Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Больше Барков ничего не сказал. Лучше бы он вообще ничего не говорил! У меня сразу заработало воображение, и я стал представлять, представлять…
Остановился с трудом.
Глава 15 Кукушка
Мы не спали. Не могли спать. Сидели вокруг костра. Я, Груша, Барков и Колючка. Стемнело, говорить не хотелось. Барков держал в руках бластер. Груша сжимала камень, я – нож.
Было совсем тихо, снизу не доносилось ни звука. Груша периодически оглядывалась в сторону могилы. Мне кажется, она боялась, что мертвый поднимется. В темноте все боятся мертвых, даже те, кто верит в электромагнитные волны.
Я чувствовал, что совсем не знаю мир. Видел его всегда с одной стороны и даже не знал, что бывает другая сторона. Оказывается, в нем может быть не все благополучно. Или это другой мир?
Мир, в котором умирают. В котором убивают. В котором плачут не только от боли. Где у подножия невысокой скалы лежит странный и страшный корабль «Ворон».
А еще я понимал, что все кончится плохо. Предчувствие плохого наполняло окружающее пространство, жуть стекала чуть ли не с неба, жуть была везде.
Мы ждали, когда все кончится.
– Послушайте! – встрепенулась вдруг Груша.
Мы прислушались.
Сначала я ничего не разобрал, но через минуту звук добрался до моего мозга. Звук, дикий для этого места. Домашний. Прекрасный. Земной. Далекий, будто прилетевший откуда-то.
Тикали часы.
Какие еще часы?
Я сел.
Тут могли тикать только одни часы. Часы с кукушкой. Привязанные веревкой к поясу Груши.
Груша повернулась к нам. На ее лице выражение крайнего удивления, растерянности. Испуга даже.
– Часы… – голос Груши стал жалким. – Они пошли…
Дура! Зачем она взяла часы?
Но мне не хотелось ругаться, ругаться уже поздно. Можно было ее побить, но тоже уже ни к чему. Хотя я и испытывал раздражение и сейчас, наверное, смог бы отлупить Грушу, даже несмотря на ее превосходство в росте и весе.
Барков протянул руку. Я понял, что он хочет, и передал ему нож. Груша вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Нет, определенно настоящая дура. Неужели она решила, что Барков ее будет резать? Единственное, что в Груше следовало бы подрезать, так это ее самомнение.
Барков просто срезал с ее пояса часы, приложил к уху и долго слушал. Затем протянул мне.
Часы тикали. И я успел заметить, что минутная стрелка чуть сдвинулась.
Да, стрелка сместилась. Изнутри раздавалась натужная работа механизмов, шуршало и попискивало, будто на самом деле внутри часов что-то жило. Мне представилось семейство мышей: мыши сидят в часах, и крутят там все, и дергают за все…
– Они идут… – пробормотала Груша сбоку. – Но они не могут идти!
– Попробуй их встряхнуть, – посоветовал я.
Барков осторожно потряс часами. Они не остановились.
– Три минуты уже идут… – Груша вытерла лоб. – Три минуты…
Она всхлипнула. И я подумал, что Груша – слабая. Весь ее гляциологический апломб – чушь, напускное. И ведь она все-таки девчонка. Значит, и должна быть слабой.
– Ничего не понимаю… – продолжала бормотать Груша. – Там же нет механизма… Такое ведь невозможно…
– Магнитные поля, – усмехнулся я. – Как ты назвала планету? Полина? У планеты Полина слишком мощные магнитные поля. От них и все незадачи. И в головах завихрения, и звездолеты падают, как гнилые яблоки, и часы сами по себе ходят.
– Никакие не поля, – попыталась отбиваться Груша. – А какая-то энергия, которая почему-то двигает стрелки…
– Ага, энергия глупости, – продолжал я в том же духе. – В тебе, Груша, столько глупости, что она даже сдвинула стрелки.
– Я не понимаю… – Груша была готова расплакаться. – Не понимаю…
– А что вообще часы означают?
Барков продолжал разглядывать часы.
– Кажется, они звонят – и кто-то умирает. – Петр постучал пальцем по корпусу и добавил: – Вообще-то они должны куковать. Думаю, все происходит как раз в тот момент, когда они кукуют…
Груша не выдержала и всхлипнула. А потом все-таки заплакала. Слезы потекли, и я заметил, что они оставляют классические светлые дорожки на ее чумазом лице.
