Тася стояла, засунув пальчик в рот, и растерянно улыбалась.
* * *
Вечером Алиса набрала номер Олега. Ей хотелось услышать, что все – маньяк пойман и кошмар теперь прекратится. Ведь тогда Олега вместе с мужиком и Тасей отправили в полицию, а она увела так и не успевшего испугаться Кирюшу домой.
Трубку долго не брали.
– Да, – послышался наконец раздраженный голос Олега.
– Ну как? – робко спросила она. – Кто это?
– Да дрочер какой-то! – зло буркнул Олег.
– Как так… – упавшим голосом переспросила Алиса. Неужели… неужели они ошиблись?
– А вот так! У него билет на поезд с собой, он только сегодня из Москвы приехал. Он вообще не местный, понимаешь? Ему как объяснили, во что он вляпался и что ему сейчас все эти дела с детьми пришьют, он и обоссался. Натурально, в штаны напрудил. Дрочер это. Берет неделю за свой счет и едет в какое-нибудь захолустье. А там детям в кустах свой стручок показывает и полирует его от счастья.
– Фу, дрянь какая…
– Угу… Ладно, я сейчас занят. Мне еще объяснительную писать. Тьфу, тля!
Алиса сунула телефон в карман и сжала пальцами виски.
Ну как же так!
– По-том-приш-ла-ля-гу-ахх, – сонно пробормотал в соседней комнате Кирюша.
Вечером племянник все-таки домучил книжку, вырвав из нее трынделку, – и заснул, сжимая в руках пластиковую коробочку. Каждый раз, когда он дергал руками или резко переворачивался с боку на бок, та снова заводила песенку про тяжелую долю кузнечика; правда, теперь полуразряженные батарейки превратили ее в зловещие потусторонние завывания.
– Зъе-е-е-е-елаа-а-а-аагыхррр, – как бы в ответ на Алисины мысли подала голос коробочка.
Кирюша зачмокал во сне губами.
* * *
Свет вырубился внезапно – Алиса от неожиданности подскочила, чуть не сбросив с себя книгу.
Квартира погрузилась в густую, плотную темноту. И так чужой, дом враз стал враждебным и угрожающим.
Алиса зашарила рукой по тумбочке, ища телефон, поставленный на зарядку полчаса назад. Однако еще до того, как она нащупала его, тот угрожающе тренькнул, оповещая, что находится на последнем издыхании. Черт! Алиса от досады выругалась. Она же забыла отключить Интернет и браузер, и те пожирали и так полумертвую старую батарею, выводя зарядку в ноль!
Осторожно, держась за стены, шаркая ногами, как лыжник, и стараясь не споткнуться – она вдобавок привыкла к местным широким плинтусам, – Алиса прошла на кухню. Там, вытянув руку, она вслепую зашарила по столешнице. Где-то лежали спички, точнее должны были лежать – Алиса бросила коробок куда-то сюда, по привычке, как обычно бросала дома. Пальцы наткнулись на какую-то банку, потом, кажется, на разделочную доску (в памяти Алисы возникли смутные образы сегодняшнего ужина, но она не была вполне в них уверена), затем на графин с водой, а потом толкнули что-то металлическое, холодное и скользкое, секундой позже забренчавшее об пол.
Алиса замерла, прислушиваясь к звукам в квартире, – не хватало еще разбудить Кирюшу!
Через минуту рысканья коробок все-таки был найден, щелкнули выключатели конфорок – и пространство над плитой озарилось холодным синеватым светом.
Конечно, от него было мало толку – скорее, из-за него в углах словно скопилась и заклубилась мутная черная тьма, – но все равно, даже с таким призрачным светом было как-то спокойнее и теплее.
Через пятнадцать минут неподвижного ожидания на кухне Алиса осторожно приоткрыла входную дверь и выглянула на площадку.
Там царила густая, плотная, неподвижная тишина. Непроглядная тьма словно сдавила все звуки, придушила их, умертвила. Откуда-то – наверное, от мусоропровода – вязко тянуло прогорклой кашей.
Алиса нажала на кнопку звонка соседней квартиры и, только не услышав трель, сообразила, что тот, разумеется, не работает. Она постучала, потом еще и еще – не решаясь барабанить за полночь. Из-за двери не отвечали.
