Против лома нет вампира (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 162

— Для него — нет. Когда живешь несколько столетий, чувства не то, чтобы притупляются, но становятся другими. Наши чувства гораздо острее и сильнее человеческих, но пробуждаются медленнее. Вы же слишком недолго были вместе, чтобы чувства Даниэля стали реальными. — Вампир поднял руку, предупреждая мое возражение. — Не спорь, кудряшка. Я готов признать, что твои чувства к Даниэлю более чем настоящие. Но я так же знаю и своего друга. Пока что ты для него подруга, любовница и муза, — но не любовь всей жизни. И поведение Даниэля вполне объяснимо. Вампиры предпочитают получать удовольствие, не обременяя себя моральными проблемами. Что Даниэль и доказывает своим поведением. Он не будет ревновать.

Теперь уже я ничего не понимала. Не будет ревновать? А вчера, то есть сегодня утром? Ревность — или обида, что кто-то другой играет с ЕГО игрушкой? Ничего не понимаю!

— Хорошо. Даниэль не ревнует. А вы? Там, в машине, по дороге сюда?

Вампир смерил меня насмешливым взглядом.

— Моя ревность была бы приятна тебе, а, кудряшка?

— Не стану спорить, — какой смысл лгать, если тебе все равно не поверят. Но и правду можно сказать по-разному, так? — Люблю я Даниэля, но ваша ревность была бы мне очень приятна.

— Мне придется вас обеих разочаровать, — вампир улыбался, не показывая клыков. Своего рода искусство. — С моей стороны была также не ревность, а уязвленное самолюбие.

— Теперь уже я ничего не понимаю, — вмешалась Надя. Я благополучно опустила разговор в машине, а речь сейчас шла именно о тех словах. — Ревность? Но вряд ли ревность бывает без любви. А уязвленное самолюбие — без определенной симпатии?

— Мне кажется, Мечислав не привык, чтобы женщина, отдавшая уже часть себя, отказала ему и отправилась в постель к другому, — прозвучал спокойный голос Даниэля.

Передо мной на стол лег четвертый рисунок. Дельфин и русалка. Красиво. Море, волны, ночь, луна и даже лунная дорожка на волнах. И два гибких силуэта — русалка, выпрыгнувшая из воды и пойманная в миг прыжка — и глядящий на нее с тоской дельфин в углу рисунка.

— Очень красиво. Ты гений, Даниэль. Впрочем, гении в быту хуже чумы, — высказалась Надя. — Намучается Юлька с тобой. Это не ешь, то не пьешь…

— Надя, — прошипела я. Вот так всегда, только поверишь, что у человека есть мозги — и он тут же спешит тебя огорчить. Ну, кто ее за язык тянул!? Теперь Даниэль расстроится!

— Юля, два слова о ревности, — Даниэль, кажется, не был огорчен. Вместо этого он выглядел, как натуралист-любитель — любопытно и слегка плотоядно. — Знаешь, я поражен твоей стойкостью в отношении Мечислава.

— То, что мне его не захотелось — это стойкость?

— Да. Особенно после первой печати. Я ожидал, что у вас будет секс, но этого не было. И самообладание сохранила именно ты. Более того, ты уже на трезвую и ясно соображающую голову выбрала меня. И я очень хотел бы получить объяснение твоему поступку. Если ты сама понимаешь, что именно сделала.

— Да что я такого сделала!? — просто взвыла я. — Ну да! Выбрала одного вместо другого!? Так, что ли!? Но сердцу не прикажешь!

— Первая Печать объединяет скорее тела, чем души, — пояснил Даниэль. — И если фамилиар и вампир — разного пола, а часто даже и если одного — все заканчивается в постели.

Я вспомнила, насколько близка была от постели — и покраснела. Если бы я прошлой ночью не смогла удержаться, что было бы тогда!? Хотя и так понятно — что. Несколько восхитительных ночей. Но всю жизнь они не заменят. А Даниэля я бы потеряла навсегда.

— У меня никогда ничего не было, как у людей.

— Это не оправдание, кудряшка.

— Другого не будет! И вообще, с какого это перепугу я тут оправдываюсь!?

— А вот это верно, — вставила Надя. — Господа вампиры, оставьте мою подругу в покое! Она, в отличие от вас, живет на свете девятнадцать лет и часто сама не может себя понять. Зато на ваш вопрос могу ответить я. Старая и мудрая сова.

Все внимание тут же обратилось на Надежду.

— Интересно будет послушать, — процедила я, испепеляя ее взглядом.

