Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
– Мне это известно, – машинально отозвался Бен.
Официантка принесла новый кувшин с пивом, и перед мысленным взором Бена вдруг возникла тревожная картина. Вот посреди водорослей беззаботно плавает рыбка, и ей кажется, что на ее пути нет никаких преград, но стоит отойти подальше, как сразу видно, что плавает она в аквариуме, где невозможно укрыться от посторонних глаз.
Мэтт расплатился с официанткой и сказал:
– Там случилась ужасная трагедия, о которой город помнит до сих пор. Конечно, истории о мерзостях и убийствах всегда передаются из поколения в поколение с каким-то навязчивым смакованием и врезаются в память, а вот запомнить, чем знаменит Джордж Вашингтон Карвер [7] или, скажем, Джонас Солк [8], дается ученикам с неимоверным трудом. Но мне кажется, дело не только в этом. Все может быть связано с самим расположением дома.
– Да, – согласился Бен, невольно увлекаясь. Учитель высказал мысль, которая не давала ему покоя с самого приезда в город, а может, даже и раньше. – Дом стоит на холме, нависая над городом будто… некое божество тьмы.
Бен хмыкнул, стараясь обратить свои слова в шутку. Ему показалось, что таким нечаянным признанием он пускает к себе в душу совершенно незнакомого человека. И острый взгляд Мэтта Берка только подтвердил его опасения.
– Вот это и есть талант, – произнес Берк.
– Прошу прощения?
– Вы выразились удивительно точно. Вот уже полвека Марстен-Хаус смотрит на нас сверху вниз, замечая все наши грехи, проступки и ложь. Как божество.
– Возможно, он замечает и хорошее, – возразил Бен.
– В провинциальных городках, подобных нашему, хорошее встречается редко. Чего нельзя сказать о безразличии, замешанном на невольном или – что гораздо хуже – намеренном зле. У Томаса Вулфа об этом написана куча произведений.
– А я думал, что вы не циник.
– Заметьте, что моей вины тут нет, – улыбнулся Мэтт и отпил глоток.
Музыканты в переливающихся пиджаках и ярких красных рубашках с шейными платками потянулись от бара к эстраде. Вокалист взял гитару и начал перебирать струны.
– Однако вы так и не ответили на мой вопрос. Ваша новая книга – о Марстен-Хаусе?
– Можно и так выразиться.
– Извините меня за назойливость.
– Все в порядке, – заверил Бен, вспомнив о Сьюзен и почувствовав неловкость. – Интересно, куда это запропастился Проныра? Его нет слишком долго.
– Могу я воспользоваться нашим непродолжительным знакомством и обратиться с одной серьезной просьбой? Если вы откажете, я пойму и ничуть не обижусь.
– Конечно! А о чем речь?
– В школе у нас есть литературный кружок, – начал объяснять Мэтт. – Его посещают толковые ребята, в основном – старшеклассники, и я хотел бы познакомить их с человеком, который зарабатывает на жизнь словами. С человеком, который – как бы получше выразиться? – наполняет слова жизнью.
– С удовольствием, – согласился Бен, неожиданно чувствуя себя польщенным. – А сколько у вас длится занятие?
– Пятьдесят минут.
– Что ж, такое время, надеюсь, они продержатся и не умрут со скуки.
– Вы и правда согласны? Мне кажется, что я сам исправно нагоняю на них скуку, а вот вам это точно не грозит. На будущей неделе вас устроит?
– Вполне. Назовите день и время.
– Как насчет вторника? Четвертый урок? С одиннадцати до без десяти двенадцать? Обструкции точно не будет, а вот что у ребят не заурчит в животе, обещать не возьмусь.
– Придется вставить в уши затычки.
– Отлично! – засмеялся Мэтт. – Тогда до встречи в моем кабинете, если вас это устроит.
– Договорились. А вы…
– Мистер Берк? – прервала беседу официантка Джекки. – Проныра отключился в туалете. Может…
– Ну конечно! Бен, вы не…
– Разумеется!
Они поднялись и пересекли зал. Музыканты затянули новую песню – что-то о ребятах из Оклахомы, которые не утратили уважения к своему декану из колледжа.
