— Тогда, конечно, не понимаешь. Там, говорят, с учеников пылинки сдувают, а у нас…. Люди побыстрее драконов плодятся, потому над детьми так не трясутся, особенно над всяческим отродьем без роду племени вроде меня. Вот и представь, каково это — быть уродливой и вредной безродной девицей без гроша в кармане в Государственной Магической Академии?
— Думаю, ещё паршивей, чем безродным, влюбленным в книги драконом-полукровкой в Университете для драконьей знати, — вздохнул он.
— Ёп, — сказала Мика, — Прости, не подумала. Совсем паршиво было?
— В целом даже весело, но, сама понимаешь — молодые драконы, — пожал плечами Ос. Она закатила глаза:
— Понимаю.
Молчание, воцарившееся между ними, было на диво умиротворенным.
— Так вот, насчет той истории, — заговорила Мика, — Меня в Академию не взяли бы, если бы не были обязаны — с моим уровнем дара у них не было выбора. Меня учили, выплачивали стипендию, но тут не без подвоха — я должна была отработать потом за это несколько лет либо у них, либо куда направят. Война началась на последнем году моего мучения в этой богадельне, и официально никто не мог заставить выпускников-магов идти на войну, но на деле поступали просто: срезали бюджетников и под угрозой отчисления (отчисленный должен вернуть Академии все, что она на него потратила, если ты не в курсе) заставляли идти добровольцем. Мне это тогда не светило — дар, перспективы, все дела. Но вот за неделю до выпуска я таки оказалась в такой же ситуации, только плюсом к моему долгу ещё шла моральная компенсация. К ректору просто пришёл знатный ученик и сообщил, что я его избила. Это дракона-то, представляешь? С другой стороны, я и правда ему врезала несколько раз, но за дело. Вот он и… отомстил.
Ос прищурился:
— Подло. И из какого же знатного дома был сей достойный юноша?
— Из графов Мейгрант.
— Нет, я имел в виду драконьи дома, — нахмурился Ос. Мика качнула головой:
— Ну ты тоже думай, кто из драконов учится у людей? Только те, кто были когда-то изгнанны. Род того парня уже больше тысячи лет жил с людьми, а у нас все драконы становятся аристократами.
— А цвета он какого в драконьей ипостаси, тоже не знаешь?
— Знаю, конечно, — вздохнула Мика, — Оранжевый. Красивый, зараза.
— Значит, далеко не аристократ — по драконьим меркам. Он тебе нравился? Ты так говоришь…
— Ещё как, — она усмехнулась, — Но в него все были влюблены и пальцами тыкать пытались — вдруг истинные. Но про себя я-то знала, что мне не светит. Мы врагами были в те годы такими, что искры летели. С первого дня друг друга возненавидели, было у тебя такое?
Ос прикрыл глаза и чему-то улыбнулся:
— Было, с одним Алым драконом. Как сцепились в первый день учебы из-за того, что он сжёг мою книгу, так и пошло. И, как назло, мы были лучшими на своих направлениях, потому на практику нас отправляли вместе, финальные бои турнира были почти всегда между нами, и наши команды соревновались за места в университетском президиуме. С ним всегда было… весело, вот так.
— И где он сейчас, знаешь?
Ос сдавленно фыркнул:
— Ну, в некотором роде мы работаем вместе. На конкурирующих должностях.
Мика не выдержала и заржала:
— Вот что значит судьба!
— Да, — покачал головой Ос, — Она самая. Зато теперь я вполне понимаю, почему ты не любишь драконов!
— Не только из-за Эба, — качнула головой Мика, — Был у нас ещё один кадр, из-за него моя единственная почти подруга бросила учёбу — мерзкая история с фальшивыми цветами истинности. Но вообще, как по мне, драконы просто высокомерные снобы. Их никто не волнует, кроме пары, но даже её они просто запирают и вся недолга. Жуть же!
Ос вздохнул:
— Тут ты несправедлива, любой дракон заботится о своей паре.
— Угу, — закатила глаза, — Вот закроет где-нибудь и заботится, пока она не смирится. Тот же Эб так сделал. Его пара оказалась из сестёр Толстого Бога, а им, сам знаешь, по вере не положено иметь постоянных любовников и выходить замуж — только свобода, только удовольствие. И вот как только они столкнулись и между ними ростки распустились, он её за шкирку — и к себе. Даже семье не показал. И многим бабам казалось, что это романтично, но, если начистоту, вот тебя бы спёр какой-то дракон и запер, типа как весь твой мир, мечты, прошлое — все побоку, их тебе заменю я, люби меня. Что бы ты ему сказал?
Ос, слушавший со странным выражением на лице, вздохнул:
— Ну, случись со мной именно такая оказия, ещё неизвестно, кто из нас с этим драконом кого бы ещё украл: пары, состоящие из мужчин, бывают крайне редко, и, если они оба драконы, им бывает сложно в этом разобраться. Правда, мне такое не грозит, поскольку я предпочитаю женщин. Но твоя мысль ясна, и ты права, молодые драконы и правда ведут себя не совсем вменяемо, когда дело касается их пары, и это часто влияет пагубно на первые годы отношений. Но, с другой стороны, это ведь все равно всегда обоюдно. В паре не может не быть взаимности, потому что это существа, созданные отражать и дополнять друг друга — магией, прошлым, характерами. Пара — это свобода и оковы, ирония и благословение, ответ на незаданные вопросы, потерянная часть твоей души. Не то, чего ты хочешь, а то, что действительно нужно.
Мика открыла рот для ответа, но вместо этого выругалась, глядя сквозь густую зелень:
— Это что, закат?! Мы ведь не могли столько тут просидеть, правда!?
Солнце соглашаться с Микой не хотело, нагло уплывая за горизонт.
— Бегом, — рявкнула Мика, — Мать твою, ещё полно работы!..
Как ни странно, они успели: под аккомпонимент микиных матов Ос сказал, что работать надо не быстро, а головой, и потратил тучу времени — почти час! — на какую-то "матрицу охранного заклятья", пока колдунья занималась очередным обозом. Её претензии зельевар выслушивал с мерзенькой понимающей улыбкой существа, которому положить на чужое ценное мнение.
Заткнуться и хлопать глазами Мике пришлось сразу после того, как он закончил: спелтённый его чарами невзрачный шарик сам выстраивал защиту вокруг обьекта, которого касался, и на выходе нужно было подправить лишь пару векторов.
— Ты мог бы на этом озолотиться! — воскликнула Мика, и Ос ответил ей усмешкой.
— Неплохая идея! Когда решу сменить работу, рассмотрю этот вариант в первую очередь.
Мика вздохнула: к тому, что рядом с Осом она постоянно чувствует себя идиоткой, она даже почти привыкла.
Часа ху они остались ждать в последней точке купца: именно с этого неприметного дворика с покосившимся домом Халли-Ка отправлял самые важные товары. Мика оценила надёжно спрятанные за якобы случайно выросшими тут деревьями полуподвалы, полностью оснащенных красных улиток с надёжно примотанной поклажей и мысленно помолилась, чтобы в тюках была не наркота.
— Ос, — начала она, привычно перехватывая на себя усправление красными улитками, — Как у тебя с боевой магией?
— Средне, пожалуй, — ответил он, — Смотря кто противник.
Мика кивнула своим мыслям: логично и нормально для тех, чей профиль — зельеварение и работа с бумажками.
— Хорошо, — она собранно вглядывалась в темноту, — Держи ушки на макушке, ты — на защите, я — на нападении. Заказ мутный, как брага "У придурка", и так же воняет неприятностями.
Ос нахмурился:
— Хочешь сказать, есть высокая вероятность нападения?
Его руки заплясали, вырисовывая в воздухе дополнительную защиту. Для Мики.
— Ос, для тех, кто в бункере: я сама себе взрослая девочка, меня не так просто прикончить. Твоя головная боль — улитки и товар. Не знаю, в курсе ли ты, но быстро заменить в случае чего красную улитку — задачка похлеще алхимических формул.
— Я люблю алхимию, — ответил Ос безмятежно, — И даже решил как-то задачку века, так что тебе переживать нечего. Но учти, пожалуйста, на будущее: мне все же попроще купить новую улитку, хоть красную, хоть перламутровую, чем новую тебя.
Мика фыркнула:
— По ходу, ты просто не знаешь, сколько стоят перламутровые улитки, Чудо. Но так-то, я тебя услышала. Ещё вопрос, этот твой фокус из переулка, с кровавыми реками из страшных сказок. Тебе сколько времени надо, чтоб его применить?