Надя даже ухом не повела в мою сторону.

— Ну, так послушай. Из твоего рассказа я поняла, что твои… спутники уже видели твою Екатерину?

— Видели. И что?

— И должны были ее хорошо запомнить. Не правда ли, она красавица, господа?

Вопрос был задан вроде бы и в пространство, но смотрела Надя на Даниэля. И вампир кивнул, рассыпая по плечам темно-каштановые пряди.

— Да, могу сказать как художник, что она очень хороша.

Надя довольно улыбнулась и стала похожа на большую кошку.

— Я видела фотографии. Она и в детстве была само очарование, — Подруга рассматривала пятно на потолке, классически держа паузу. — Наша Юля рядом с ней просто не смотрелась. А их семьи были дружны. И девочки большую часть времени проводили вместе. И, разумеется, Юля всегда проигрывала на фоне своей подруги. Та была более красива, более умна, ей многое удавалось…

— Полегче скальпелем, — предупредила я. Еще немного — и я подружке голову оторву за такие историко-психологические картины.

— Я уже почти закончила. Как это ни забавно, господин Мечислав, но Юлю отталкивают от вас те качества, которые притягивают к вам остальных женщин. Ум, красота, сила — она вполне может все это оценить, но не желает возвращаться в неприятные воспоминания детства, когда все смотрели сперва на Катю и говорили: «Ах, какая милая малышка». А потом переводили взгляд на Юлю и преувеличенно вежливо добавляли: «И этот ребенок очень мил… тоже». Даже части жизни в тени подруги Юле хватило за глаза. Испытать это второй раз? Увольте! С этой точки зрения вы представляете опасность. Даниэль такой опасности не представляет.

— Из этого я должен заключить, что я слабый глупый урод? — весело уточнил Даниэль.

Церемониться с вампиром, о котором недавно говорила гадости, Надя не собиралась. Портрет там он с нее рисовал, или не портрет, но правда важнее.

— Вы — художник. Не думаю, что это мало отличается от данной вами характеристики.

Лицо Мечислава было совершенно спокойно, но я почему-то знала, что в душе он покатывается со смеху. И зло посмотрела на него.

— Забавные эти люди, правда?!

— Ужасно забавные, кудряшка. А твоя подруга просто очаровательна, с ее детским стремлением к правде и справедливости.

— Тоже мне, диагност, — фыркнула Надя.

— Да уж не хуже вас. Почему-то мне кажется, что это только половина причин. Так, кудряшка?

Я опустила глаза. Половина? А черт его знает! Не могу я разобраться в своих чувствах! Не-мо-гу!!! Довольно!!!

— Не знаю как вы, господа вампиры, а мне ваше словоблудие уже в печенках сидит! Любит, ревнует, плюнет, поцелует… Скорее уж оплюет с головы до ног! Знаете ли, у нас есть и еще другие проблемы. И есть друзья, которых сейчас с нами нет.

— Борис и Вадим? — голос Мечислава был абсолютно спокоен. Я резко тряхнула головой.

— Борис и Вадим. Я думала о них.

— Не стоит сильно волноваться, кудряшка. Они живы.

— Откуда вы знаете?

— Я — их протектор. Их господин. А для Вадима еще и Креатор. Оба они принесли мне клятву крови. Если бы они умерли, кудряшка, я тотчас узнал бы об этом.

— Тогда у вас будет больше проблем.

Вампир на волосок поднял изящную, словно тушью нарисованную бровь.

— Проблем, кудряшка? Каких?

— Они у Андрэ.

Вампир хищно улыбнулся. Увидев такую улыбку ночью в темном переулке, можно было заработать инфаркт. Я не боялась. Наоборот, мне это было приятно. Его улыбка не сулила ничего хорошего нашему общему врагу.

— Я даже не сомневаюсь в этом. Но завтра ночью я оторву ему голову — и все закончится.

— Вы уверены?

Вторая бровь повторила движение первой, и вампир стал еще больше похож на огромного кота.

— Что ты такого знаешь, кудряшка, чего не знаю я? И откуда информация?

— Из лесу, вестимо, — огрызнулась я. Но пришлось продолжить. — Пока вы спали, я звонила Снегиреву.

— И зачем?

Лицо вампира оставалось таким же бесстрастным, но я ощутила его гнев, как теплую волну, пробежавшую по коже. И вздрогнула от нового для себя ощущения. Интересное кино получается, его будет плющить и колбасить, а меня — тащить и сосисить? Я так не играю!

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 162