Последний оргазм эльфийского короля - Контровский Владимир Ильич

– Иногда, но в основном, – Хрум хитро улыбнулся, – делали детей вашим женщинам. Хорошие получались детки.

– Секс-туризм, значит… Понятненько… А ты?

– Что я?

– Кем ты был на Земле во время своего делового визита? Лешим, призраком или, может, вампиром?

– Я не мог быть злыднем – я ведь светлый. Черти и прочая нечисть – это прерогатива тёмных эххов. Я был в вашем мире домовым.

– Домовым?

– Домовым – маленьким и мохнатым. Я жил в доме у одной отчаявшейся одинокой женщины, и помог ей пережить тёмную полосу в её жизни.

– Угу, – я хмыкнула, – и допомогался до того, что у бедняжки получилось хорошее дитё, верно?

– Не знаю, – ответил де Ликатес (как мне показалось, с лёгкой грустинкой в голосе), – может быть. Я пробыл там недолго – всего два месяца, по счёту вашей планеты. Это было давно…

– Ну и как, клёво было?

– Что? – не понял Хрум.

– Женщина, в смысле. Понравилось?

– Да, – честно признался рыцарь, – она была хороша. До сих пор её помню…

«А я ещё лучше!» – чуть не брякнула я, но вовремя прикусила язык: нельзя перегибать палку. И аккуратно сменила ракурс обсуждаемой темы.

– А как вы попадаете в другие миры? Через порталы?

– По-разному. Умелые маги могут совершить переход в любой параллельный мир из любой точки нашего мира.

– И этому можно научиться? – вкрадчиво осведомилась я.

– Можно, только нужен магический талант – у вас ведь, например, человек без голоса и слуха не сможет стать знаменитым певцом.

«У нас-то как раз сможет…» – подумала я, но Хрума разубеждать не стала.

Вот так, задушевно беседуя, мы добрались до уютной лощинки у подножия очередной горы-холма (сколько уже было этих холмогор – я со счёту сбилась). Де Ликатес был прав – классное местечко! Холмогора оказалась безлесной, только трава, редкие кустики да мелкие камушки, и с другой стороны шагов на пятьсот тянулась открытая местность – никакой гад не подкрадётся незамеченным. А у самого подножия горы обнаружилось небольшое озеро размером с нормальное джакузи, в которое сверху изливался поток воды – не водопад Виктория, а гламурненький такой водопадик, клёвая фишка в навороченном интерьере. Я балдею с этого эххийского дизайна…

– Это Водопад Слёз, – сказал рыцарь, спешившись и помогая мне слезть с коня. – Согласно легенде, в давние времена одна бедная девушка, страдая от неразделённой любви, пришла сюда, на вершину этой горы, и плакала там, пока не изошла слезами и не умерла. И слёзы её превратились в этот водопад. Есть поверье, что если девушка хочет быть счастлива в любви, ей надо на закате выкупаться в этом водопаде и загадать заветное желание – оно обязательно исполнится.

Я посмотрела на красный шар солнца, катящийся к спинам медленно темнеющих гор, и усмехнулась. Выкупаться, говоришь? На закате? Ну-ну – это мы запросто…

Но первым делом к водопаду направился сам де Ликатес – смыть с себя кровь серых гоблинов. Я не стала возмущаться, почему это он не пропустил даму – до заката оставалось ещё с полчаса, не меньше. Пока Хрум мылся, я распаковала свой багаж – захватила я кое-что из Ликатеса, женщина я или нет? – расстелила на траве широкое толстое одеяло, кинула поверх него другое, потоньше, положила в головах похудевший вьюк и извлекла из него большой кусок мягкой ткани, который вполне мог сойти за нормальное махровое полотенце. Пока я благоустраивала быт, маркиз завершил своё омовение и занялся разведением костра, приготовлением ужина и сервировкой стола. Женщина отвечает за красоту и уют в доме – все остальные житейские заботы предоставим мужчинам.

Солнце садилось – я следила за ним краем глаза. Когда у меня осталось, по грубым прикидкам, минут семь, я, заглотив пару добрых глотков вина (на всякий случай – вдруг вода окажется очень холодной?) и загрызя их куском сыра, прихватила своё типа полотенце и пошла к памятнику слезопролитию со смертельным исходом, по ходу обдумывая последние детали запланированного шоу одной актёрки. Сыр я дожевывала тоже на ходу – сыр был вкусный.

