— Только теперь не бесплатно. В обмен на Кренника. Вам «Шарик» он достроил, пусть теперь мне «суперразрушитель» обкатает. Думаю, будет правильно, если он прихватит три-пять спецов. По своему усмотрению.
— Борзеете, Вейдер!
— Хорошо, пусть двух, — не стал спорить тот.
Лорд сделал паузу, пока Оззеля в санитарный модуль грузили. Дроид потянулся было к Ниде, но Вейдер его шуганул, ограничившись тем, что отнял у медика ватку с нашатырем.
— Теперь, к делу, господа.
Широким жестом лорд пригласил офицеров к большому тактическому монитору со схемой системы Явин. Все с явным облегчением занимали свои места вокруг. Только кресла командующего эскадрой и командира «Мстителя» оставались пустыми. Нида более-менее оклемался, но неуверенно топтался на месте, не в силах самостоятельно определить собственный статус.
Уже собравшегося опуститься на свое место Пиетта остановил Вейдер.
— Не сюда, капитан. В связи с переводом адмирала Оззеля на «Шарик»… тьфу ты, «Звезду смерти» назначаетесь командующим «Эскадрой смерти». Капитан Нида, пока я не подписал приказ о присвоении господину Пиетту звания адмирала, можете врезать по морде этой слишком исполнительной сволочи. Нет? Как угодно. Тогда принимайте «Опустошитель», капитан.
— Да, милорд.
Да-а-а, умеет милорд принимать неожиданные решения. Только долго переживать новоиспеченному адмиралу некогда. Время на раскачку главком никому не дал — начал совещание.
Суть в том, что несмотря на полный разгром десятка повстанческих баз, какая-то часть их флота неизбежно ускользнет. Только деваться им особо некуда. Значит, с высокой долей вероятности они попытаются нанести задуманный удар по «Звезде смерти». Громко хлопнуть дверью напоследок. А если получится — внести хаос в ряды потерявшего боевую станцию противника и выиграть время для того чтобы не просто скрыться, а накопить силы для продолжения сопротивления.
Препятствовать атаке — неразумно. Зачем ловить мелкие разрозненные и озлобленные поражением группки по всей империи, если можно добить их, когда они соберутся и сами явятся к Явину. Достаточно просто показать в новостях, что планетоид находится именно здесь. План в целом немудрящий. Приманка в виде «Звезды смерти» и сама за себя постоять может, а уж если ее останется прикрывать лучшая эскадра империи — то детальным планированием можно особо не заморачиваться. Дарт Вейдер и не стал, ограничившись общими замечаниями. После чего удалился, оставив собравшихся обсуждать детали.
* * *
Вызов повелителя раздался, как только Вейдер вошел в свой кабинет.
— Ну, что, друг мой, выплеснули на подчиненных собственный страх перед разговором со мной?
— Пожалуй, вы, как всегда правы, повелитель, — не стал отрицать очевидное младший ситх.
— А о том, как теперь новый адмирал с тем же командиром «Опустошителя», да и с прочими работать будет, не подумали?
— Продуктивно будет работать. Как и положено абсолютно преданному мне человеку, готовому выполнить любой мой приказ.
— Самое удивительное, что такого самодура, как вы, дружочек, на флоте не просто боятся, но еще и уважают.
— Наверное, потому, что, когда сегодня на крейсере начал перегреваться реактор, я не к спасательной капсуле рванул, а к контуру охлаждения. А что разумных презираю, так всех же скопом, не делая исключений по должности, богатству или национальности.
— А вы точно не делаете? Уверены? Впрочем, об этом не сейчас.
Вейдер смиренно склонил голову, ожидая оценку своих действий.
— Я крайне недоволен вами, лорд Вейдер. Крайне. Ваша самоуверенность и самонадеянность рвут мне сердце. Но, что сделано — то сделано. Останавливать спонтанно начатый разгром Альянса было бы совсем глупо. Завершайте операцию. Через несколько дней я прибуду на «Звезду смерти». Тогда и оценим результаты ваших экспромтов, друг мой. Постарайтесь не разочаровать меня еще больше.
— Да свершится воля императора.
