Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

Грянул очередной выстрел. Вовремя обернувшись, она увидела, как второй близнец, словно подкошенный, рухнул у стены пещеры. Заметила и то, что мужчине не удалось избежать контакта с ножом мальчишки – лезвие застряло у старика в плече. Подкравшаяся сбоку девочка пырнула его ножом в грудь, затем медленным, долгим движением повернула лезвие в ране, еще больше вгоняя его в тело, покуда он все же не собрался с силами, вскинул револьвер и выстрелил ей прямо в ухо.

Припав на колени, он ухватился за длинное лезвие ножа дикарки, явно не в силах вытащить его из раны. Все лицо незнакомца было залито ее кровью.

Старик посмотрел на Клэр за какую-то долю секунды до того, как рухнуть вперед, и она заметила в его взгляде предостерегающий сигнал.

Резко обернувшись, Клэр почувствовала, как что-то полоснуло ее по руке – горячее, почти безболезненное, – и увидела, как раненый близнец уже занес руку, чтобы ударить ее вторично, но в этот момент у него за спиной возникла фигура Эми. Подруга вцепилась в его косматые грязные волосы и всем телом вжала его лицо в груду тлевших рядом угольев.

Мальчишка отчаянно сопротивлялся, визжал и царапал воздух. Когда его волосы занялись, Клэр буквально почувствовала, как пламя обожгло руки Эми – как если бы оно лизнуло ее собственную плоть. Та по-прежнему не разжимала их, не отпускала своего врага. Теперь ей казалось, будто они обе удерживают мальчишку – покуда его вопли и брыкания не стали затихать, а уткнувшееся в пылающие угли лицо не начало шипеть, подобно мясу в гриль-печке.

Клэр помогла подруге подняться на ноги.

Не считая потрескивания огня и позвякивания цепи в углу, в пещере воцарилась полная тишина.

Внезапно откуда-то из темной ее части донесся плач младенца.

По лицу Эми струились слезы, размывая сажу и кровь. Руки тоже почернели – кроме тех мест, где обгорели добела, – и сейчас она беспомощно держала их перед собой.

– Все в порядке, – сказала Клэр. – Все кончено.

Потом посмотрела на спасшего их мужчину, на его руки, все так же сжимавшие рукоятку ножа. Его полуоткрытые глаза были совершенно неподвижны, и она не могла с уверенностью сказать, дышит он или нет.

Клэр испытала болезненный укол чувства потери. Она его совершенно не знала – но все же чувство это возникло. Ей почему-то показалось, что его появление здесь оказалось отнюдь не случайностью, что какой-то глубоко человеческий импульс заставил его прийти им на помощь. Но, может, еще не все потеряно? Хоть как-то отблагодарить бы его за все сделанное...

– Надо выбираться отсюда, – сказала Клэр. – И поскорее найти кого-нибудь.

Позади нее лежала куча одеял – она взяла одно для себя, а другое для Эми. Ткань была покрыта толстым слоем ссохшейся грязи и воняла застойной мочой. Но обеих женщин била жуткая дрожь, и у Клэр все же хватило самообладания вспомнить, что, во избежание шока, им надо чем-то укрыться.

Рана в бедре продолжала напоминать о себе обжигающей болью, и потому она шла, едва ли не купаясь в собственной крови. Забавно, а ведь ненадолго она почти забыла про этот вид напасти. Клэр помогла подруге закутаться в одеяло и сама сделала то же самое.

– Пошли, – сказала она.

Лицо мальчишки в костре уже покрылось лопающимися, шипящими пузырями.

Они ступили в теплую лунную ночь.

Клэр увидела Стивена – он лежал на земле в нескольких футах от входа в пещеру; не испытала ни малейшего чувства – даже любопытства, – жив он или уже издох. Гораздо больше ее волновала судьба того старика, оставшегося с тяжелой раной внутри.

Стивен же в любом случае уже принадлежал к мертвым – во всех отношениях.

«Но только не Эми, – подумала Клэр и плотнее прижала к себе подругу. – И не я. И не тот дядечка, что остался внутри».

