Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Неспешными шагами она направилась к выходу, с неохотой уступая территорию временным «хозяевам» особняка.
Уже возле самых ворот она вновь обернулась и внимательно огляделась вокруг. В саду не было ни ветерка. Стремясь убедиться в реальности увиденного, она свернула на дорожку, которая огибала дом, проходила как раз под любимой террасой матери и затем вела к служебным террасам, тянувшимся вдоль столовой.
Они были буквально усыпаны опавшими листьями, уже начинавшими засыхать и скручиваться. Вновь почувствовав чье-то легкое прикосновение, Роуан дернулась и даже вскинула руку, словно пытаясь отмахнуться от свисающей гигантской паутины, готовой вот-вот прилипнуть к лицу.
Здесь все как будто застыло и царила абсолютная тишина. Густые заросли кустарника почти скрывали балюстраду террас.
– Что мешает тебе поговорить со мной? – едва слышно прошептала Роуан. – Неужели ты и вправду боишься?
Ни звука, ни шороха в ответ. От каменных плит под ногами исходил жар. В тени кружилась и гудела мошкара. Крупные цветки белого имбиря склонялись к самому лицу Роуан. Неожиданно раздавшийся тихий треск заставил ее вздрогнуть и пристально всмотреться в глубину сада. Огромный цветок дикого ириса, похожий на разверстую пасть хищного животного, вдруг резко склонился и вновь вернулся на прежнее место, словно стебель его случайно задел и пригнул к земле осторожно выслеживающий свою добычу кот.
Роуан видела, как затрепетали лепестки, а стебель еще несколько раз качнулся и замер. При виде этого невероятно огромного цветка ей вдруг стало жутко, и в то же время у нее возникло желание коснуться его, вложить пальцы в самую его сердцевину. Но что это? Что с ним происходит? Роуан изо всех сил напрягала зрение, но набрякшие от жары веки так и норовили опуститься, мешали смотреть. Она разогнала рукой мельтешивших перед лицом мошек. Неужели цветок растет прямо у нее на глазах?
Нет, напротив. Кто-то сломал его, и теперь крупное, тяжелое соцветие падало вниз со стебля. И все-таки какой он устрашающе большой, просто ужасный!.. Хотя… Возможно, у нее просто разыгралось воображение. Жара, тишина и полная неподвижность в природе, неожиданный приезд рабочих, подобно завоевателям вторгшихся в ее владения, нарушивших ее душевный покой…
Она уже не чувствовала себя уверенной ни в чем…
Роуан достала из кармана носовой платок, тщательно промокнула им лицо и направилась обратно по той же дорожке в сторону ворот. Она была смущена, измучена и винила себя за то, что пришла в особняк одна, а главное – все больше сомневалась в том, что здесь действительно происходило нечто необычное.
А ведь у нее на сегодня были такие грандиозные планы! Дел еще много, причем вполне реальных. Для начала ей следует побыстрее вернуться в отель. Майкл вот-вот проснется, и у нее есть возможность позавтракать вместе с ним. Если, конечно, она поторопится…
В понедельник утром Майкл и Роуан вместе поехали в центр города, чтобы получить водительские права штата Луизиана. Купить машину без лицензии на право ее вождения в этом штате было невозможно.
Им пришлось сдать свои калифорнийские права – таково было непременное условие – и этот обмен стал для них весьма символичной и торжественной церемонией, сравнимой, пожалуй, например со сменой гражданства. Взглянув на Роуан, Майкл увидел, что она улыбается в душе и буквально светится от радостного возбуждения.
Вечером они отправились на ужин в «Вожделенную устрицу» и отпраздновали это событие ледяным пивом и обжигающе горячим супом из стручков бамии, приправленным креветками и колбасой. Все двери ресторана, выходящие на Бурбон-стрит, были распахнуты настежь, вентиляторы под потолком работали вовсю, создавая в зале приятную прохладу, а из бара на противоположной стороне улицы доносились восхитительные звуки джаза.
– Послушай, это настоящий новоорлеанский джаз, – сказал Майкл. – Мелодичный и веселый, прославляющий радости жизни. Никакой печали, ни единой ноты скорби ты в нем не услышишь. Даже если ребята играют на похоронах.
– Давай прогуляемся, – предложила Роуан. – Я хочу собственными глазами увидеть все эти старые заведения, самые злачные здешние места.
Весь остаток вечера они провели во Французском квартале, постепенно удаляясь от ослепительно ярких огней Бурбон-стрит, от великолепно освещенных витрин самых фешенебельных и модных магазинов, а потом вновь вернулись к реке, к набережной напротив Джексон-сквер.
Размеры территории Французского квартала явно поразили Роуан, равно как и тот факт, что, несмотря на все новшества и реконструкции, он сумел сохранить свою историческую первозданность и атмосферу подлинности. На Майкла же, естественно, нахлынули воспоминания, и прежде всего – о воскресных днях, проведенных здесь вместе с матерью. Замена уличных фонарей и обновление бордюрных камней на тротуарах не испортили прежнего облика квартала, равно как и новая булыжная мостовая вокруг Джексон-сквер. Напротив, теперь Французский квартал выглядел еще более нарядным и полным жизни, чем во времена далекого прошлого, когда его обитатели в принципе жили намного беднее и в то же время беспечнее.
Как приятно было после долгой прогулки просто присесть на стоящую на берегу реки скамейку и полюбоваться отблесками огней в темной воде и сверкающими, словно гигантские свадебные пироги, судами, которые проплывали мимо на фоне неясных очертаний противоположного берега.
Смотровая площадка никогда не пустовала: даже в поздний час ее заполняли веселые компании туристов. С берега то и дело доносились обрывки разговоров, смех, радостные выкрики на разных языках. В укромных уголках миловались парочки. Одинокий саксофонист исполнял что-то душещипательное, и в стоявшую у его ног шляпу щедрым дождем сыпались четвертаки.
В конце концов они все же ушли с берега и вновь влились в толпу пешеходов.
Старое доброе Кафе дю Монд обветшало, но по-прежнему славилось своими посыпанными сахарной пудрой пончиками и знаменитым кофе с молоком, вкуснее которого не подавали нигде. За маленькими, неопрятными, липкими столиками вокруг них несколько раз сменились посетители, а они все продолжали сидеть, с наслаждением вдыхая теплый ночной воздух. Потом они бесцельно бродили по старому Французскому рынку, на территории которого за последнее время появилось множество сверкающих витринами магазинчиков, и по Декейтер-стрит с ее старинными особняками, украшенными изящными балкончиками, кружевные металлические решетки и стройные столбики которых можно по праву назвать шедеврами искусства.
