Там, где цветет ликорис (СИ) - Райн Эльна
— Вы неправильно поняли, я не родной им сын, — оспаривает Марк, замедляясь и разминая шею рукой. — У них есть двое детей, и внуки есть, но они живут в соседнем городе. Я пришел к Амори и Дерелу года три назад, сначала как рабочий, но потом они приняли меня в семью. Я рос в приюте, — с заметной неохотой рассказывает альфа, продолжая хмуриться и чесать шею. — А потом странствовал, зарабатывая на жизнь помощью пожилым семьям. Э-э… Как-то так.
Алексис выдавливает невнятный звук, заметно сглатывая. Теперь деталь со сном устрашает. Если Марк пришел к Амори уже взрослым, то… Но возникает тот же вопрос: как возможно на протяжении стольких лет сохранить молодой вид?
«Я не должен ему доверять», — Алексис корит себя же, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ни намека на опасность — внутренний голос спит.
Он переключает внимание на Марка и ощущает исходящее от него тепло. Не физически, а… он и сам не может объяснить, как. Такое же тепло витает вокруг других людей, которые встречались по пути. У каждого оно разное: зависит ли от душевного состояния, эмоций? Это и есть то, что называют аурой?
Он уже ничему не удивляется. После вчерашней ночи его навряд ли можно чем-то удивить.
Кроме волн тепла, от Марка исходит притягательная сила. Его феромон привлекателен настолько, что Алексис не скрывает вожделения. Ему нравится этот запах. Но еще больше нравится его обладатель, чьи глаза в свете дня и правда желтые.
О, эти глаза… от одного взгляда томление. Алексис впервые ощущает такое сильное желание подчинить и подчиниться самому. Странно. Альфа изначально заманил его непонятно чем. И держит. А сам создает внешний вид безразличия, но сердцебиение его выдает.
Это влечение взаимно.
Алексис думает первым сделать шаг, первым прикоснуться, проявить инициативу. Однако красный цвет переключает внимание и сбивает с толку. Стоит выйти на последний холм перед лесом и долиной с речкой, как впереди разливается красное, как будто река вышла из берегов, но вместо воды в ней кровь.
Алексис присматривается и понимает, что это цветы. Вся долина перед самым лесом поросла ликорисом.
Дыхание сбивается. Алексис помнит, он ярко помнит, как сажал с папой луковицы паучьих лилий вдоль тонкой речки. Он представлял тогда, как в старости будет ходить, опираясь на палку, через целые заросли ликориса и наслаждаться их сильным ароматом. Алексис думал, что «цветы смерти» идеально подойдут для компаньонов на пути к могиле папы.
А теперь он идет на собственную могилу.
Судьба бывает непредсказуемой.
Вниз к долине ведет дорожка из двух полос, протоптанная современным транспортом среди трав. Алексис идет по ней, и чем ближе подходит к буйно разросшимся паучьим лилиям, тем больше стучит в груди тревога.
«Опасно», — шепчет голос. — «Уходи».
«Но что опасного в цветах?» — возражает себе же Алексис. — «В моих любимых цветах!».
Дорога утопает в красном, извивается, ведет дальше. Речки нет — давно пересохла. Алексис не в силах избавиться от напряжения. Он неотрывно следит за лилиями, колышущимися от ветра. Их аромат заполняет легкие, но от чего-то ему хочется поскорее покинуть «кровавое» место. Воздух убийственный для него.
Чтобы рассеять необъяснимую тревожность, Алексис прикасается рукой к цветам на ходу. И тут же одергивает ладонь: печет! Он помнит холодность лепестков, не сбросивших еще утреннюю росу, но сейчас… сейчас они, подобно кислоте, обжигают кожу.
Напротив, Марк срывает один из цветков и спокойно вертит в руках. И даже подносит к лицу, нюхая.
— Я пробовал посадить их луковицы у себя в саду, но они не принимаются, — говорит Марк. — Странные цветы.
— Это ликорисы. По легендах они растут только там, где было пролито много крови, — произносит Алексис, пододвигаясь ближе к Марку и подальше от растущих вокруг дороги цветов. — Во время войны в долине погибло много людей. Их расстреливали тысячами. Я был тогда маленький… — он запинается и быстро исправляется: — Был маленький, когда услышал об этой жуткой истории. Мы сейчас буквально идем по костях.
