Ошибочка вышла - Непременова Настасья

Единственное, что поначалу озадачило, так это выбор кандидатуры. Впрочем, желающих добровольно участвовать в директорских играх ещё до падения Волдеморта сильно поубавилось, слишком уж высока была смертность среди соратников Великого Светлого. Припомнив всех известных ему сторонников директора, Снейп вынужден был признать, что выбор закономерен. Пройдохе Флетчеру доверять было нельзя, из ровесника Дамблдора Дожа песок от старости сыпался, Уизли директора поддерживали пассивно и ни во что встревать не спешили. Подмор и недавно ставшая матерью Венс условий жизни маленького героя не оценили бы, а Альбус не любил, когда в нём разочаровывались. Мог директор и ещё кого-то неизвестного Северусу завербовать, но, похоже, им повезло, и реально доступным для задания остался только Дингл. Ну и отлично! Этот дурак не то что Оборотное не принял, он даже не позаботился о том, чтобы выбрать хоть сколько-нибудь подходящий маггловскому миру наряд. Его нелепая фиолетовая мантия в скучном и прилизанном Литтл Уингинге смотрелась как прыщ на носу: вроде и места много не занимает, а видно издалека. Впрочем, закралась у Северуса мысль, что чары неприметности для магглов Дингл всё же наложил, и раз Петуния им не поддалась, то она не маггл, а сквиб, но проверить свою догадку ему так и не удалось. И вообще, главная проблема сейчас заключалась не в Петунии, а в Дингле. Да, можно было сказать, что с его разоблачением невероятно повезло, а вот придумать, как обвести этого идиота вокруг пальца, оказалось куда более сложной задачей. Хоть и плохонький, но маг — это не тётка-сквиб, здесь всё в разы серьёзнее. Варианты: устранить, запугать, подкупить даже не рассматривались. Нужно было придумать что-то такое-этакое, но оно не придумывалось. От идеи ментального вмешательства или Империуса пришлось отказаться сразу — оба варианта в случае провала сулили Азкабан или стопроцентную пожизненную кабалу у директора, а «провал» при хронической подозрительности Дамблдора был неминуем. Повесить следящий артефакт не представлялось возможным — не только найдут и снимут, так ещё и хозяина следилки вычислят и за жабры возьмут, и получится ровно то же самое, как если просто вмешаться в разум: либо Азкабан, либо директорская кабала.

Самой перспективной и реальновыполнимой выглядела идея опутать ближайшие кварталы сетью оповещающих чар, но они могли войти в конфликт с тем, что уже навертел тут директор, и неизбежно привлекли бы нежелательное внимание. Да и сливать из месяца в месяц немалое количество сил в никуда — так себе затея… На вредноскопы и прочую лабуду тоже полагаться не стоило. Оставалось надеяться, что после успешного первого представления, в запасе будет достаточно времени, чтобы подыскать достойный вариант.

На дельную мысль в очередной раз натолкнула Петуния, поинтересовавшись: «Неужели за столько столетий волшебники не придумали, как оградить себя от присутствия неугодных?»

Конечно, придумали, как только не поизвращались, одна беда — ничего, что можно было бы применить в их ситуации, Северус не знал. Как ни крути, а выходило, что придётся-таки обратиться за помощью к старинному приятелю. И хорошо, если Малфой за свои услуги чрезмерной платы не потребует…

Его белобрысое сиятельство, излишним альтруизмом и бескорыстием никогда не страдавший, свою выгоду сыскал быстро. Путём не лишённых логики размышлений Малфой-старший решил, что дружба с Мальчиком-который-выжил для его наследника лишней не будет. Соответственно и плата за помощь приняла форму обязательного знакомства с его семьёй и посещения Гарри Поттером Малфой-менора, разумеется в сопровождении Снейпа.

Северус идеей тоже вдохновился, знакомство и дружба с Драко в будущем существенно снижали шанс зачисления Гарри на Гриффиндор. В общем, всё складывалось к обоюдному удовольствию ровно до тех пор, пока Поттер не заявил, что никуда не поедет без Дадли. А Дадли, как назло, тоже ужасно хотелось взглянуть на волшебный дворец. Маггл в Малфой-меноре уже мог стать проблемой, а тут ещё взбунтовалась Петуния, заявив, что ни за что не отпустит детей к этим непонятным волшебникам. К Северусу-то она уже привыкла, а вот Малфой у неё под сомнением и чего от него ожидать неизвестно… В общем выходила жопа: либо едут все, либо никто.

