Он был стар и высок. Комплекция весьма скромная, но точные его параметры не позволял определить серого цвета балахон, лучшие времена которого кончились несколько веков тому назад. Человек обладал длинной седой бородой и длинными, спутанными и никогда не видевшими расчески волосами. К моему удивлению, от парня не разило, как от бомжа на Курском вокзале. Он благоухал какими-то травами и чем-то еще, явно спиртным.
Я протянул ему сигарету и предложил зажигалку, но он разжег сигарету огоньком, проскользнувшим между большим и указательным пальцами руки, и присел на капоте рядом со мной.
– Очень хороший табак, – сказал парень. – Такого хорошего табака я не пробовал с конца Третьей эпохи, и видит Эру, это было очень давно.
– Рад, что смог тебе угодить, – сказал я. – Где Горлум?
– В надежном месте. – Он и бровью не повел. Нервы у типа были не просто железные. Их отливали из какого-то сверхпрочного сплава.
– С ним все в порядке?
– В полнейшем. Отдыхает и наслаждается.
– Пока он наслаждается, у меня работа в лаборатории стоит. – Это я немного приврал для пущего эффекта.
– Поверь мне. Есть в этом мире вещи более важные, чем работа в лаборатории.
– Например? – В принципе я был с ним согласен, но мне было любопытно услышать его точку зрения на этот счет.
– Разные вещи, – уклончиво ответил он.
– С этого момента поподробнее, – сказал я. – Это ты меня сюда затащил?
– Не затащил, а призвал, – не без некоторого самодовольства ответил он. – Я. Есть еще порох в пороховницах.
– И ты упер Горлума?
– По сути вопроса верно, хотя я не стал бы формулировать так жестко.
– А как бы ты сформулировал?
– Я одолжил Горлума на время, достаточное для того, чтобы привлечь твое внимание.
– Чего тебе от меня надо?
– Сущий пустяк.
– А если еще подробнее?
– Ты должен выполнить миссию.
– Мужчина, – сказал я мягко. Идеи выполнения миссий таких вот странных парней меня никогда не привлекали, – я никому ничего не должен, а всех, кому я был должен раньше, я простил.
– В качестве одолжения, – отступил он. – И в качестве выкупа за Горлума, который, как я вижу, очень тебе нужен.
– Это шантаж, – возразил я. – Ты взял заложника и ведешь себя как террорист.
Он развел руками, широкие рукава его балахона напомнили мне крылья диковинной птицы, только что выбравшейся из песчаной бури.
– Обстоятельства диктуют такую манеру поведения.
– А если обстоятельства продиктуют мне дать тебе в ухо и силой вытрясти информацию о Горлуме?
– Это было бы весьма необдуманно с твоей стороны, – спокойно ответил парень. – Потому что без моей помощи тебе до него не добраться.
– Вот как?
– Именно.
Я посмотрел на него. Незнакомец не выглядел особо крутым, и тот факт, что он мог извлекать огонь из кончиков пальцев, еще ни о чем не говорил. Невелика мудрость, сам умею. Но жизненный опыт отговаривал меня от принятия радикальных решений, о последствиях которых я могу пожалеть.
– Давай начнем сначала, – сказал я. – Мы где?
– В поле.
– А в более широком смысле?
– В Тридесятом царстве.
– О как, – улыбнулся я. – Это уже ближе к теме. То есть мы не в России? Не на Земле?
– На Земле, – сказал он. – Но не в России.
– И где же на Земле Тридесятое царство?
– В параллельном мире.
– Ага. То есть мы в параллельном мире?
– Ты быстро схватываешь.
– Это у меня природное. И что мы делаем в параллельном мире?
– Сидим и курим.
– А в более широком смысле?
– Мы здесь для того, чтобы свершилось древнее пророчество.
– Отец, – сказал я, – зацикленность на свершении древних пророчеств еще доведет тебя до цугундера.
Он снова пожал плечами. Так тому и быть.
– А ты кто?
– Человек, который поможет пророчеству свершиться.
– А в более узком смысле? Имя у тебя есть?
– Есть, – сказал он. – Здесь меня называют Древним Старцем.
– И сколько же тебе лет?
– Слишком много, чтобы я помнил точно.
– Но Древний Старец – это не настоящее твое имя?