У водопада я быстренько осмотрелась – так, неглубоко, дно ровное, вода прозрачная, чистая, – украдкой оглянулась – так, Хрум возится у костра, сидя ко мне спиной, – проворно разделась догола и решительно плюхнулась в естественный мини-бассейн, в определённое время суток исполняющий заветные желания любвеобильных девушек.

У-у-ух-х-х… Вода в струе была хоть и холодной, однако не ледяной, а в чаше и вовсе тёпленькой (прогрелась за день). Дно – как шершавый кафель, поскользнуться и некрасиво шлёпнуться в самый ответственный момент мне не грозило. Я окунулась с головой, вынырнула и встала под водопад. Немного поплескавшись, я вышла из-под звонкой струи и, стоя к лесу задом, ко мне передом, то есть спиной к костру, рассчитанным движением подняла руки, перебирая мокрые волосы. Натюрморт получился – я вас уверяю. Прикиньте, стройная обнажённая женская фигурка на фоне водопада в лучах заходящего солнца – нервных просим удалиться. Уровень в озерце доходил мне до на ладонь ниже талии – самое то для пытливого взора; крупные капли воды изящно расположились по всему моему телу, сверкая рубиновыми искорками. Короче, рекламная девушка, – видели, наверно, голых красоток под водопадами с флаконами питательного шампуня, – только круче. Желание я не загадывала – я его давно уже загадала, ещё в Ликатесе, во дворце Окостенеллы.

И зритель меня оценил – я спиной почувствовала напряжённый взгляд де Ликатеса. Я чуть повернула голову – рыцарь сидел у костра неестественно прямо и не сводил с меня глаз. Потом он встал и нетвёрдыми шагами пошёл к водопаду – то есть ко мне, – и взгляд у него при этом был как у кота, которому хозяйка уже месяц не даёт его любимый «Вискас». Я не спеша приблизилась к краю моего бассейна и прикрыла руками грудь – не то чтобы совсем, а так, для создания нужного имиджа.

– Дайте мне полотенце, мой верный паладин, – промурлыкала я, – и помогите.

Хрум заторможено протянул мне мою тряпицу и подал руку. Я частично закуталась в ткань, выбралась из воды и приникла к маркизу русалкой, ущучившей одинокого путника. И мы с ним поцеловались – так, что у меня закружилась голова. Меня немного сбило с нужного настроя холодное железо панциря, неприятно коснувшееся моего разгорячённого тела, – я зашарила руками по плечам и бокам маркиза в поисках застёжек.

– Сними… – прошептала я. – Или ты собираешься заниматься со мной любовью в доспехах?

«Сейчас, – подумала я, – он возьмёт меня на руки, отнесёт к костру, опустит на заботливо приготовленное предусмотрительной мной ложе, скинет свой средневековый металлолом, и…».

Руки рыцаря внезапно отвердели, и он мягко, но непреклонно отодвинул меня на безопасное расстояние.

– Ты чего? – изумилась я, подхватывая сползающее полотенце.

– Не искушайте меня, леди Активиа, – глухо проговорил де Ликатес, отводя взгляд, – не надо.

– Это ещё почему?

– Не надо, – повторил Хрум, – я могу не устоять. И я никогда себе не прощу, если…

– Ах, так! – зашипела я рассерженной кошкой. – А ну отвернись!

Рыцарь послушно повернулся ко мне спиной, я, матерясь сквозь зубы, натянула на себя свою одёжку (чуть не порвав при этом маечку) и скомандовала:

– Пошли к костру – я замёрзла (меня и в самом деле трясло – правда, не от холода, а по другой причине).

Вернувшись к огню, мы расположились напротив друг друга, по разные стороны костра, взаимно избегая слишком близкого соседства. Хрум сел прямо на землю, а я уселась на ложе несостоявшейся любви, глотнула вина прямо из фляги, замотала мокрую голову полотенцем, уже нимало не заботясь о том, как я выгляжу со стороны, и приступила к выяснению отношений.

– Хрум, ты мужчина или нет?

– Мужчина, – вынужден был признаться он.

– Так, значит, ты мужчина. Пойдём дальше. Судя по твоим рассказам, ты далеко не импотент и тесного общения с прекрасным полом не чураешься. Так в чём проблема? Только не надо песен о любви до гроба – я не верю, что во всей Вселенной есть хотя бы один мир, в котором мужчина и женщина залезают в одну койку исключительно по большой и чистой любви! Да ты сам – что, всех женщин, которых ты перетрахал за свою жизнь, ты любил без памяти?