А когда она услышала донесшийся снизу голос Люка – его характерный театральный шепот и приглушенные голоса следовавших за ним людей, – то почувствовала, словно из нее выпорхнула сидевшая на яйцах чайка, будто все, чего она лишилась, время рано или поздно снова вернет ей, и почти нашла в себе силы улыбнуться.

0:45

«Постарайся не убегать от боли, – думала Женщина. Прими ее и порадуйся ей».

Этому приему ее обучили давно – настолько давно, что она и сама уже не помнила, когда именно. Однажды он даже спас ей жизнь – и всякий раз делал необоримой.

Она как бы спрятала рану внутрь себя – в том числе и пулю, впившуюся под ребро. Она укутала ее собственным существом и принялась убаюкивать, покуда поврежденная плоть не превратилась в нечто второстепенное, незначительное.

Вроде расщепленного ногтя или вырванной пряди волос.

Так она нашла в себе силы подняться на ноги.

Она встала, вобрала в себя влажный, насыщенный густым запахом пороховых газов воздух и спокойным взглядом окинула пещеру.

Все дети погибли.

Первый Добытый погиб.

Значит, придется все начинать сначала.

Дважды пнув толстяка в живот, она заметила, как между его сомкнутыми губами наружу вырвался последний сгусток все еще остававшегося в легких воздуха.

Потом снова заглянула ему в лицо и, как и в прошлый раз, узнала его, почувствовала, что кем бы он ни был, но однажды этот человек уже посещал ее сны.

Может, это случится еще раз. Может, тогда-то она постигнет суть странного чувства.

Женщины, ее пленницы, также исчезли. Значит, надо поспешить.

В притороченных к ремню ножнах по-прежнему лежал ее нож.

Скинув с себя окровавленную рубаху, Женщина подняла с земли орущего младенца Второй Добытой – при ее прикосновении ребенок неожиданно замолчал. Всмотрелась в его глаза. Их выражение заставило ее напрячься, словно он тут же уловил ее намерения – и одобрил их. Это были отнюдь не глаза несмышленыша. В них светилась мудрость. И сила.

Закутав ребенка в рубаху, она стянула узлом ее нижние края у него между ногами, затем связала рукава, и в образовавшуюся петлю просунула голову, так что теперь младенец оказался у нее за спиной, плотно прижавшись животом и сидя в некоем подобии самодельной упряжи и в то же время находясь достаточно высоко, чтобы при необходимости можно было быстро выхватить нож. Крохотные пальцы ребенка, то и дело сжимаясь и разжимаясь, ощупывали спину Женщины, словно выискивая на ней что-то невидимое.

Она быстро прошла в дальний конец пещеры.

И почувствовала, как по телу пробежала волна озноба. Тело того, другого младенца, навлекшего на них все эти беды, по-прежнему лежало справа от Быка в белом пластиковом пакете из-под мусора. Ей был виден край его лица и одно плечо, плотно вжавшееся в стенку пакета и словно пытавшееся, прорвав ее, вылезти наружу.

Его дух так и остался сидеть в нем.

Женщина так и не успела его освободить.

Конечно, сейчас это сделать было уже нельзя. Однако она могла хотя бы попытаться максимально удалить от себя его мстительную силу, отдав его пучине моря.

Подняв пакет, она связала его углы и прикрепила к поясу.

Протянула руку к стоявшей рядом с Быком желтой банке из-под кофе, извлекла из нее ключ и открыла замок, стягивавший железные цепи, оставив их болтаться над полом. Цепи она всегда сможет найти, а вот Быка оставлять здесь было никак нельзя. Бык был ей нужен для того, чтобы начать все снова.

Стянув крепкими, сделанными из кишок ремнями запястья Быка, Женщина обмотала противоположный их конец вокруг ладони одной руки, в другую взяла топор и повела его к выходу из пещеры. В обычной ситуации она повела бы его спиной вперед, со связанными сзади руками – Бык научился весьма ловко передвигаться подобным образом, и было даже забавно наблюдать, как он нелепо переставляет ноги, – но тропа была слишком узка, и ей никак не хотелось, чтобы он свалился вниз или запнулся о камень.

Снаружи задувал легкий ветерок, донесший до нее соленые запахи моря. Она услышала чьи-то голоса. Шепот. Не у самого входа в пещеру, но близко. Она дернула за ремни – Бык заворчал и двинулся вперед.