Изображение императора на проекторе сжалось в точку и исчезло. Вейдер опустился в кресло и активировал деку с текущими бумагами. Война — войной, а документооборот по расписанию. Покойные демократы с Явина могли сколько угодно кричать об имперской бюрократии, но всякий, кто хоть раз руководил группой разумных числом заметно больше десяти, знает — без бумажек никуда. Кроме того, это здорово помогает не думать о предстоящей встрече с повелителем.
На рабочем столе возникли документы на помилование. Четыре папки готовы к подписанию. Трое контрабандистов, два человека и вуки, попали в камеры «Опустошителя», пока тот досматривал всех подряд, поджидая «Тантив». Дело четвертого — тоже контрабандиста и подельника вуки, помечено Юлареном вопросительным знаком. Контрабандист этот, некий Хан Соло — до кучи еще и дезертир. Ладно, хатт с ним, в конце концов, наверняка именно этот парень показал прочим, где у крейсера контур охлаждения реактора. Остальные просто не в курсе. Размашистая подпись лорда Вейдера появляется на документе. Только нечего хорошего пилота бандитам или мятежникам дарить. Не забыть распорядиться пристроить этого Соло в какую-нибудь подконтрольную государству контору для щекотливых поручений.
На пятом деле красуется восклицательный знак. Что тут у нас? Ого! Пятый — мятежник Кассиан Андор. И он капризничает. Формальное прошение о помиловании и обещание впредь законы империи не нарушать подписать отказался. Редкостный наглец. Лорд коснулся сенсора вызова.
Явившийся вместе с арестованным Андором полковник Юларен доложил о всех известных подвигах пленника. Тот слушал молча с нагловатой полуулыбкой.
— Почему вы полезли спасать крейсер, Андор? — наконец обратился к нему Вейдер.
— А с чего вы взяли, что я спасал ваш сраный крейсер?
— Ну, по факту вышло именно так.
— Допустим, надеялся, что капитану хватит благоразумия отключить дефлекторы во избежание взрыва. Тогда был шанс захватить ИЗР целым. Почему бы этому не поспособствовать.
— Вы это серьезно?
— Да нет. Не будь вас на борту, может быть. А так, командир «Опустошителя» не самоубийца. Точнее, самоубийца, предпочитающий погибнуть вместе с кораблем, а не быть придушенным киборгом-фанатиком.
— Тогда почему?
— Допустим, вспомнил, как несколько лет назад, учась на инженера-технолога, спорил с однокурсниками о том, можно ли дырку в реакторе брезентовым пластырем заткнуть. Мы тогда так ни до чего путного не доспорили, а тут такой шанс узнать, кто же был тогда прав.
— Лжёте. Вы с шести лет по тогда еще республиканским шагоходам камнями с баррикад кидали. Вам не то, что в высшую, и в начальную школу ходить некогда было.
— Верно, — не стал спорить все так же безмятежно ухмыляющийся мятежник. — Но сидеть и ждать казни оказалось скучно. Решил разнообразить обстоятельства собственной смерти. А в то, что реактор в результате не рванет, я особо не верил.
— Тогда, почему отказываетесь просить о помиловании?
— Не хочу получить жизнь из ваших рук. И если я о чем и сожалею, так о том, что в результате моих действий вы все еще живы.
— Это — само собой, — самодовольно хмыкнул лорд.
— Только вы опять лукавите, — воспользовался паузой Юларен. — Не гордость вами движет, а страх. Вам после комплексного ожога морду-то подлечили, а с глазами проблема. Пораженную сетчатку в тюремной санчасти на место не прилепят, это долго и дорого. Денег у вас нет, а ослепший — вы даже дружкам своим недобитым нужны не будете. Вот вы и предпочли казнь жизни калекой. Я не прав?
Улыбка на лице Андора на миг сменилась звериным оскалом, но он быстро сумел взять себя в руки и лишь плечами пожал. Теперь уже вполне равнодушно.
— Слабак.
От единственного слова, вернее — от ледяной волны презрения, которая вдруг вырвалась из-под привычной черной маски, полковник Юларен отшатнулся. До этого как-то не задумывавшийся о причине, по которой глухой шлем стал лицом лорда Вейдера, офицер принимал это как данность. А тут вдруг пришло острое понимание того, что с такой горечью и презрением мог отреагировать только тот, кто сам уже много лет живет, преодолевая непреодолимую немощь… Впрочем, эту мысль полковник предпочел отогнать от греха подальше.