Алиса вздохнула и посмотрела на другой конец площадки. Где-то там, во мраке, находились еще две квартиры, в которых ей, возможно, могли ответить. Но стоят ли эти ответы путешествия на ту сторону тьмы?
Осторожно, выставляя ногу и нащупывая пол – мало ли что там могло валяться или быть разлито? – Алиса стала продвигаться вперед. Проходя мимо лестницы, она бросила взгляды вверх и вниз – туда, где должны были находиться окна, в надежде увидеть свет других подъездов или хотя бы звезды, но ничего. Там царила такая же плотная, непроницаемая тьма.
– Кто там? – настороженно спросил из-за двери сонный женский голос.
– Соседка, – ответила Алиса. – У вас тоже света нет?
– Кто? – Видимо, хозяйка квартиры пыталась разглядеть, кто стоит за дверью.
– Соседка я. Сестра Марины. Из сорок шестой.
– А, – неопределенно ответили из-за двери.
– У вас тоже света нет?
– Нет.
– И… как долго не будет?
– Откуда мне знать? Звоните в аварийку, если так волнует.
– А какой теле… – Громкое шарканье удаляющихся шагов не дало Алисе договорить.
Она вздохнула. Ну вот. А говорили, что в маленьких городках все друг другу помогают.
Вернувшись в квартиру, она с тяжелым сердцем медленно, одну за одной, потушила все конфорки. Она бы с большим удовольствием так и осталась сидеть здесь, на кухне, наблюдая за этими неверными синими огоньками – какой-никакой да свет! – но прекрасно понимала, что рано или поздно ее одолеет сон. И не дай бог, погаснет какая-нибудь из конфорок! Ее воображение слишком хорошо живописало все ужасы последствий взрыва газа или картины мирно угоревших трупов, чтобы заставить Алису согласиться на темноту.
И она согласилась.
Затем на ощупь, пару раз все-таки запнувшись о плинтус и больно приложившись локтем об угол, она добралась до своей комнаты, порадовавшись что успела расстелить диван до того, как угнездиться на нем с книгой.
И тут в дверь поскреблись. Тихо-тихо. Вкрадчиво. Просительно.
Алиса прислушалась.
Скреб повторился.
Это не было похоже на то, как пытаются подобрать ключ, вставляя болванки в замочную скважину, нет. И на то, как царапают дверь, чтобы начертить на ней что-то неприличное, – тоже нет. Это было скрежетание живого о неживое. Кто-то – кто-то! – очень хотел попасть в эту квартиру и заявлял о своем намерении.
Алиса вжалась в угол дивана, свернувшись калачиком и натянув вторую простыню, служившую одеялом, практически до глаз.
«Скреб-скреб…» – снова вкрадчиво и в то же время требовательно донеслось от двери.
Может быть, кошка? Да-да, конечно же! Кошка! Кто-то впустил ее в подъезд – или же, наоборот, она выскочила из какой-то из квартир, пока хозяйка выносила мусор, – и теперь ищет, где бы притулиться.
Алиса с облегчением вздохнула. Она бы даже рассмеялась – если бы не боялась разбудить Кирюшу.
«Скреб-скреб».
Будь свет, она бы даже и открыла дверь, приютила кошака хотя бы на ночь, но…
«Скре-е-е-еб», – на этот раз скрежет был долгим, невозможно долгим. Словно кто-то вел когтями от самого верха двери до самого низа.
И это точно была не кошка.
Алиса откинула простыню и на негнущихся, враз ставших ватными ногах проковыляла к двери. Если бы не Кирюша, она бы и шагу не сделала.
– Кто там? – спросила она неожиданно осипшим голосом.
– Соседка, – прошелестели в ответ. – У вас тоже света нет?
Алиса протянула руку, чтобы открыть задвижку: уж она-то будет повоспитаннее этой грубиянки из сорок седьмой! Ее пальцы коснулись металла – странно теплого, почти горячего.
– Соседка я… – повторили на площадке.
– Да, сейчас… – задвижка не поддавалась, и Алиса, поднатужившись, потянула дверь чуть вверх. В ноздри ударил запах мокрой бумаги, гнилой травы и скисшего борща.
– Сестра Марины…
Алиса вздрогнула. Пальцы соскользнули с задвижки.
