Искусство ловли стрел - Дэдмен Стивен

Новый звуковой сигнал, затем усталый женский голос:

«Это дежурная больница „Добрый самаритянин“. К нам поступил мистер Чарльз Такумо с диагнозом криптогенная кома. Если вы сможете предоставить нам какую-нибудь информацию, позвоните, пожалуйста, доктору Баррэ по телефону...»

Внезапно Маг понял, что занес ниндзято над автоответчиком, и заставил себя успокоиться.

– Где это находится?

– Не доезжая до Уилшира. Позвонишь сначала? Записей на пленке больше не оказалось.

Маг пожал плечами.

– Я бы лучше поторопился.

– Тогда я сама позвоню.

Он кивнул, и Келли проскользнула вперед него, к телефону. Маг отступил, посмотрел на ниндзято и бросил его на пол. Вот что такое доверие – стоять спиной к подозреваемому в убийстве, держащему в руках двадцатидюймовый клинок. Ему неимоверно везло: сначала Такумо, теперь и Келли...

– Маг?

Он тревожно посмотрел ей в глаза.

– У Такумо есть родственники?

– Мать умерла, отец... неизвестен. Других нет.

– У него нет родственников. Хорошо. Мы уже выходим.

– Он жив?

– Да. Скорей... да, Маг...

– Что?

– Оставь клинок здесь, хорошо?

Услышав, как открылась дверь, Голдин оторвался от компьютера, но снова отвел глаза.

– Я занятой человек. У меня один случай комы с подозрением на отравление нейротоксинами и семь обычных. Что вам надо?

Келли вздохнула. Дэвид Голдин был суховат, пессимистичен и выглядел намного старше своих тридцати восьми. Низенький лысеющий диабетик со склонностью к мигреням и язвенной болезни. Келли отлично знала, что «обычный» для него – наркоман, в чей героин или крэк подмешали что-нибудь похуже. Голдин был общеизвестным приверженцем смертной казни за любые преступления, от убийства до выращивания табака, считающим, что большинство присяжных – изобретатели, экономисты и прочие бездари, уверенные, что Земля плоская. Зато в своем деле, токсикологии, он был экспертом и по-своему энтузиастом.

Келли молча положила нож и дротик на стол.

– И что?

– По-моему, они ядовитые.

– Вы хотели сказать, отравленные, – поморщился Голдин, осторожно взял нож и осмотрел лезвие. – Это вещество может быть ядом или чем угодно. Дело срочное?

– Да.

– Дайте я угадаю. Если успею разобраться, ваш клиент сядет не за убийство, а лишь за покушение на жизнь и через шесть месяцев сможет попробовать снова.

– Это не для клиента.

– Какие симптомы?

– Ваш подопечный, тот, что в коме. Это нашли рядом с его квартирой, на месте парковки.

– Да ну? – Голдин приподнял жидковатую бровь. – А копы об этом знают?

– Еще нет... если вы отказываетесь, я пойду к...

– Нет, я посмотрю, – сдался Голдин. – Меня как раз занимает яд – анализ крови не показал наличия каких-либо наркотических веществ, а гастроскопия выдала только то, что он ел на обед. Я даже убедился, что это не яд рыбы фугу...

– Фугу?

– Да, такая маленькая ядовитая рыбка, которую часто кладут в суши. А идиоты это едят, чтобы продемонстрировать всем, какие они крутые. Вот, пожалуйста, у нас было одно отравление в прошлом месяце. Я сначала принял яд за кураре, но кураре действует быстро, трижды умрешь, пока на тебя заполняют бумаги.

– Что это может быть?

– Практически что угодно. Спросите потом, после вскрытия. – Келли промолчала, зная, что Голдин не устоит перед возможностью продемонстрировать свои знания. – Я не знаю истории болезни. Я даже не видел пострадавшего...

– Он приехал в банк крови, видимо, в добром здравии и не чувствуя никакой боли. И лишился сознания, прямо лежа на столе. Там сначала даже не поняли, в чем дело, пока не посмотрели ему в глаза.

– Ага. Сколько с тех пор прошло времени?

– Он впал в кому в семь тридцать девять. В банке крови находился двадцать минут.

