Обсидиановая бабочка - Гамильтон Лорел Кей

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142

Верховный жрец при жизни был силен, был харизматическим лидером, и после столетий практики эта харизма превратилась во что-то вроде магии. На меня вполне сложившиеся вампиры особого действия не оказывали. Так если это всего лишь слуга, насколько страшен будет его хозяин? Я сгорбилась за каменным столом, согнула плечи, чтобы ощутить тяжесть кобуры. Хорошо, что взяла с собой запасную обойму. Пошевелила запястьями – чуть-чуть, чтобы почувствовать ножи на руках. И что ножи взяла, хорошо. Ими можно пырнуть вампира; он останется жив, но до него дойдут ваши… аргументы.

Наконец я смогла отделить силу его голоса от слов. Почти все вампиры, когда могут, играют голосом. Здесь главное – слова. Они говорят «красиво», и ты видишь красоту. Они говорят «ужас», и тебе страшно. Но этот голос почти не имел отношения к словам. Он просто являлся оглушающей аурой силы, как мощный белый шум. Публика могла считать, что западает на каждое слово, но этот человек мог бы читать бакалейный прейскурант, создавая такой же эффект.

А слова были такие:

– Вы его видели в роли бога Тезкатпока в нашем танце открытия. Сейчас вы увидите его в роли человека.

Свет стал меркнуть при этих словах жреца, и его фигура осталась в близкой тьме, только радужные переливы перьев обозначали его движение. А свет возник на другом конце сцены, выхватив из темноты мужчину, сверкающего бледной кожей от босых ног до голых плеч. Он стоял спиной к публике, и я подумала сперва, что он голый. Ничего не нарушало плавной кривизны контуров тела, от выпуклостей икр, бедер, закруглений ягодиц, узкой талии, расходящихся треугольником плеч. В свете прожекторов голова с черными, коротко подстриженными волосами выглядела как бритая. Он медленно повернулся, и показались чересчур узкие плавки телесного цвета, так что стало понятно: иллюзия обнаженности – задуманный эффект.

Ничем не украшенное лицо сияло, как звезда, красивое суровой красотой. Выглядел он невероятно чистым и совершенным. Ни один человек совершенным быть не может. Но он был красив. Линия черных волос сбегала посередине груди и живота и пропадала под повязкой. Наш стол стоял достаточно близко, и на белом теле у сосков виднелись кружочки волос, сходящиеся к этой тонкой линии, как ветви перекладины буквы «Т».

Мне пришлось встряхнуть головой, чтобы в ней прояснилось. Может, дело в долгом воздержании или в воздухе была еще какая-то магия, помимо голоса человека-слуги. Я посмотрела на сцену и поняла, что кожа сияет только из-за игры света. Посмотрела на профессора Даллас. Она нагнулась очень близко к Эдуарду, перешептываясь. Если она видит это представление почти каждый вечер, тогда понятно, но невнимание, с которым она отнеслась к танцору, заставило меня оглядеться вокруг, на стоящие в полумраке столы. Почти все глаза, особенно женские, были обращены на сцену. Но не все. Кто-то пил, кто-то держался за руки, кто-то еще что-то. Я обернулась к сцене и просто посмотрела на него, впиваясь глазами в линии его тела. Черт, дело во мне. Или это просто нормальная человеческая реакция на красивое и почти голое мужское тело? Я бы предпочла, чтобы это были чары, тогда я хотя бы могла свалить вину на кого-то другого. Мои гормоны – моя вина. Мне надо завести себе побольше хобби, вот что, побольше хобби. Это все исправит.

Медленно зажегся свет, и жрец стал виден снова.

– По давней традиции за двадцать дней до великой церемонии для него выбирали невест.

Мелькнул мех, и я сначала подумала, что это вереница оборотней в получеловеческом-полузверином образе. Но это были мужчины в леопардовых шкурах. Не наброшенных, как плащи, но будто обшитых вокруг тела. Кое-кто из людей был слишком высок для этих шкур, так что из-под звериной лапы высовывались ноги, иногда выше щиколотки, или руки из-под когтистых лап. Они шли между столами странно-грациозной чередой, одетые в мех, и лица их смотрели сквозь раскрытые челюсти мертвых зверей.

