием состава преступления. Подозревали убийство одного пражского хирурга, Антонина Колвеника, но следствие показало, что смерть была естественной.
– Так как же все-таки этот Михаил Колвеник оказался в доме скорби? – вернулась к тому же вопросу Марина.
Флориан поколебался, прежде чем ответить.
– Понимаете, там было подозрение, что он проводил какие-то манипуляции с телом покойного…
– В смысле?..
– В рапорте из Праги на этот счет не было уточнений, – сухо ответил отставной и стал сосредоточенно зажигать очередную сигарету.
Наступило долгое, неприятное молчание.
– А как насчет той истории, которую нам рассказал доктор Шелли? Насчет больного брата-близнеца, призвания, служения…
– А так, что это история, рассказанная Колвеником доктору Шелли. И не более того. Должен вам сказать, что Колвеник лгал, как дышал – легко и естественно. У доктора Шелли, в свою очередь, было много причин просто поверить ему, не вдаваясь в детали. Все финансирование клиники, до последней песеты, зависело от Колвеника, Шелли фактически был его служащим на окладе. В должности экзекутора…
– Позвольте, так брат-близнец и все остальное – это что, выдумка? – я был растерян. – А как же альбом с фотографиями больных с деформациями тела, научные изыскания…
– Лично я полагаю, что как раз брат-близнец существовал, – резко сказал Флориан.
– Так, значит?..
– Я думаю, что больной ребенок – это он сам.
– Простите, инспектор, но ведь…
– Я, дочка, сто лет как не инспектор.
– Но Виктором-то вы остались? Так вот, Виктор…
Я впервые увидел на лице отставного полицейского открытую, ясную улыбку. Она его очень красила.
– Так что за вопрос?
– Вы сказали, что при расследовании злоупотреблений и мошенничества на Вело-Граннель обнаружилось «кое-что еще»…
– Да. Сначала мы приняли те странные счета за обычные уловки при уходе от налогов: они затерялись среди многочисленных перечислений госпиталям, приютам и прочей как бы благотворительности. Я говорю о приличных суммах, регулярно переводимых с Вело-Граннель в городские морги и большие клиники с правом проведения аутопсии. Один мой подчиненный собрал целую пачку таких документов с подписью Шелли.
– Колвеник… он что, торговал трупами? – тихо проговорила Марина.
– Наоборот. Он их покупал. Десятками. В основном тела бомжей, бродяг, жертв суицида, одиноких стариков… таких очень много – невостребованных, никому не нужных. В городе, знаете ли, их многие тысячи, этих несчастных, забытых богом и людьми.
Радио бормотало в отдалении, словно эхо нашего разговора.
– А что же Колвеник делал с этими телами?
– Вот этого-то мы и не смогли узнать. Как ни стремились.
– Но ведь вы кое-что предполагали на этот счет, а, Виктор? – так же тихо спросила Марина.
– Нет!
Для полицейского, пусть отставного, врал он плохо. Неумело. Марина не настаивала. Инспектор как-то сдал, постарел на глазах, помрачнел. Словно тени прошлого встали вокруг него, легли на лицо, отняли энергию и напор. Сигарета слегка дрожала в его руке и словно сопротивлялась его тяжелым, медленным движениям.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Похожие книги на "Марина", Сафон Карлос Руис
Сафон Карлос Руис читать все книги автора по порядку
Сафон Карлос Руис - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.