Саске же вновь отступил, пропуская мужчину совсем рядом и перехватывая его со спины за шею. Катана, жадно прижавшись к горлу, впилась лезвием в него. Учиха слышал, как забулькал кровью противник. Его пальцы беспомощно хватали воздух, а нож выпал из разжавшейся руки.
Отпустив подрагивающее тело, Саске перевёл взгляд на парня, с которого падальщик пытался стянуть ветровку.
На белом, совершенно чистом лице, широко распахнутые зелёные глаза смотрелись живыми, разве что не блестели. Саске никогда не видел такого взгляда и сомневался, что увидит когда-либо ещё. Всё застыло в глазах мёртвого парня: удивление, страх, боль, неверие в то, что его грудь пронзили пули.
Когда приходит твоё время умирать - ты не веришь.
- Саске, вижу ты решил присоединиться к нам.
Голос Орочимару он узнал бы из тысячи. Повернувшись к мужчине, Учиха сделал несколько стремительных шагов, поднимая катану.
- Где они? - выпалил Саске.
- Они? - вздёрнул брови мужчина. - Ты про Какаши, Кибу и Наруто?
- Где. Они, - теряя терпение, повторил Учиха.
Кончик лезвия подрагивал, всего несколько сантиметров недотягивая до бледного горла.
Люди, что были до этого заняты стягиванием одежды с трупов и перетаскиванием оных к костру, замерли, поворачиваясь к ним. В руках многих появились пистолеты.
- Спокойно, ребята, - поднял руки Орочимару, улыбаясь этой своей мерзкой улыбкой. - Саске не станет делать глупостей. Ведь так Саске?
«Итачи», - сверкнуло в голове, и Учиха внезапно понял, что совершенно забыл о существовании брата на долгие несколько часов, пока добирался до фермы.
Значит… значит всё это он делал не ради Итачи.
Получается, что с фермы он ушёл лишь потому, что не смог дать бой своим чувствам или принять их?
Потому что оказался трусом и предпочёл бежать, прикрываясь высокой целью о защите близкого.
А на самом деле просто испугался, что будет больно вновь. Что эту боль истерзанное сознание уже не выдержит.
Наверное, что-то отразилось в его глазах. Орочимару, разведя руки в стороны, осторожно опустил одну в карман своей куртки.
- Вижу, ты всё правильно понял.
Полыхающий за спиной Орочимару костёр подсвечивал его тонкую фигуру, делая похожим на призрака. Почти прозрачным. И эти ужасные желтоватые глаза…
Саске только сейчас почувствовал, какая вонь исходит от костра…
- Где они? - в третий раз спросил он, не опуская катаны.
Вместо ответа Орочимару вынул руку из кармана, поднимая ту на уровень лица. Подкрашенная стекляшка с неровными гранями поймала в себя отблеск пламени, поглотив своей синевой. Серебристая цепочка, перепачканная в чём-то буром и тёмном, звякнула едва слышно, когда Орочимару повесил кулон на лезвие катаны.
Та самая безделушка, которая была на Узумаки, когда они заливали в себя горькое виски в том магазине.
Кулон сверкал потемневшей синевой, как наверняка сверкали мёртвые голубые глаза.
Саске потянулся за ним, пальцами цепляя за цепочку и снимая с катаны, что тут же опустилась к земле. Стекляшка была холодной и до боли врезалась в ладонь, кажется, разрезая кожу.
Взгляд же резал Орочимару.
- Мы сожгли их тела, не переживай, - «обнадёжил» тот. - Они не вернутся.
Это слово стало последним. Катана всё же взметнулась вверх, делая бессмысленный и заведомо проигрышный удар - наотмашь.
Чувства редко бывают хорошими спутниками в бою. А переполняющая боль тем более не поможет.
Никто не выстрелил, наверное, потому что был шанс попасть в Орочимару. Падальщики остерегались потерять своего лидера, потому что без него всем им рано или поздно придёт конец.
Катана сверкала перед глазами, полосуя воздух крест на крест, но никак не могла дотянуться до физиономии этой верткой твари.
А потом в плечо ударили, повалив на землю и прижав к оной. Саске дёрнул рукой вперёд, раздался крик. Но, увы он не принадлежал Орочимару. Зажимая глаз, с Саске свалился какой-то мужчина, а Учиха тут же подорвался на ноги, но внезапно получил удар по солнечному сплетению.
Его скрутило пополам, роняя на влажную землю. Рёбра разорвало в горящие ошмётки, тело скрутило в попытке вдохнуть в застывшие лёгкие хоть немного воздуха.
Пинком ноги из ослабевшей руки выбили катану, и кто-то подобрал её, уже примеряясь для удара.
Саске знал, что это будет быстро. Он знал, как легко лезвие перерубает позвонки…
- Стой.
Но шею так и не опалило болью.
Всё ещё хватая воздух мощными и бессмысленными глотками, Учиха поднял глаза, уставившись на Орочимару. По левой стороне лица мужчины стекала тёмная кровь. Саске довольно ощерился: всё-таки попал.
Удар ботинком по лицу отбросил на спину, затылок ударился о внезапно твёрдую землю и звёздное небо над головой вспыхнуло новыми созвездиями.
- Ну вот, - печально выдохнули рядом. - Зачем было глупить, Саске?
Рука с кулоном сжалась сильнее.
- Ты ведь прекрасно понимаешь, что мне ничего не стоит прикончить тебя прямо здесь.
Узумаки не мог сдохнуть. Просто не посмел бы.
Треклятый придурок.
Как ты мог?
«Нет, Саске, как мог ТЫ?», - переспросил голос внутри. - «Это всё из-за тебя, ты ведь знаешь».
- И что мне с тобой делать?
Присев рядом на корточки, Орочимару поджал губы, разглядывая совершенно белое лицо.
- Убить… но ты так прекрасно вписался в мою компанию. Нет, пожалуй, я не хочу тебе смерти.
Какаши, как ты мог позволить…
Нет. Никто не виноват, кроме тебя самого.
Ты связался с Орочимару. Только ты.
- Я хочу, чтобы ты жил.
Голос наполненный ядом.
Сжать кулон сильнее.
- Но я должен наказать тебя. Пёс, который кинулся на хозяйскую руку, заслуживает наказания.
Саске было плевать. Пусть затянут эту цепь посильнее на его горле, и всё закончится. Наконец.
- Ребят, только не сильно.
Орочимару поднялся, и в следующий же момент по рёбрам ударили.
Они били сильно. С наслаждением. Сначала по очереди, а затем останавливались, будто бы давая перевести дух и ему, и себе. А когда боль на миг отступала, то удары повторялись.
В какой-то момент Саске почувствовал на губах вкус крови, а под грудью холодную землю.
Огромный костёр перед глазами залил всё золотистым светом, обжигая даже на расстоянии.
Последний удар заставил перед глазами всё поплыть.
Жёсткие пальцы впились в волосы, задирая голову, чтобы голос прошипел:
- Ты такой же хищник, как и я. Только не понял этого до сих пор.
Костёр стрельнул искрами, воспалённые глаза проследили за ними до чёрного неба и эта темнота впилась болью в глазницы, стирая ошмётки сознания.
***
- Что с тобой случилось? - кажется, этот спокойный голос принадлежит Итачи.
Чьи-то холодные руки ложатся на виски, пытаясь унять боль, поглаживают волосы, как когда-то.