Один прошел на расстоянии руки от нашего стола, и я увидела поближе черные розетки на золотистой шерсти, и это был не леопард. Я достаточно много провела времени с леопардами-оборотнями Сент-Луиса. Я убила их предводителя, потому что он, помимо всего прочего, пытался убить меня. Но леопарды остались без предводителя, а оборотни без предводителя – подстилка для каждого. Так что я оказалась предводителем де-факто, до тех пор, пока мы что-нибудь не придумаем. Я училась объединять их в единую стаю, прайд, а для этого, в частности, используется физическая близость. Нет, не секс, просто близость. Глядя на шкуру, я автоматически протянула руку. Человек, проходя, задел меня некогда, можно сказать, одушевленным мехом. Пятна были больше, и разметка не такая четкая. Я посмотрела на кошачьи головы на лицах людей, и они были более квадратными, не закругленными и почти женственными, как у леопардов. Ягуары, конечно же, ягуары, что вполне вписывалось в ацтекский орнамент, но у меня возник тот же вопрос, что и про перья: откуда их взяли? Надеюсь, что это было законно. Я не люблю убийства для украшения. Кожаные изделия я ношу, но потому что ем мясо. Просто используется животное целиком, и ничего не пропадает.

Мужчина, которого я тронула, обернулся и посмотрел на меня. У него были синие глаза, лицо, бледно-золотистое от загара, переходящее в постепенно белеющую кожу живота. От его взгляда у меня энергия заплясала по коже горячим дыханием. Оборотень, значит. Отлично. Было время, и не очень давно, когда столько силы сразу вызвало бы у меня ответную энергию, но не теперь. Я сидела и глядела на него и за поставленным мною щитом была в безопасности – щит слоем энергии отсекал меня от любой парапсихической мути. Я посмотрела невинными глазами, и он пошел дальше, будто я его совсем не заинтересовала. Меня это устроило.

Я не искала энергию, но она исходила от них и искала меня сама. Без щита пришлось бы куда хуже. Наверное, это все же ягуары-оборотни, иначе костюмы были бы вроде фальшивой рекламы. Почему-то мне не показалось, что это представление обещает что-то, чего не сможет выполнить.

Оборотни стали выбирать женщин из публики, брали за руку и вели к сцене. Миниатюрная блондинка хихикала, когда ее вытащили из кресла. Низкорослая широкоплечая дама с лицом цвета дубленой кожи и торжественно-мрачным выражением ни на йоту не была так довольна, но позволила отвести себя к сцене. Латинка повыше и постройнее пошла следующей, и длинные эбеновые волосы раскачивались на ходу, как занавес. На ступенях она споткнулась, и только рука ягуара не дала ей упасть. Она засмеялась, когда он ее подхватил, и я поняла, что она пьяна.

Передо мной встал кто-то, заслонив сцену. Я подняла голову и увидела темное лицо в раме оскаленных челюстей. Золотистые стеклянные глаза ягуара нависли над лицом человека, будто мертвая тварь тоже на меня смотрела. Человек протянул мне квадратную темную ладонь.

Я покачала головой.

Ладонь по-прежнему была передо мной в ожидании.

Я снова покачала головой:

– Нет, спасибо.

Даллас отвернулась от Эдуарда, потянувшись через стол, поближе ко мне. От того, что она наклонилась, часть длинных волос рассыпалась до самого пола. Рука Олафа повисла над рассыпанными волосами, и выражение его лица было достаточно странным, чтобы отвлечь меня от чего угодно. Голос Даллас заставил меня отвести глаза от Олафа и посмотреть на нее.

– Им нужен кто-то с вашим ростом и волосами, чтобы завершить набор невест. С длинными волосами. – Она улыбалась. – Ничего плохого не случится.

Она жизнерадостно мне улыбнулась и стала на вид еще моложе.

Мужчина наклонился надо мной, и я учуяла запах меха и… его самого. Не пота, но аромат этого человека, и у меня свело живот судорогой, я заставила себя сосредоточиться на том, чтобы удержать щит, потому что та часть моего существа, что была связана с Ричардом и его зверем, хотела ответить, хотела вырваться и забарахтаться в этом аромате. Животные импульсы, в буквальном смысле животные, меня всегда смущали.

Человек заговорил с сильным акцентом, и интонации не вязались с шепотом. Таким голосом выкрикивают приказы.

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142