Позвонок (СИ) - Ланда Ив

— Все идет своим чередом, — повторил Кортал, раскрыв зонт и снова взглянув на запястье с часами. — Покуда живы Секунданты.

Он начал медленно расхаживать мимо разорванных бензоколонок, то и дело, следя за временем. Конечно же, он не имел никакого отношения к злосчастному кафе-магазину. Но кто знал, что эти двое припрутся сюда так невовремя, именно тогда, когда была назначена встреча с остальными?

— Ну что, Кортал, прогнал детишек?

К нему подошло еще двое мужчин с зонтами. Один был уже пожилой, одетый в черный пиджак и брюки, поверх которых пестрел ярко-зеленый дождевик. Второй же участник собрания казался самым обыкновенным уставшим студентом. Тоже в зеленом дождевике.

— Ну что, есть идеи, какой служитель над кафе постарался?

— Да не особо, Вильям, — ответил юноше более пожилой.

— Охотник без угодий, полагаю, — Кортал прочистил трубку. — Да и какая разница, господа? Мы разве не собирались в казино?

Глава 18

«Ни хрена не могу придумать! — Стивен импульсивно швырнул ручку в стену, и та отрикошетила ему в грудь, оставив на потемневшей от стирок белой ткани жирную синюю точку. Он сжал ручку снова, да так, что пластмасса напряженно затрещала. — Ее голубые глаза… Какая может быть рифма к слову «глаза»? Тормоза? Лоза? Чушь!»

Парень откинулся на спинку стула и воззрился в потолок своей комнаты. Он изо всех сил старался представить образ Хезер Оурли, чтобы вдохновиться на прекрасные слова, адресованные ей, но не получалось. Когда, казалось бы, из глубины души поднималась волна, на клетчатых листах блокнота с кожаной обложкой появлялось что-то вроде:

«Ангельский лик, что стал идеалом,

С кем просыпаешься под одеялом?»

От таких строк хотелось смачно плюнуть на бумагу, скомкать лист, а может, даже изорвать весь сборник на мелкие ошметки — он все равно был уже изуродованным неудачными стихотворениями, которые Стив зачеркивал так усердно, что оставались дыры.

«Я жду тебя на могиле,

Где сердце я в жертву принес

Неведомой древней силе,

Где озеро мертвых слез.

Я жду тебя с искренним даром,

Его не отринь, как любовь.

Вот нож, и одним ударом

Я в озеро выпущу кровь»

Парень перечитал стихотворение несколько раз и вновь нахмурился. Он хотел написать про свою безответную симпатию, а не про желание прикончить Хезер! Конечно, он был зол на нее за то, что девушка начала встречаться со старшеклассником из другой школы пригорода, не без этого, но разве настолько, чтобы желать возмездия?

«А почему нет? Она же шлюха, — подумал он, отстранив мысли от творчества. — Подстилается под крутых парней и плевала она на то, что они мудаки. Я превосхожу их всех. Я умнее их всех, я не курю и не пью, не употребляю всякую дрянь, без которой те не способны расслабляться. Но да, отец не подарил мне тачку и у меня нет репутации грубого отморозка, которого все в округе должны опасаться. А разве в этом есть что-то хорошее? Эти ребята — не люди, а гребанные животные, ведомые примитивными инстинктами, тупые и опасные для общества. Если бы можно было отстреливать таких, как бродячих собак, у мира появился бы шанс стать лучше!»

Стивен с брезгливостью захлопнул блокнот и пошел на кухню, чтобы заварить чай. Пока вода в электрочайнике стремительно закипала, юноша угрюмо уставился в окно, на черно-белый пейзаж.

Зима роднилась с «новой землей», словно они принадлежали друг другу еще со времен зарождения мира. Снег покрывал город и соседние пригороды трепетно, густым непорочным полотном, которое стремилось проглотить и тротуары, и дороги, и даже многоэтажные дома. Крупные хлопья обильного снегопада подкармливали сугробы, а те, в свою очередь, росли выше и выше, кое-где превращаясь в настоящих исполинов, рискующих обрушить свою неприязнь на любого, кому не повезет пройти слишком близко.

Конечно же, в центральной части Пригорода-1 снег чистили. Но, стоит отметить, что не повсеместно. Например, во дворе Стивена приходилось протаривать тропы каждое утро.

