Сборник "Самая страшная книга 2014-2024" (СИ) - Скидневская Ирина Владимировна

Ивар не успел увернуться. В голове глухо хлопнуло, бок вмяло раскаленной кувалдой. Висельник почувствовал, как его подняло в воздух. Он с влажным хрустом ударился о стену за алтарем и сполз вниз. Кое-как приподнялся на локтях. Перед глазами дрожала красная пелена, рот наполнился кровью. Отплевываясь, Ивар на четвереньках пополз вперед, не соображая, куда и зачем. Сквозь шум в ушах он услышал, как лопнула рядом голова из алтаря под ногой сотника. Железная рука сграбастала Висельника за пояс, дернула вверх, вторая перехватила за горло, придавила к стене. Ивар засучил ногами, пытаясь упереться в стык бревен, но мокрые подошвы скользили по склизкому дереву. Хватка на горле сжималась, второй рукой сотник ударил Висельника снизу под переломанные ребра, выбив остатки воздуха из легких. Он подался к Ивару, придавил в пах коленом, и его лицо оказалось на расстоянии вытянутой руки. Из правого глаза торчал обломок стрелы. Судорожно пытаясь вдохнуть, Ивар нащупал на поясе колчан, немеющими пальцами дернул клапан и ухватил тонкое древко. Сотник замахнулся для следующего удара, захрипел, его губы, лопаясь и сочась сукровицей, потянулись в улыбке. Ивар, утопая в пелене удушья, направил наконечник в уцелевший глаз и вдавил стрелу обеими руками.

Хватка ослабла, и Висельник рухнул наземь, с хрипом втягивая воздух. Сотник топтался рядом, молча ударяя себя ладонями по роже, будто пытался прибить назойливого комара. Ивар огляделся, выискивая ведьму. Та металась в кострище, билась в судорогах, пытаясь ослабевшими пальцами вытянуть застрявший меж позвонков нож. Оттолкнув сотника, Ивар метнулся к ней на заплетающихся ногах. Рухнул ей на грудь, двумя руками ухватил липкую рукоять и, взревев, налег на нее всем весом. Голова ведьмы отделилась от тела. За спиной послышался протяжный стон, и сотник, которого покинул ведьмин дух, рухнул, погребя под собой остатки алтаря. Ивар устало откинулся назад.

Шипел костер, напитываясь кровью, и Висельник вылил в него остатки масла. Ведьма догорала. Кожа стянулась от жара, обнажив уродливо изогнутые кости. Волосы на голове оплавились, лицо, некогда человеческое, обуглилось и оплыло. Сотника Ивар просто столкнул в воду, раз и навсегда сомкнувшуюся черным пологом над мертвецом.

Распадок укутало туманом, и оглушенный, продрогший Ивар долго не мог сообразить, куда идти. С трудом передвигая ногами, поплелся к сопке, за которой оставил Серафима. Дьякон сидел там же, где Висельник его оставил. Поникший и серый от страха и отчаяния, он не сказал ни слова, пока Ивар резал путы. Потом вместе, держась друг за друга, они поднялись наверх.

Моря видно не было. Его закрывала полоса дыма, тянувшаяся с запада на восток, докуда хватало глаз. Дым рваным полотнищем поднимался в хмурое небо, а под ним сплошной неровной стеной горела тайга. Огонь шел на них. Ивар обессиленно опустился на колени, дьякон уселся на камень рядом. Они сидели и смотрели, как пламя пожирает лес, пока ветер с моря не потянул дым к ним, обволакивая макушку холма душным одеялом.

Серафим помог Ивару подняться, помогал ему идти, а после попросту взвалил на себя. Так перевалили две сопки, спрятавшись от дыма, и устроились на последний ночлег. Дьякон натаскал сухого валежника, развел костер, стянул с Ивара задубевшие на ветру мокрые одежды и положил Висельника на плащ у огня.

– Мы задохнемся или сгорим? – спросил Серафим.

– Мы ляжем спать и не проснемся, – тихо сказал Ивар.

Служитель покивал головой.

– Я слышал и видел, что было в пещере. Ее глазами. Скажи, Ивар, ты правда веришь, что можно спасти душу? Что мы не все попадаем в Подмирье?

– Правда, – ответил Висельник и закрыл глаза.

Дьякон поднял голову к небу, по которому тянулись клубы дыма. Встал перед огнем на колени и начал тихо читать ектенью.

Юрий Лантан

Вечная мерзлота

– Вот поэтому они уходят, – сказал Илко.