– Что в имени тебе моем?
– Просто люблю знать, с кем имею дело.
– Мое имя тебе ничего не скажет.
– А ты попробуй.
– Меня зовут Гэндальф.
– Тот самый Гэндальф?
А что, вполне логично. Поехал на поиски Горлума, а нашел Гэндальфа. А Фродо с Арагорном за соседним пригорочком курят.
– Насколько мне известно, – высокомерно сказал он, – есть только один Гэндальф.
– И что ты делаешь в Тридесятом царстве?
– На Валиноре было дьявольски скучно, – ответил он. – Вот я и отправился в путешествие по параллельным мирам, творя добро и совершая великие дела.
– Скромность никогда не входила в список твоих достоинств, – сказал я. – И все-таки ты не Гэндальф.
– Это еще почему? – возмутился он.
– Потому что Гэндальф стал Белым. А ты не Белый. Ты – Серый.
– Я Белый, – сказал он. – Только пыльный.
– Хорошо, – согласился я, – Допустим. Допустим, ты Белый и пыльный. Что я должен сделать, чтобы получить Горлума?
– Выполнить миссию.
– Это я уже слышал, и неоднократно. Мне нужны подробности. Я не Фродо и не отправлюсь в путь вслепую, ведомый лишь одним твоим утверждением, что так надо.
– Хоббиты были превосходным материалом, – подтвердил Гэндальф. – Из них выпестовывались прекрасные спасители миров. Но очень трудно было сделать из них настоящих героев.
– За эти слова «толканутые» распяли бы тебя на хуорне. В чем суть проблемы?
– Ситуация довольно-таки банальная, – начал Гэндальф. – Описана множество раз в разных эпосах, так что ничего особенного в ней нет. Имеет место прекрасная дева, которую похитили и которую надо спасти.
– Василиса? – спросил я.
– Василиса, – подтвердил он. – Ты что-то об этом знаешь?
– Понаслышке. Василиса Прекрасная или Премудрая?
– Прекрасная.
– Логично, Премудрая не дала бы себя похитить. Кто украл?
– Дракон.
– Я не помню большого количества драконов в русском эпосе.
– Это типичный русский дракон, – сказал Гэндальф. – О трех головах. Его зовут Змей Горыныч.
– Замечательно, – сказал я. – А разве руки Василисы Прекрасной не добивается какой-нибудь Иван-царевич?
– Добивается, – подтвердил Гэндальф.
– А почему он сам не может вызволить свою невесту из плена?
– По объективным причинам.
– Давай-ка я изложу ситуацию, как я ее понимаю. Змей Горыныч похитил Василису Прекрасную, но Иван-царевич не хочет вписываться в эту тему, и ты решил найти ему замену в виде Ивана-дурака, да? Меня? Только я не Иван.
– А ты дурак?
– Нет.
– Тогда твое видение ситуации неправильно. Иван-Царевич не может вписаться в эту ситуацию, как ты говоришь, потому что он ранен.
– Ранен? Палицу себе на ногу уронил во время утреннего урока фехтования?
– Он был ранен в битве с хазарами.
– Иван-царевич был ранен в битве с хазарами, – повторил я. – Которым вещий Олег еще не отметил. Куда его ранили?
– Ты напрасно иронизируешь. Он тяжело ранен в живот, руку и бедро. И даже несмотря на это, мне стоило больших усилий уговорить его остаться в стороне.
– Не стоило, – сказал я.
– Кроме того, я нашел древние манускрипты…
– Не гони. На Руси никогда не было манускриптов.
– Хорошо, я нашел древние берестяные грамоты, в которых написано пророчество. В частности, оно гласит, что лишь пришедший из другого мира богатырь может сразить Змея Горыныча.
– Почему так?
– Не знаю. Эти мифические задачи всегда решаются в очень узких рамках.
– А с чего ты взял, что этот богатырь из другого мира – я?
– Его зовут Сергеем.
– Сергей – очень распространенное имя в наших краях.
– Он родился на исходе третьей недели весны.
– Это довольно расплывчатое определение. Уйма людей родилась в марте.
– В год, когда семерка встретилась с семеркой.
– Это ничего не доказывает.
– Он пришел в этот мир на скакуне, сила которого поглотила силу пяти сотен скакунов.