Сейчас снег целиком проглотил лавочки неподалеку от дома, наполовину сожрал детскую площадку и турники, на которых Стив и Зак часто любили проводить время в теплый сезон.

Вест вздохнул. Ему следовало бы радоваться, ведь грядет Рождество, на носу каникулы, но он почему-то не мог. Напряжение стягивало его нутро так, будто кто-то натянул и защемил кожу между лопатками гигантской прищепкой.

Настроение гирей потянуло вниз, когда взгляд юноши зацепился на красно-белое объявление, примотанное к лениво разгорающемуся в сумерках фонарному столбу. На крохотной фотографии сложно было различить лицо, но Стивен прекрасно знал, кому оно принадлежит.

Окруженный вечерним морозом, покрытый льдистой корочкой, в окно Вестов глядит Роберт Браун. Глядит и неизменно улыбается.

Вспышка ярости взорвала Стиву грудь — за прошедшие месяцы он успел возненавидеть это фото. Оно встречалось повсюду, куда ни глянь, и заставляло мысленно возвращаться в тот день, когда он в последний раз слышал голос товарища.

«Диера сказала, ты сегодня не ходил в школу, и я подумал, что тебе пошло бы на пользу развеяться. Может быть, сходим погулять?» — заговорил Роб в голове с пугающей реалистичностью. Голос его был таким, каким Вест запомнил: звонкий, задорный и бесконечно добродушный.

Не желая снова думать об этом, парень резко отвернулся от окна. Как раз закипела вода. Заваривая чай покрепче и без сахара, Стивен отвлек себя совсем иными мыслями, более приятными, вытесняющими и пропажу товарища, и прочие неприятности.

«Золотая подкова на цепочке, — Вест прикрыл глаза, воображая Лауру в малиновой водолазке с симпатичным вырезом в зоне декольте. — Белл не похожа на Хезер. Она, вроде бы, девчонка неплохая и смекалистая. У нее никогда не было парня, если верить рассказам Ди. Так почему бы не попробовать сблизиться с ней?»

Стивен открыл глаза и ухмыльнулся. План показался ему надежным, учитывая то, как близки Лаура и Диера. Осталось только дождаться, пока последняя вернется домой из Города-1, куда она отправилась за обновлением гардероба вместе с мамой.

Комната Роба все еще казалась жилой. Все вещи парня лежали на своих местах, так, как он их оставил перед уходом. Разве что коробки с настольными играми были расставлены на полке не согласно правилам каталогизации Роберта, а согласно правилам маминого порядка.

Франк Браун только вернулся домой после встречи с Ричардом Белл, отцом Лауры — наконец-то оператор сотовой связи соизволил передать в руки полиции информацию о последнем местоположении телефона Брауна-младшего, а также о его последних телефонных звонках и переписках. Запрос был отправлен почти сразу же, когда начались поисковые мероприятия, но у оператора находилось множество отмазок, согласно которым ускорить процесс выдачи информации не представлялось возможным: то очередь, то высокая загруженность, то что-нибудь еще.

Семейство Браун сходило с ума от ярости и безутешности. Вернулся Оскар Браун — отец Франка и Роберта. Он бросился на поиски сына, едва сошел с поезда. Резкая смена климата (а работал он далеко на севере), плохой сон и недоедание в купе с сильнейшим стрессом — все это нехило подкосило его здоровье. По итогу, он словил пневмонию, да так, что угодил в больницу.

Его супруге пришлось не легче. Глория пережила нервный срыв, после которого только и плакала. Она словно не могла успокоиться, а если и затихала, то буквально на несколько минут. Стоило кому-то что-то сказать, пускай даже не связанное с Робертом, как женщину мгновенно прорывало. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Франк не отвел ее к врачу. После рецептурных успокоительных и душевных бесед, Глории стало значительно легче, однако, некогда бурлящие жизнью глаза мертвецки погасли. Смотреть в них стало невыносимо, они засасывали в бездну неподвластного описанию отчаяния.

Видя, как его мать медленно усыхает в скорби, Франк переполнялся злостью от собственного бессилия. Ромул со своими связями не продвинул поиски Роберта ни на толику. Его люди, якобы, даже занимались собственным расследованием, но, увы, до сих пор не нашли никаких зацепок.