И пала тьма - Картер Крис (1)

— Специальный агент Фокс Малдер, — пожал протянутую руку тот.

— Дана Скалли.

— Вы тоже, надеюсь, вооружены?

Малдер кивнул.

— Не беспокойся, Мартин, — улыбнулся Хамфрис Гарриману. — Мы найдем, что сказать этим псам. Ладно, — он открыл дверцу грузовичка, — не будем терять времени, до рассвета надо добраться до лагеря. Оставайся на связи, Мартин. — Он улыбнулся новым знакомым. — У нас впереди еще много часов дороги, успеем познакомиться как следует.

— Садитесь на заднее сиденье, — предложил Мур федералам. — Сейчас я возьму свой рюкзак и поедем.

Оба егеря направились к дому.

— Тебе не кажется, — спросила Скалли у Малдера, — что мы попали в самый разгар войны?

Вскоре Мур вернулся, уселся на водительское место, завел мотор и тронул машину с места.

На пороге дома, провожая их взглядом, стоял Гарриман. Он даже не помахал им рукой на прощанье, словно верил, что это плохая примета. Просто стоял и глядел им вслед, держа в руках винтовку.

— Почему лагерь лесорубов расположен так далеко в лесу? — спросила Скалли, когда егерский дом скрылся из виду и по обеим сторонам дороги, словно стены высокого забора, встал лес; между стволами почти не было просветов.

— Потому что там — деревья, — ответил Хамфрис.

— Шутите? А это что, — она кивнула в окно, — не деревья, по-вашему?

Хамфрис хотел было съязвить, но потом вспомнил, с кем свела его судьба, и терпеливо объяснил:

— Это национальный парк. Заповедник. Комиссия по окружающей среде определила близлежащие леса как неприкосновенные. А вырубку разрешает лишь в самой глубине. Да и то далеко не все деревья и не всюду. Иной раз сам удивляюсь, почему на каком-то участке можно рубить, а, например, там — нельзя. Комиссии виднее, компания вынуждена подчиняться их решениям.

— Тогда почему экотеррористы напали на ваш лагерь, если дровосеки соблюдают закон? — спросил Малдер.

— Потому что эти «зеленые» — фанатики, они не признают ничьих решений, — вместо Хамфриса ответил Мур. — Мне иногда даже кажется, что им все равно за что воевать — за сохранение природы, за гроб Господень, за черта в ступе… будь они неладны. Хотя, положа руку на сердце, надо сказать, что и лесорубы иногда, случайно или еще по каким причинам, губят запрещенные к вырубке деревья.

— Да, — вздохнул Хамфрис. — Руководство компании борется с этим, но лесорубы практически предоставлены сами себе, и иногда, очень редко, они нарушают закон. А экотеррористы, в свою очередь, не считаются ни с чем.1 Они не слушают оправданий, они губят технику в отместку за спиленные деревья. Ведь они не могут не понимать, что все напрасно, что компания либо починит, либо завезет новое оборудование, вот и бесятся от злости. Они готовы на все, лишь бы навредить лесозаготовительным компаниям.

— Вплоть до убийства лесорубов? — спросил Малдер.

Ни Мур, ни Хамфрис не ответили.

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Раннее утро

Скалли проснулась от неприятного звука и от того, что машина слишком резко остановилась, — Дану по инерции бросило на спинку водительского кресла. Ничего не понимая, женщина тряхнула головой. За окном уже начинало светать, но лица сидящего рядом Малдера было еще не разглядеть.

— С тобой все в порядке, Скалли? — встревожено спросил он.

— Да, — выдавила она спросонья. — Что случилось, стрелял кто-то?

— Похоже, лопнула камера, — пояснил Мур, открывая дверцу.

Скалли тоже открыла дверь со своей стороны и вышла, можно сказать выпала, на дорогу. Удивительно пахло свежестью, чистотой и спокойствием, каких и в помине нет в большом городе, даже в огромных центральных парках.

Малдер вылез вслед за нею и потянулся.

Мур залез пальцами под широкополую шляпу и, задумчиво почесывая затылок, разглядывал переднее колесо со спущенной шиной.

— Надеюсь, запасное колесо у вас есть? — спросил Малдер

— А у нас еще одна шина проколота, — сообщил Хамфрис, обходя капот грузовичка и приближаясь к ним.

В руках он вертел странную конструкцию из четырех толстых стальных прутьев, загнутых с двух сторон под прямым углом и сваренных особым образом.

— Итого — выведены из строя оба передних колеса. Вот, полюбуйтесь, эти штуки экотеррористы называют «ежиками». Их здесь разбросано по дороге дюжины три. Я же говорил вам, что эти «зеленые» действуют без разбора, а их в газетах называют борцами за идею… Представьте себе, что будет, если такие шипы разбросают где-нибудь на дороге возле Вашингтона? Посмотрите после этого, сколько симпатий вызовут экотеррористы у столичных жителей, которые сейчас сочувствуют им, читая газетные бредни.

— Как же нам теперь добираться до цели? — спросила Скалли.

— Как-как? — усмехнулся Мур, выключив свет в салоне и захлопнув переднюю дверцу. — Очень просто — пойдем пешком. Здесь осталось около пятнадцати-двадцати километров, часа за четыре дойдем.

Он взял свой рюкзак из кузова и, показывая пример остальным, первым двинулся по дороге.

— Мне кажется, — шепнула Скалли Малдеру, — что этот егерь сделан из железа.

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Утро

Мур, возглавлявший маленькую процессию, остановился и подождал Малдера и Скалли у огромного придорожного камня. Утро уже вступило в свои права, и где-нибудь на просторной поляне все заливал солнечный свет, но не на дороге, где высокие деревья с густой кроной вплотную подступали к обочине.

— Все, — сказал егерь, — осталось не больше километра, этот камень я хорошо помню. Сейчас будет небольшой подъем, а сразу за ним поворот — и лагерь. Последний бросок, так сказать. Очень устали? — участливо спросил он у Скалли. — Взять ваш рюкзак?

— Спасибо, — через силу улыбнулась она. — Раз вы говорите, что осталось совсем чуть-чуть, я потерплю. К тому же я почти всю ночь спала, а вы сидели за рулем…

— «Мы привычны к ночам без сна и к долгим дорогам в песках», — шутливо пропел строчку из популярной некогда песенки Мур и зашагал дальше.

К Скалли и Малдеру подошел Хамфрис. Несмотря на возраст и утомительную прогулку, он выглядел довольно свежим. Скалли только сейчас обратила внимание, что ружье у него в руках без чехла.

— Сколько ни хожу по этим лесам, — сказал он ровным голосом, — никогда не надоедает. Это только на первый взгляд лес везде одинаковый, но стоит присмотреться чуть-чуть — он везде разный и везде кипит жизнь.

Мур внезапно опять остановился:

— О черт! — воскликнул он.

— Что еще случилось, Ларри? — поинтересовался Хамфрис, который, казалось, был готов к любым новым каверзам экотеррористов.

— Рацию-то в машине забыли.

— Да-а, — только и сказал Хамфрис. Он задумчиво обернулся назад. — Ну, не возвращаться же за ней сейчас. Сперва доберемся до лагеря, а там что-нибудь придумаем…

Мур оказался прав — через четверть часа они увидели большое деревянное здание, обшитое некрашеными досками, и несколько сараев и навесов, под которыми стояли машины.

С дороги поселок дровосеков, залитый солнцем, казался мирным и спокойным, только далекое щебетание птицы нарушало тишину — ни лая собак, ни шума работающего генератора, ни чьих-то криков. Вообще-то лесорубы, будь в лагере все в порядке, уже давно были бы в лесу на работе и, наверное, взяли бы собак с собой, но… Но если бы все было в порядке, то по реке продолжали бы сплавляться бревна, а спасатели вернулись бы давным-давно или хотя бы дали знать о себе по рации…

— Есть здесь кто-нибудь? — громко спросил Мур, входя в поселок.

Тишина, лагерь явно был безлюден. Но Хамфрис, привыкший не доверять тишине и кажущемуся спокойствию, держал оружие наготове.

Они прошли мимо сараев, обходя огромные чушки, валявшиеся в беспорядке; наколотые дрова для печки были свалены в большую кучу, а не сложены аккуратной стопкой — обитатели лагеря, по всей видимости, не любили утруждать себя лишней работой.