Позвонок (СИ) - Ланда Ив

Фаланг, находившихся рядом с кухней, отбросило и посекло осколками, они стали первой трапезой разрастающегося пожара. Блондина вовсе отбило куском баллона прямо в деревянную колонну, подпирающую второй этаж.

Оставшиеся наверху «кости» засуетились. Те, кого не ранило, помчались к лестнице, рассчитанной на одного человека, из-за чего образовалась небольшая очередь на спуск.

Каждому из них хотелось наплевать на приказ и просто выжить.

Но громыхнул второй баллон. Очередная порция опасных ошметков разлетелась во всех направлениях, как колючки опунции. Бандиты покатились по лестнице, одному из них пробило голову ржавой частью от днища.

Пожар с особой жадностью перекинулся на разбитый бар. Он юрко поглощал каждую разлитую лужицу алкоголя, каждую каплю, а старый паркетный пол, стал ему лакомой закуской.

Покачиваясь, Франк Браун выглянул из кухни: помещение собиралось целиком отдаться во власть огня. Колонна, которая была ближе всего к месту второго взрыва, затрещала. Второй этаж начал прогибаться, медленно стремясь вниз.

Медлить было нельзя, иначе парень рисковал остаться здесь под завалом. Франк сорвался с места и побежал к выходу, слыша стоны раненных. Боковым зрением он заметил, как владелец «Восьмерки» с оторванной ногой медленно ползет прочь от пылающей барной стойки.

Второй этаж резко осел. Обломки посыпались отовсюду водопадом, из-за чего Браун упал, но успел прикрыться. Его легкие спазмировало от густого облака пыли, смешанного с горьким дымом — воздух не мог ни войти, ни выйти. Закашлявшись, парень перевернулся на живот и его чуть не вырвало в попытке вдохнуть. Когда же остатки кислорода все-таки сумели заполнить альвеолы, он осознал, что сорвал с себя кофейный шарф, и теперь брошенную окровавленную ткань тоже пожирает огонь. Огонь подкрадывался и к подолу куртки грузчика с эмблемой «Тоффи», которая все еще была надета. Франк вскочил и собрался бежать дальше, но бежать оказалось некуда — выход из «Восьмерки» завалило.

Бильярдный клуб все больше напоминал разверзнувшиеся врата Ада. Вокруг горели и пол, и столы, и стены, даже потолок. Черный дым впивался в глаза, заставляя плакать. Те, кого не убило взрывом, начинали задыхаться.

Франк не был исключением. В его голове вызывающе стучал пульс, он тикал, как секундная стрелка заведенного будильника. Еще вот-вот, и будильник этот прозвенит в первый и в последний раз. Следующим звоном будет только похоронный звон колокола в церкви.

Заведение превратилось в раскаленную коробку-ловушку без окон и дверей.

«Я умру не сегодня. Умру не сегодня! Не сегодня!» — злостно твердил себе юноша, в отчаянии осматриваясь. Среди темного дыма ему мерещились человеческие силуэты. Они протягивали руки, то росли, то укорачивались, становясь похожими на детей, и почти в каждом Франк Браун видел безмолвно зовущего Роберта.

— Нет, — тихо прошипел он силуэтам и отправился в сторону уборной, будучи полуслепым от слез и жаркого дыма. Мысли расплывались, таяли, но парень изо все сил старался держаться в трезвом сознании.

«В туалете должна быть вентиляция. Хоть какая-нибудь», — будто вслух произнес сам себе Браун, чем немного оживил усыпающий в полубреду мозг.

До уборной пламя еще не добралось. Грязный треснувший кафель, покрытый желтыми и бурыми пятнами разных возрастов, хранил в себе отголоски прохлады.

Франк заметался по комнате в поисках, но не нашел никакого отверстия ни в стенах, ни в потолке.

«Не сегодня! Умру не сегодня!»

Приступ кашля вырвался из старшеклассника нестерпимым позывом, когда черный змей едкого дыма заполз в открытую дверь. Он проскользнул размытым миражом мимо задыхающегося Брауна, и уперся в заляпанный невесть чем плакат с обнаженной моделью Синтией Фокс — секс-идолом девяностных.

Вопреки настойчивому желанию вывернуться прямо здесь и сейчас, парень разогнулся. Сглотнув, он проследил за отчетливым дымным конусом, буравящим изображение в стене между раковиной и туалетной кабинкой.