Ненец сплюнул и отошел в сторону, давая возможность рассмотреть то, ради чего мы отъехали на два километра от поселка. На земле, поросшей жухлой травой, лежал мертвый олень. Из разорванного брюха вывалились внутренности, шкура цвела глубокими ранами. Я отвел взгляд. Сырая тундра простиралась до горизонта, где смыкалась с рыхлым небом. Ветер гнал тучи. Еще пара дней – и пойдет первый снег.

– Кто это сделал? – спросил я.

Илко посмотрел на меня раскосыми глазами. Задубевшее лицо ненца рассекали морщины.

– Никто не знает, но всякое говорят, – ответил он, скривив щербатый рот.

– Что говорят? – я давно привык к манере Илко изъясняться короткими фразами, но сейчас его немногословность действовала на нервы, и в моем голосе проскользнуло раздражение.

– Уезжать вам надо, доктор, – протянул ненец и зашагал к оленьей упряжке с нартами, давая понять, что разговор окончен и пора возвращаться в поселок.

– Уезжать?! – возмутился Гаврилов, когда я передал коллегам слова ненца. – Он с дуба рухнул? У нас только четверть населения осмотрена!

Гаврилов был прав. Он расхаживал по кабинету, недовольно качая головой. Как и все хирурги, он не любил, когда что-то шло не по плану, будь то внезапное кровотечение в операционном поле или сорванный график медосмотров.

Грязное окно сочилось серым светом. Пахло пылью, спиртом и лекарствами. Под ногами Гаврилова скрипели затертые половицы. Я расположился за столом, наблюдая за остальными. Фокин покачивался на стуле напротив меня, Зорина и Галина Ивановна сидели на кушетке у стены. Пять человек в кабинете – вот и вся наша мобильная медицинская бригада.

Четыре дня назад мы прилетели в поселок Нюртей для ежегодного осмотра коренного населения. Это была моя шестая вылазка на Ямал. Не могу сказать, что я горел желанием неделю кормить комаров, но эти экспедиции хорошо оплачивались областной администрацией, а деньги сейчас не помешали бы: Алена недавно родила, и мы едва сводили концы с концами. Я с тоской подумал, что еще не скоро увижусь с женой и сыном.

– На моей памяти такое впервые, – сказал Фокин. – Обычно местные с удовольствием идут на осмотры, отбоя нет, а в этот раз их палкой не загонишь. Алексей Петрович, в чем же причина?

Педиатр посмотрел на меня, поглаживая седую бородку. Самый старший из нас, он ездил в экспедиции на Ямал еще с советских времен и хорошо знал нравы местного населения. Детишки души в нем не чаяли и называли Айболитом – очевидно, за внешнее сходство со сказочным доктором на картинках в книжках.

– Они боятся за свои стада, – ответил я. – Илко рассказал, что за последнюю неделю погибло двадцать голов, и ненцы спешно сворачивают стойбища. Медосмотры – это последнее, что их волнует. Главное – спасти оленей.

– Справедливо, – кивнул Фокин. – Ненцы проживут с гастритом и геморроем, но без оленей они не протянут.

– Я надеюсь, они не от сибирской язвы сдохли? – мрачно ухмыльнулся Гаврилов. – Этого нам еще не хватало.

Галина Ивановна охнула. Медсестра недавно вышла на пенсию, и, как и многие женщины в этом возрасте, была склонна к излишней впечатлительности. Пару лет назад на Ямале произошла вспышка сибирской язвы. Очаг инфекции ликвидировали, но эта история по-прежнему вызывала у нас тревогу.

– Не похоже, – поспешил я успокоить коллег. – Повреждения явно травматические: распоротое брюхо, рваные раны на теле. Это либо хищник орудует, либо местные друг с другом что-то не поделили и отыгрываются на оленях.

– Все это очень увлекательно, но нам что делать? – вмешалась Зорина. Это была первая ее экспедиция на Ямал. Молодой гинеколог, только что после ординатуры, Зорина отличалась большими амбициями и аппетитными изгибами, которые стали объектом особого внимания со стороны Гаврилова.

– Через три дня нас заберет вертолет, – я раскрыл журнал со списком пациентов. – А пока занимаемся тем, для чего мы сюда приехали: осматриваем всех, кто придет на прием.

На прием никто не пришел. Мы прождали до вечера, слоняясь из кабинета в кабинет, гоняя чаи и рассказывая байки из практики. Наш медицинский пункт располагался в одноэтажном здании старой амбулатории. Большую часть времени она стояла законсервированной в ожидании выездной бригады медиков. За неделю до прилета мы связались с Илко и попросили его подготовить здание. Из года в год врачи принимали здесь пациентов, здесь же отдыхали и спали. Так было раньше, так было и в этот раз. За одним исключением: коренным жителям не было никакого дела до медосмотра.