Не сердите толстяка (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович

— Хорошо. Вот только, — Тома тряхнула волосами, — Тима добрый. Никого он не убьёт.

— Да? А ещё он совсем не злопамятный. Ладно, если просто морду набьёт. Подлечим. Убить, конечно, не убьёт. А если проклянёт? Импотенцию устроит? Для некоторых сие не многим лучше смерти. Тут мало кто помочь сможет. Мастер Проклятий в гневе — это жуть.

— Что? — глаза девушки расширились от удивления и, отстранившись от приёмной матери, сев на колени, прикрыла рот ладошкой.

— Да уж пару лет как, — поняв невысказанный вопрос, приступила к рассказу Мария Ивановна. — Может помнишь, парнишка у нас был, лет двенадцати, с раком желудка, на последней стадии? — заметив утвердительный кивок и дождавшись, пока Тома пересядет на диван, продолжила: — Жить ему оставалось совсем ничего. Пару месяцев от силы. Вот и привели ко мне. Так жалко было мальчонку, но пораньше бы. Может и смогла бы помочь, а тут руки опускаться начали. И тут как раз Тимоха приехал с очередным визитом. И как водится, завалился прямо в кабинет. Слово за слово, решила хоть пользу извлечь, показать внуку, как страшно всё это выглядит. А ты же сама знаешь Тимку. Добрый он, жуть… Если не злить, — усмехается. — Ну и давай тоже пытаться лечить. Да что уж там, — огорчённый взмах рукой, — хуже всё равно не сделал бы. А так хоть боль унял. Тут он мастер, — бабка довольно улыбнулась. И подмигнула девушке: — Всё-таки порода!

— Это да… — Тома с серьёзной мордашкой закивала в такт словам.

— Ну так вот, возился, возился, а толку нет. Парнишка опять стонет. Вот Тимоха как психанёт, как рявкнет: «Будь ты проклята, гниль поганая». Я сперва решила, что он мальчонку проклял, а потом смотрю, у него глаза по пять копеек — сам ошалел от того, что сделал. Ну а потом… — женщина зацокала языком, и довольно улыбаясь, посмотрела на нетерпеливо ёрзающую девушку.

— Ну, ну, что потом? — Томе явно не терпелось узнать, что же произошло дальше.

— А ничего. Он рак проклял, понимаешь? Рак! И спокойно так вынул всё, что было, до последней клеточки и метастазы. Ну, почти. Всё это превратилось в обычную чёрную жижу которую он и вычерпал руками. Потом встал, помыл руки и на подгибающихся ногах ушёл. Правда спросил, смогу ли я остатки убрать. Ну да ничего сложного. Покатала яичком по животу да вытянула остатки гнили. Вот так-то, дочка. Ну и кто он после этого?

— Но ведь он целитель!

— Одно другому не мешает. Все целители с проклятьями на ты, иначе никак, многие болячки от них проистекают. Кто хуже, кто лучше лечит. А вот до такого, чтоб рак проклясть, это только Тимоха мог додуматься.

— Додуматься мало, — засомневалась Тома.

— Верно говоришь. Не знаю, что уж тут роль сыграло… Даже если Тимоха и не Мастер Проклятий, то это кровь Берсерка себя проявляет. То есть нам от этого не легче. Психанёт и влупит со всей дури по мужичкам. Да так, что когда одумается и пожалеет их, может быть поздно.

— Но что же делать? Я же не могу сделать так, чтоб раз, и никто не подкатывал? — и тут же поспешно добавила: — Я про тех, кто постоянно вьётся рядом, тут ведь отворот нужен.

— Сварим, — кивнула Мария Ивановна. — А пока будешь ухажёров чаем с зельем поить, Вадик Тимоху так нагрузит, что ползать будет…

— Ой! Нельзя же так!..

Послушав некоторое время Томины причитания по поводу того, что Тима слабенький: еле ножки переставляет, еле ручками двигает, дышит через раз и то с трудом, ведьма вынесла вердикт:

— Этот слабенький чуть не придушил тебя, стенку вон сломал.

Как оказалось, всё это, собственно, и не так, просто погладить хотел, и вообще руки на плечах лежали, и то она их сама положила. А стенка? Что стенка? Ножки подломились, упал, а раствор старый, кирпичи потрескавшиеся. И вообще это полтергейст, домовой, тролли, гоблины, злые инопланетяне… (нужное подчеркнуть). А Тима ни при чём. Исхудал весь, ручки не ходят, ножки не ползают…

Глядя, как ведьмочка начала заговариваться, Мария Ивановна поставила диагноз:

— Прав Тимоха, дура ты, Тома. Как есть влюблённая дура.