Выслушав ответ Снейпа и представив, что скажут портреты предков, когда увидят в своём родовом гнезде магглов Люциус скривился хуже, чем от зубной боли, впрочем, ненадолго. Предки-то ведь уже умерли, а Драко ещё жизнь строить и полезными связями обрастать. Ну а для Нарциссы у Северуса можно было заказать побольше успокоительного.

В общем, пригласили всех.

Путешествие в гости оказалось отдельным приключением. Добираться с помощью портала Петуния наотрез отказалась. Пришлось трястись в машине. Шесть долгих часов крутя баранку, Северус мысленно проклинал и супругу, и хитрого лиса Малфоя, не сумевшего придумать какую-нибудь другую просьбу, и мелких мерзавчиков, которые всю дорогу дружно ржали над комиксами на заднем сидении.

Когда, наконец-то добравшись до Малфой-менора, Петуния прямо-таки вывалилась из машины и со стоном распрямила затёкшую спину, Северус мстительно улыбнулся и напомнил, что её стараниями их ждёт и обратный путь, и в этот раз за рулём будет она.

Люциус остался верен себе и навстречу гостям выслал домовика. При виде ушастого пучеглазого существа визг миссис Снейп разнёсся по полям миль на десять. Зато мальчишки были в восторге, и Гарри тут же пожелал узнать, идёт ли что-нибудь из этих странных существ на ингредиенты?

Эльф испуганно прижал уши и усердно закланялся, уверяя, что: «Микки хороший! Микки не ингредиент! Микки только проводить господ!» Услыхав что это ещё и разговаривает, Петуния огласила окрестности ещё одним истошным воплем. К счастью, раньше, чем они добрались до входа в дом, она примирилась с действительностью, заметив расхаживающих по лужайке белоснежных Малфоевских павлинов: совершенно маггловских, величественных и отвратительно крикливых.

Гостей хозяева встречали у парадной лестницы. И если Люциус выглядел довольным, а Драко любопытным, то Нарцисса заметно нервничала. Торопливый шёпот на ухо Северусу, что, возможно, поблизости завелась банши, и, не далее как несколько минут назад, она слышала её вой, расставил всё по своим местам. Петунии удалось-таки произвести на волшебников неизгладимое впечатление.

Шествие гостей по Малфой-менору вызвало настоящий ажиотаж. Ещё бы, магглы в родовом гнезде! Портреты славных предков пучили глаза, а особо слабонервные даже падали в обморок. Когда один из самых воинственно настроенных предков, Брутус Малфой, невзирая на предупреждения и меры, уже применённые к некоторым изображениям, пожелал сказать нечто большее, чем: «О, ужас! Магглы в Малфой-меноре!» Люциус, холодно сверкнув глазами, направил на него палочку и заморозил прямо на середине слова. После чего обворожительно улыбнулся Петунии и снисходительно хмыкнул: «Портреты. Что с них взять?»

После такого «внушения» те из предков, кто ещё не был заморожен, обездвижен и не лежал в обмороке, прекратили попытки высказать своё особое мнение.

Чинное чаепитие наскучило всем довольно быстро, в конце-концов цели этой встречи были совершенно иные. Дети были отправлены играть под присмотром домового эльфа, мужчины удалились, чтобы переговорить о делах, а Нарцисса и Петуния оказались предоставлены сами себе.

Долго разговор о погоде поддерживать не удалось. Обе слишком быстро сошлись на том, что: «Сегодня погода диво как хороша, а вчерашнюю можно назвать сносной, потому что позавчера был сущий кошмар».

Несмотря на отчаянное желание не ударить в грязь лицом, Петуния робела и терялась. Она с детства так мечтала хоть одним глазком взглянуть на настоящее высшее общество. И вот ей выпал шанс, и она вдруг поняла, что совершенно не представляет, чем может заинтересовать или удивить избалованную, ни в чём не знающую отказа красавицу-аристократку. Ну в самом деле, не обсуждать же с ней марки стирального порошка! Тем более, что Петуния всерьёз подозревала, что леди Малфой возможно вообще не догадывается, что в жизни существует такое занятие как стирка. Малфои были самыми настоящими волшебниками-аристократами, и она ужасно боялась показаться нелепой. Это заставляло нервничать, говорить банальности и ошибаться в мелочах, отчего Петуния, чувствуя себя круглой дурой, нервничала и ошибалась ещё больше.