— Слышал, — кратко кивает Марк и выбрасывает сорванный ликорис в сторону. — Но я не верю, что они питаются кровью и потому настолько красные. Скорее всего, тут дело в плодородной почве. Когда-то вместо долины была река, — альфа говорит так, будто сам ее видел.
— Вы так хорошо разбираетесь… Тогда скажите, на ликорис бывает аллергия? — он смотрит на покрасневшую кожу ладони. Место соприкосновения с лепестками до сих пор жжет и пульсирует, как после ожога.
— Не слышал, — пожимает плечами Марк. — Их луковицы ядовиты для животных, но для человека не несут вреда.
«Странно», — Алексис трет ладони между собой, надеясь унять неприятное ощущение. От растений по прежнему исходит опасность. Он раньше выращивал ликорисы разных видов — не только красные, и ни разу на своей памяти не «обжигался» о них.
Долина переходит в лес, цветы становятся все реже, но не заканчиваются. Одинокие кустики сопровождают их до самого кладбища. Алексис издалека улавливает незнакомую и слегка давящую энергетику. Но она усиливается за входными вратами. От каждой могилы исходит свой поток. Невидимый, но ощутимый. От более свежих — сильнее, от старых — немногим слабее. И все они отличаются друг от друга.
Алексис теряется в новых ощущениях. Оказывается, и мертвые могут оставлять за собой след на долгие годы.
На выходе из кладбища Алексис окончательно привыкает к «способностям».
— Нам вот туда, — кивает в сторону Марк. — Мальчишку похоронили отдельно, Амори говорил, что они посчитали его опасным, «помеченным нечистью».
Алексис сворачивает на почти незаметную тропу, вытоптанную немногими посетителями. Ветки по сторонам обломаны: кто-то навещает его. Папа, Амори… Для них он умер, но живет в их памяти.
По-настоящему человек умирает тогда, когда о нем забывают.
Он выходит на небольшую поляну следом за Марком, но когда выглядывает из-за его широкой спины, пугается.
Прямо над могильным камнем на ухоженной могиле склоняется незнакомый.
Алексис всматривается и видит сгорбленного старика — сивого, в лохмотьях. Старец гладит тощей рукой надгробие и внезапно поворачивается в его сторону.
Алексиса прошибает в холодный пот от одного взгляда. Старик кажется ему знакомым, но откуда — не вспомнить. Он пытается пробить барьер, разделивший его с утерянными воспоминаниями, но — никак. Неужели это…
Он?
Но Алексис не успевает заговорить. Старик, мгновение помедлив, быстро уходит, прихрамывая при этом.
А его трясет в страшной догадке. Скорее всего, незнакомый посетитель и есть его «бывший муж».
========== Глава 5. Вопрос без ответа ==========
— Я видел его тут пару раз, когда приходил с Амори, — Марк задумчиво чешет затылок.
— Знаешь, кто это? — Алексис не сводит взгляда с тех зарослей, в которых несколько минут назад скрылся старик. Стоило ли его догнать?
Марк отрицательно качает головой, первым сдвигаясь с места.
Алексису же не по себе стоять перед собственной могилой. Он хмурится и рассматривает надгробие из серого камня и твердую насыпь, обсаженную вечнозелеными растениями. На камне высечено: «Алексис Кайд, 1938–1956 гг.» — и каждый символ, как хлыст, попадает точно по сердцу.
Он подходит, замечая у надгробия букетик свежесорванных полевых цветов, а около него еще много засохших. Значит, кто-то регулярно их сюда приносит. Может ли быть, что старик — его раскаявшийся убийца?
Но вскоре Алексис забывает обо всем прочем, прислушиваясь к ощущениям. Почему-то схожей на кладбищенскую энергетики отсюда не исходит. Обычная поляна с обычной горкой земли.
«Тут никого нет», — осознает Алексис и ему становится дурно от собственных мыслей.
Он ничего не говорит Марку. Обходит могилу, ощупывает нагретый за утро камень, но по прежнему не чувствует колыханий.
Алексис хочет поделиться с Марком всем-всем-всем, но знает, что альфа ему не поверит. Ведь кто поверил бы в подобное? Однако отталкивать его не стоит: Алексис не справится в одиночку. Он думает раскопать могилу, но уверен на сто процентов, что она пуста. Никакой связи.
Похожие книги на "Там, где цветет ликорис (СИ)", Райн Эльна
Райн Эльна читать все книги автора по порядку
Райн Эльна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.