Глава семнадцатая

Нет, это беспредел какой-то! Нельзя же так над детьми издеваться, даже если они такие здоровые лоси как я… Э-э-э… В смысле, высокие и уже начавшие вновь отращивать пузо, а так-то очень даже больные. Можно сказать почти одной ногой в могиле, куда меня со всем усердием пытается вновь загнать батя. Я бы ему, конечно, настучал бы, если бы он был не таким крутым. Так что истекаю потом и отмахиваюсь тренировочным посохом.

Ещё и бабуля с утра подсуропила: приволокла какой-то медицинский браслет и нацепила на руку. Куда катится мир? Куда, я вас спрашиваю? Старая злобная ведьма с мерзкой ухмылочкой цепляет на руку не амулет, а какой-то прибор. И уверяет, что у неё всё под контролем, мол, все параметры идут на ноутбук. Мать моя ведьма! Она ещё и ноут себе купила! Полежал в коме называется.

И всё это под предлогом того, что меня надо срочно приводить в порядок, так как не сегодня-завтра Шабаш, а я не в форме. Да они с дуба рухнули, как есть, башкой вниз. Ближайшее сборище будет только на Ивана Купалу. Тут же, считай, ещё три месяца…

Кому я это говорю? Родовая честь, не опозорить семью, с гордо поднятой головой, вековые традиции… Это так бабуля принялась распинаться. Лучше бы помалкивал и не возбухал. Батяня оказался нисколько не лучше, чем меня весьма удивил. Всегда считал, что ему-то как раз плевать, на все эти заморочки. Принимая во внимание особую любовь к родственничкам. Хотя аргументы у него были совсем другие, а учитывая тяжёлый посох в руках, то и весьма убедительные. В частности: порвать всех как Тузик грелку, натянуть глаза на уши и показать, где их сортир, а потом забить туда ногами… Ну и слегка понизив тон, поведал про кучу ведьмочек, которые жутко любят крутых ребят… и оргии. Тьфу. Ну что за бредятина. Стоп! Он сказал оргии?!

— Какие такие оргии?

Батя, отставив в сторону посох, которым как раз и пытался выбить из меня дух, небрежно так опёрся на него и, подмигнув, пояснил:

— А это когда девки не могут тебя поделить, и ты по доброте душевной, и, так сказать, чтоб никого не обидеть…

— Вадик!!! — взвизгнула бабуля. — Ты чего такое ребёнку говоришь? — и уже мне: — Не слушай его, Тимоша, врёт он всё. У нас всегда всё пристойно…

— Ну да, — кивает батя, — на официальной части, может быть. А вот после, — и вновь подмигнув, убил меня наповал: — Это если ты себя проявишь. Знаешь, качество ведьмочек и их количество очень сильно падают, чем дальше ты от первого места. Ну а если облажаешься, — недобро так прищуривается, — то с тобой даже знакомиться никто не захочет. Поверь.

— Вадик, — бабка опять попыталась влезть, — оно понятно, что за этими девками не уследить… Так что может ты и прав, но ведь Тимке нельзя. Вдруг что случится?

— А вот и проверим, — кивает на браслет на руке. — Шла бы ты, мать, работать. А ноут оставь, я сам проконтролирую…

Они ещё чего-то там препирались, а у меня в голове засела только одна мысль. Разводят или нет? Вы же не думаете, что я вот так взял и поверил этим двум личностям? Им лишь бы Тима, проходя испытание, показал всем у кого самый большой… Ага. А мне оно надо? Главное — пройти и получить своеобразный аттестат зрелости колдовского мира. Но если батяня не врёт. Хм… А может и нет. Там ведь будет куча народу, и среди них очень много женского пола. А победители испытания — это как рок-звёзды человеческого мира.

Ой-ой… А я ведь ни разу на Шабаше не был. Возможно, там весело. Недаром же бабка никогда с собой не брала. Хотя сама с Томой регулярно туда мотаются. Отрываются! Ага. Пристойно у них там всё. Да если вспомнить, какие наряды они на себя напяливают… Вот ведь заразы. А меня, чтоб не мешал, значит, дома оставляли.

А когда, интересно батя успел позажигать? А? Тьфу на тебя, балбес, отец же как раз в шестнадцать и прошёл испытание — в своём роде уникум. Это мне там было делать нечего, только позориться. Отец-то, в отличие от меня, с детства колдует.