– Что тут происходит? – ныла Груша. – Я не понимаю…
– Кто-то умрет, вот что тут происходит, – жестко сказал я. – Кто-то умрет. Из-за тебя, дура! Из-за тебя кто-то умрет!
– Нет… не надо…
Груша расклеилась совершенно. Я даже подумал, что она не удержится и свалится в обморок.
– Тебе говорили – брось часы! – наступал я. – Говорили?
– Говорили…
– А ты что? А ты нам тут о магнитных волнах рассказывала!
– Так я их сейчас хлопну!
Груша схватила часы, размахнулась. Но Барков ее остановил:
– Не надо.
– Я их расколочу!
– Не надо.
Барков потянулся. Груша держала руку высоко, он не доставал, и ему пришлось встать на камень и еще на цыпочки. Но он достал. Он бережно разжал толстые пальцы Груши, вынул из руки часы и вернул на плоский каменный «стол».
– Так может быть только хуже, – сказал Барков.
– Как может быть хуже? – поежилась Груша. – У нас и так уже все хуже…
– Да тихо ты! – рыкнул я на нее. – Сама же во всем виновата!
– Я не виновата… Я не хотела… Они…
– Тихо вы, – попросил Барков. – Тихо…
Мы замолчали и некоторое время сидели, уставившись на часы. Они тикали. И стрелка сдвигалась. Я отчетливо видел, стрелка сдвигалась.
Часы нас будто гипнотизировали, мы впали в какое-то странное состояние. Я даже вроде почувствовал, как у меня вслед за стрелкой голова стала вздрагивать. И я хлопнул себя по щеке. И спросил:
– Петь, а все-таки что с часами-то, как ты думаешь?
– Я не знаю, что тут за механизм, не знаю, как они работают, вернее, на чем работают… Но если их бить, то может случиться, что… что заберут всех.
– Что значит «заберут»? – Груша растерла слезы по лицу. – Заберут – значит убьют?
– Это же Часы-Убийцы! – напомнил я.
Я мог позволить себе быть злорадным.
– Скорее всего. – Барков задумчиво смотрел на часы. – Точно не могу сказать, но знаю одно – не зря их сюда отправили.
– Ты утверждаешь, что кто-то из нас умрет? – прошептала Груша.
Барков не ответил. Тогда ответил я:
– Если исходить из логики планеты, то часы – не просто так часы, они по кому-то прокукуют. В его час.
– По кому?
Я пожал плечами.
– Но ведь невозможно… – завела свое Груша, – нереально…
– Дура ты! – Я сплюнул. – И больше ничего не могу сказать.
– Тихо! – остановил нас Барков.
Мы посмотрели на него.
Барков склонился над часами, приподнял стеклянную линзу, защищающую циферблат, и постарался сдвинуть стрелку обратно.
– Точно! – Груша ткнула меня в бок. – Петр хорошо придумал, здорово! Часы будут уходить вперед, а мы их будем сдвигать назад. Отличная идея…
– Да замолчи ты! – не выдержал я. – Не мешай хотя бы сейчас!
– А я не просила меня сюда тащить! Вы меня сюда притащили, я не хотела…
Барков передвинул стрелку. Груша заткнулась. Корова чертова, разоралась тут… Еще раз начнет выступать – обязательно дам в лоб. Так, чтобы зазвенело.
– Тяжело, – прошептал Петр. – Тяжело идет. Как будто сопротивляется…
Но он довел стрелку почти до двенадцати, оставил ей совсем немного времени, секунд тридцать.
Груша шумно вздохнула. У нее отлегло от сердца.
Барков потрогал нос, и тут же из него потекла кровь. Красного цвета. Он посмотрел на свои пальцы и вытер их об остатки комбинезона.
Груша прилипла к часам и больше ничего не видела. И вдруг по-крабьи выставила глаза:
– Они остановились! Больше не идут!
Минутная стрелка сдвинулась. Загадочный механизм загудел. Часы продолжили ход. Продолжили отсчет.
Барков пододвинул стрелку еще чуть влево, и на циферблате остался полукруглый отпечаток его пальца. Красный.
– Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? – весело спросил Барков.
Груша поперхнулась.
Глава 16 «Последний вдох»
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