– А сейчас у нас... двенадцать минут одиннадцатого, он без сознания два с половиной часа, если не умер, пока вы ко мне ехали. – Голдин покачал головой. – На нем не нашли следов укола, если не считать сделанного в банке крови, никаких ранений, только царапинку на тыльной стороне ладони, скорее похожую на укус паука.

– Разве не существует...

– Противоядий? Множество, но все они рассчитаны на конкретные яды, и не то что надо может запросто убить. Будем надеяться, что он достаточно сильный, чтобы выжить, и очень везучий.

– Нет, я не родственник. Все его родственники умерли. – Маг решил не упоминать Мэнсона. – Его бывшая девушка преподает английский в Пекине. А я его друг, гостил у него.

Медсестра неуверенно посмотрела на монитор.

– Он все еще в коме. Мы спросим у него, когда придет в сознание...

– А если он не придет в сознание?

– Боже! – Медсестра покраснела.

Внезапно Маг сообразил, что действует неверно. Нужно попытаться воспользоваться обаянием, как... как он всегда поступал прежде, когда все это еще не началось. В случае необходимости ее сможет запугать Келли, у нее в этом больше опыта.

– Извините, я не хотел вас обидеть. Я сейчас не в лучшей форме. Послушайте, можно мне поговорить с лечащим врачом? Вы очень меня обяжете, – и он выдал свой лучший вариант жалостливой улыбки.

Большинство медсестер, по его опыту, считали себя ангелами во плоти, иначе зачем им работать дни напролет за гроши? К тому же больница называется «Добрый самаритянин», разве нет? На ее лице отразилась легкая неуверенность, и Маг с ужасом понял, что сестра давно устала от посетителей и сейчас очень хочет от него избавиться.

– Я не знаю, где он сейчас.

– Тогда вызовите его, – продолжил напирать Маг, – я подожду.

Через несколько секунд фотограф выиграл навязанный ему матч в гляделки.

Сестра потянулась к интеркому и вызвала доктора Баррэ.

– Спасибо, – прошептал Маг и отошел от ее стола.

Сестра натянуто улыбнулась и повесила трубку. Маг сел, закрыл глаза и начал ждать.

– Ну, как?

Он открыл глаза и обнаружил перед собой Келли.

– Издевательство. Туда даже ниндзя не проберется.

– Какое облегчение.

Маг улыбнулся.

– Они сообщили его врачу. Наверное, с ним стоит поговорить тебе... С тобой все в порядке?

– Да, – машинально ответила она, – а что?

– Ты выглядишь какой-то... нервной, наверное.

Келли поежилась.

– Я ужасно боюсь больниц. С монстрами я справлюсь, если понадобится... а теперь понадобится, да?

Маг пожал плечами.

– Ружье может нам помочь?

– С рукоро-куби помогло.

– Я имею в виду пули.

– Не знаю. Спросишь у Чарли. Что сказал токсиколог?

– Ничего полезного. Рука болит?

– Она... – Маг заметил, что к ним направляется высокий седовласый человек в белом халате, и умолк.

– Мистер Магистрале?

Маг решил, что поправит его произношение когда-нибудь в другой раз.

– Да. Вы доктор Баррэ?

– Верно. Как я понял, вы и мистер Такумо соседи?

– Не совсем. Я его друг и здесь проездом.

– Вы давно знакомы?

– Около недели. Мы познакомились в Канаде.

– Вам что-нибудь известно о том, чем он болел прежде?

– Немногое. Он говорил, что несколько месяцев назад пил кодеин из-за травмы позвоночника... и что не принимал других наркотиков. Что с ним не так?

– Мы называем это криптогенной комой.

– Насколько я помню латынь, «криптогенный» просто-напросто означает, что вы не знаете причины. Я права? – поинтересовалась Келли.

– На самом деле корень слова греческий, – вежливо поправил Баррэ. – Также это слово означает, что ни одна из наиболее распространенных причин комы не имеет место. А в остальном вы правы. Вы юрист?

– Да, я работаю в управлении полиции, но это здесь ни при чем.

Баррэ улыбнулся во весь рот, демонстрируя, как он рад это слышать, и повернулся к Магу:

– Медсестра сказала, что вы хотите навестить мистера Такумо.

– Да.

– Зачем?

Маг оглянулся на Келли и понял, что помощи не последует.

– Вы знаете, что у него нет родственников? – Баррэ кивнул. – Если бы он был моим братом, да хотя бы двоюродным, вы бы меня пустили, так?