В туалете стоял стойкий запах мочи и хлорки. Проныра привалился к стене между двумя писсуарами, и какой-то парень в военной форме опорожнял мочевой пузырь буквально в двух дюймах от его правого уха.
Рот Проныры был открыт, и Бена поразило, каким старым и опустившимся тот выглядел, будто истерзанный какой-то холодной и неведомой силой. Бен вдруг с необыкновенной ясностью ощутил неумолимое приближение собственного заката и задохнулся от подкатившего к горлу комка жалости не только к Проныре, но и к себе.
– Можете подхватить его с той стороны, когда этот джентльмен закончит свое занятие? – поинтересовался Мэтт.
– Конечно, – заверил Бен и взглянул на парня в форме, который неторопливо стряхивал последние капли. – Ты не мог бы поторопиться, приятель?
– А что? Он куда-то спешит? – ухмыльнулся парень, однако застегнул молнию и отошел от писсуара, давая им возможность подойти к Проныре.
Бен просунул руку ему под мышку и приподнял. Коснувшись облицованной плиткой стены, он почувствовал, как та вибрирует от громкой музыки. Обмякшее тело Проныры ни на что не реагировало и походило на куль с песком. Мэтт подхватил его с другой стороны, и они потащили его к выходу.
– А вон и Проныра вышагивает, – сказал кто-то в зале, и все засмеялись.
– Деллу не следует ему наливать, – заметил Мэтт, с трудом переводя дыхание. – Он отлично знает, чем это кончается.
Они направились к ступенькам. Ноги Проныры стукались о них, как деревяшки.
– Осторожно, – произнес Бен, – держите крепче. Мой «ситроен» стоит там… в последнем ряду.
Они дотащили его до машины. На улице стало заметно прохладнее, и красных листьев завтра наверняка прибавится. Проныра издал нечленораздельный звук и дернул головой.
– Вы можете уложить его в постель, когда доберетесь? – поинтересовался Мэтт.
– Думаю, да.
– Отлично! Посмотрите-ка, отсюда видно крышу Марстен-Хауса.
Бен поднял взгляд. И действительно, над темными верхушками деревьев виднелся конек крыши, заслонявший звезды. Бен открыл дверцу машины.
– Давайте его сюда!
Усадив Проныру на пассажирское сиденье, он захлопнул дверцу. Голова пьянчужки уткнулась в стекло, отчего вся картина приобрела какой-то гротескный вид.
– Значит, во вторник в одиннадцать?
– Договорились.
– Спасибо. И отдельное спасибо за Проныру! – Мэтт протянул руку, и Бен пожал ее.
Он сел за руль, завел двигатель и поехал в город. Едва за деревьями скрылась неоновая вывеска кафе, мрак сгустился, и Бен, глядя на черную пустынную дорогу, невольно подумал, что теперь настало время привидений.
Проныра, сидевший рядом, вдруг издал короткий храп и всхлипнул, и Бен от неожиданности вздрогнул. Машина вильнула.
Почему я об этом подумал?
Ответа не было.
Бен открыл боковое стекло, и всю обратную дорогу до пансиона Евы Миллер Проныру обдувало потоком прохладного свежего воздуха, так что к концу поездки он начал понемногу приходить в себя.
Бен отволок его через заднюю дверь на кухню, где единственным источником света было флуоресцентное табло на плите.
Проныра застонал и хрипло произнес:
– Она отличная девчонка, Джек, а замужние женщины… они знают… знают…
От гостиной отделилась тень, которая оказалась Евой в старом стеганом халате, с бигуди в волосах, покрытых газовой косынкой. От ночного крема лицо выглядело неестественно бледным, делая ее похожей на привидение.
– Эд! – воскликнула она. – Господи, Эд! Неужели опять?
При звуке ее голоса его глаза чуть приоткрылись и губы тронула улыбка.
– Опять, и опять, и опять! – хрипло отозвался он. – Тебе ли этого не знать?
– Вы можете проводить его в комнату? – спросила она у Бена.
– Разумеется.
Он подхватил Проныру и не без труда помог ему подняться по лестнице наверх. Дверь в комнату была открыта, и Проныра, добравшись до кровати, тут же отключился.
Бен огляделся. В комнате было чисто и царил почти армейский порядок. Бен принялся стаскивать с Проныры ботинки, но его остановил голос Евы, раздавшийся из-за спины:
