Дикарь - Суржевская Марина

Я рассмеялась и согласно кивнула.

— Так.

— Правда, если на пороге не стоит истр Вудс, — с внезапным придыханием прошептала Марта. — Простите, Софи, и еще раз спасибо за ваш подарок!

Я успокаивающе махнула рукой, показывая, что совсем не обижаюсь. И с любопытством осмотрела мужчину, что привел истру Леон в такой трепет. Истр Вудс оказался респектабельным пожилым мужчиной, седовласым, с кисточкой аккуратных усов и тростью в руках. И, похоже, Марта к нему испытывала нечто большее, чем доброжелательность.

— Линк, допивай какао и идем, надо успеть заскочить в лавку.

Уходя, я помахала рукой Марте, и та ответила извиняющейся улыбкой, но тут же вновь заворковала над усатым истром, что благожелательно кивал.

За пару часов мы с Линк успели посетить несколько магазинчиков, купить замок и даже договориться с мастером, что приладит его к двери. Парень оказался моложе и смелее водопроводчика и быстрее согласился мне помочь.

Так что в Оливковую рощу я возвращалась довольная и даже напевала какую-то песенку.

Но мое радужное настроение смело, стоило ступить во двор. Веревка с отстиранными вещами оказалась обрезанной, и все мои многострадальные платья теперь валялись в грязи. Я сглотнула, чувствуя, как стучит в висках кровь, и сжала кулаки.

— Линк, милая, — как можно мягче сказала я. — Иди в дом и накрывай на стол. Я скоро вернусь, мы будем пить чай.

Девочка кивнула и убежала, а я посмотрела ей вслед, а потом развернулась на каблуках и, вбивая их в дерн, двинулась на сторону соседа. Ну, все, мое терпение лопнуло! Стоило вспомнить часы, которые я провела за стиркой, и представить новые… Убью! Точно убью гада!

В дверь я тоже ударила ботинком, решив, что слишком много чести — руками стучать!

К моему удивлению, створка распахнулась, несколько остудив мой пыл. Однако недостаточно, чтобы я остановилась. Сжав кулаки и вздернув подбородок, я влетела в полутемную комнату.

— Истр Хенсли, вы здесь? Будьте добры выйти!

Мой голос прозвучал не грозно, а жалко. Наверное, все дело в этом помещении, здесь все было слишком… мужским. Настоящая холостяцкая берлога. Все ставни закрыты, в комнате темно, как в пещере, узкие лучи света пробиваются лишь через щели и открытую дверь. Но этого достаточно, чтобы рассмотреть диван с потертой обивкой, на который небрежно свалены вещи, стол, уставленный посудой, шкафы, башенку поленьев возле камина, ведро с золой рядом. Воздух здесь был сухим и пах мужчиной. На самом деле я соврала утром, сказав, что от дикаря разит. Уж больно хотелось его задеть.

Самого соседа видно не было.

Я помялась на пороге, не зная, что делать дальше.

— Истр Хенсли?

Мне никто не ответил, и, покосившись на дверь, я двинулась в глубь комнаты. За первой обнаружилась вторая, и я замерла, ошалело рассматривая нору. Назвать это по-другому не получалось, постелью это точно не являлось. На широкой кровати были набросаны покрывала и шкуры, целая гора, в центре которой темнел лаз. Настоящая звериная нора, очевидно, предназначенная для сна. Рядом были наложены камни, от которых даже сейчас исходило тепло. Моргая, я придвинулась ближе, завороженная этим невиданным зрелищем.

На стуле с высокой спинкой лежала куртка соседа, и план созрел моментально. Воровато оглянувшись, я вытащила из мешочка на поясе флакончик с каплями. Их используют для успокоения и хорошего сна, несколько капелек внутрь — и человеку обеспечены хорошие сновидения. Но были у эликсира и другие свойства. Снова оглянувшись, я метнулась к куртке дикаря и вылила почти весь флакончик на мех.

— Какого хрена вы здесь делаете?

Яростный голос заставил меня подпрыгнуть, обернуться и в ужасе прижать ладони к груди. Шерх Хенсли стоял в дверях, расставив ноги и сжимая свою двустволку. Темные глаза сужены, от стиснутых зубов дергаются желваки, и это видно, даже несмотря на бороду! Жуткий растянутый свитер с заплатками и перчатки с обрезанными пальцами завершали образ и делали Шерха похожим на одного из дорожных бандитов. Да что там! Он мог бы быть их главарем, с такой-то рожей!