«Не сегодня!»

Ногти сами вцепились в бумажный край, пытаясь его содрать, но плакат был приклеен на краску намертво и не поддавался. Натянув рукав куртки посильнее на кулак, юноша со всей силы ударил Синтию в лицо. Со звоном ее белозубая улыбка рассыпалась осколками.

Как и догадался Браун, какой-то умник закрасил и залепил картинкой небольшое вентиляционное окошко, однако не заделал щели, из-за чего в уборной легко возникал сквозняк.

Годами хранившееся в тайне окно освобождалось от стекла удар за ударом. Затем Франк просунул в отверстие голову и чуть не захлебнулся от ледяного воздуха, хлынувшего в легкие. Снег тут же атаковал растрепанные темные волосы юноши, его лоб и щеки, по старой излюбленной привычке впился в глаза, но все это теперь казалось подобно экстазу.

Парень зашевелился и едва не застрял плечами, но, поерзав из стороны в сторону, все же протиснулся, хоть ободрал плечи и рукава оставшимися на раме мелкими осколками.

Упав в пушистый сугроб, Франк почувствовал, что не может подняться. Организм его повергся в шок. Все, что получилось — это перевернуться на спину и впериться в мутное черное небо ошалевшим взглядом. То, что произошло, казалось кошмарным сном, совсем не верилось, что все это провернул он, как и не верилось в то, что он выжил. Старшекласснику хотелось засмеяться, но не получалось. Получалось только дышать и моргать воспаленными веками.

Свист метели и потрескивание внутри погибающего бильярдного клуба работали теперь, как колыбельная. Монотонные расслабляющие звуки тянули изрядно потрепанное стрессом сознание в сон…

Но знакомый голос словно окатил Франка Брауна студеной водой.

— Думаю, внутри погибли все, — где-то совсем неподалеку говорил Ромул Брэгг. Метель уносила окончание его слов куда-то вдаль. — Звони Пясти, пусть пришлет машину.

— Да, босс, — ответил телохранитель Позвонка. — Но разве ты не хотел взять Брауна живым?

— Скажи, сегодня много чего случилось так, как я хотел, Карим?

— Неудачный день, босс…

— Да уж, бывали дни получше. Однако, ты молодец. Подал разумную мысль.

— Правда?

— Нужно осмотреть территорию. Хочу убедиться в том, что Франк на том свете. Ступай.

— Я?!

— А что, я?

— Я ведь твой охранник, не могу же я взять и оставить тебя тут… — последовала пауза в несколько секунд, за которые, видимо, Позвонок пробуравил злостным взглядом сквозную дыру в здоровяке. — Понял. Сделаю, — огорченно выдохнул тот, наконец.

Браун услышал, как приближается грузная поступь. Он приподнял голову, ощутив, как прохлада мокрых волос, скользящих по шее, становится мерзкой и неприятной. Сердце снова погнало адреналиновый коктейль по венам, из-за чего весь мир вокруг стал четким и резким.

Примерно прикинув, где стоял Ромул, Франк выстрелил из глока ничего не подозревающему телохранителю в грудь и тут же направил в предположительную сторону Позвонка вальтер. Ведь было бы так символично убить друга из его же подарка.

Но вместо Брэгга он увидел лишь пургу, ласкающую горящее здание, да пустырь вокруг. С жалобным стоном крыша «Восьмерки» не выдержала и обвалилась вниз, выпустив в небо столп зловонного пепла.

Раз. Два. Три.

Именно счет прозвучал в голове Франка вместо неожиданных выстрелов. Не его выстрелов.

Осознание наступило не сразу, как и не сразу наступила боль, парализовавшая торс. Ломящее чувство просыпалось где-то в глубине ран, а затем преобразовывалось в нестерпимое жжение при каждой попытке вдохнуть. Это против воли породило животную панику заставляющую мозг пульсировать.

«Нет! Я не могу умереть сегодня. Только не сегодня! Я не должен умирать» — метались мысли, то угасая, то вздымаясь заново.

Франк Браун медленно повернулся назад, и увидел, как из-за угла, с другой стороны здания, выходит Ромул Брэгг. Он улыбался все той же дружелюбной обворожительной улыбкой. Возможно, даже еще более широкой, чем прежде. На этот раз Позвонок не скрывал искренности. То, что он нашел своего бывшего подопечного стало для него облегчением. Теперь хоть что-то сложилось именно так, как он планировал.