— Решили снова продемонстрировать мне свои прелести, истра? — его губы искривила презрительная усмешка. А я выдохнула. Похоже, мои манипуляции с курткой сосед не заметил. — Надо же.

Обида и ярость ударили в грудь так, что дышать стало нечем, и я сжала кулаки, готовая броситься на мерзавца. Бабушка всегда говорила, что мои чувства меня погубят. Потому что они всегда главнее разума. Выдохнула.

— Не смейте меня оскорблять, — как можно высокомернее произнесла я. После жизни в Лангранж-Холле у меня это неплохо получалось.

— Констатация правды — это не оскорбление, — с гадкой улыбкой произнес он.

— Я всего лишь хотела… Духи! Да что вам объяснять! Уйдите с дороги!

— Зачем? — Он повел своим ружьем, играя. И не двинулся с места. — Вы ведь пришли мне что-то предложить, истра?

Взгляд темных глаз стал волчьим, а лицо застывшим. И почему мне показалось, что дикаря ситуация совсем не веселит? Скорее, она привела его в бешенство.

— Вы все неправильно поняли! — Духи, если я начну орать, меня даже никто не услышит! А вот Линк испугается до смерти. — Я пришла сказать, чтобы вы не смели трогать мои вещи! Вы перерезали веревку!

Обвинение, что должно было быть убийственным, вышло жалким. Дикарь сдвинул брови, а я вдруг сообразила, что, кажется, ошиблась. Катастрофически, ужасающе ошиблась! Веревки между деревьями были старыми, они вполне могли просто порваться от тяжести навешанного белья. С чего я взяла, что это сделал сосед?

— Я… я пойду. Простите, я не должна была заходить сюда…

Он не двинулся с места ни на грин.

— Отойдите. Я хочу… выйти.

— А я хочу, чтобы вы убрались отсюда, — процедил он. — Чтобы уже утром и запаха вашего не осталось в Оливковой роще.

— Но я не могу уехать!

— Тогда я не могу выпустить вас.

В его глазах зажегся недобрый огонек. Страх сжал горло, и я с трудом удержалась от желания вновь начать пятиться, как утром. Вот только куда? За спиной была эта сама постель-нора.

— Послушайте, — попыталась я воззвать к голосу разума. — Я признаю, что совершила ошибку, зайдя на вашу половину. Я просто очень разозлилась… неважно! — Тряхнула головой. — Давайте считать это недоразумением? Ну, ведь благородный истр…

— Благородный истр? — Он хрипло рассмеялся, белые зубы блеснули в полумраке. — Какая ошибка. Во мне нет ничего ни от первого, ни от второго.

— Выпустите меня!

Кажется, я все-таки заору.

— Нет.

Он сделал шаг ко мне и закрыл дверь, повернул ключ в замке. О Духи, эта ужасающая комната еще и запиралась изнутри. Зачем? Может, чтобы издеваться здесь над такими дурами, как я?

— Вы не посмеете, — ахнула я. Молчать рядом с ним слишком страшно.

— Еще как посмею.

Он наступал, сжимая свою двустволку, и я как-то завороженно уставилась на него. Понимая, насколько он выше и сильнее, несмотря на худобу и хромоту. И вооружен. Помимо ружья, у дикаря был нож, я увидела чехол, привязанный к правой ноге поверх кожаных штанов.

Ружье он положил на стол, сделал еще шаг. И еще. И я уже чувствую тепло его тела и дыхание. А мои ноги стоят впритык к постели.

— Послушайте… — Я сжала кулаки, запрещая себе паниковать. Хотя очень хотелось. — Вы пугаете меня. Давайте, наконец, поговорим, как разумные взрослые люди! Я ведь уже извинилась…

— Мне плевать на ваши извинения, — тихо сказал он. — Мне плевать на все, что вы скажете. Я хочу, чтобы вы убрались из моего дома. Либо вы это сделаете, либо…

Его левая рука в обрезанных перчатках легла на мою талию, правая — на затылок, и дикарь резко вжал мое тело в свое. Сдавленно вздохнул. А потом он так же — рывком, словно нехотя — наклонил голову и прижался губами к моему рту. Замер на миг, словно вслушиваясь. И провел языком по нижней губе, втянул, лизнул верхнюю. А потом надавил на затылок, углубляя этот поцелуй, вторгаясь в мой рот, толкаясь языком! Я дернулась, пытаясь отстраниться, но хватка у мерзавца оказалась железной, а с виду и не скажешь! Держал он крепко, не давая мне даже голову повернуть! И дышать тоже не давал. Кажется, он собирался заменить воздух собой.