Жорж - иномирец. Книга 2 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Давай, вытолкни меня куда-нибудь. — Предложил я кошке.

— Я не смогу, Жорж. Вдруг, получится не так, как надо, такого я себе не прощу. — В нерешительности Ляля не давала покоя своему хвосту, нервно дергая им.

Веня не спускал глаз с этого процесса.

— Ляля, тогда давай меня вытолкнем. — Предложил змей, все еще думая, что дело в личных отношениях между мной и кошкой.

— Да причем здесь ты или Жорж, я не буду этого делать, потому что не знаю результат. Видите, здесь ничего нормально не работает. Для того эту ловушку и ставили, чтобы в нее поймались иномирцы. Толку от того, если они спокойно смогут ее покинуть.

— А ведь и правда. — Согласился я. — Мы мухи в паутине. Надо меньше дергаться, чтобы паук не спешил.

— Я думаю, что нам помогли в нее попасть. Наши размышления подвели к тому, чтобы мы сами в нее заскочили. Мы серьезно думали, что настолько опытные, что перехитрим существ, которые занимаются этим давно.

— А что они хотят? — Спросил Веня, для которого наши размышления казались абсурдными.

— Без понятия. — Растягивая слова, задумчиво ответил змей. — Ночью увидим, если позволим траве застать себя врасплох.

— Бррр! — Веня передернул плечами. — Мне показалось, что это бегающее глазное яблоко с яблоком пыталось нам что-то сказать через библейскую историю про Эдем и изгнание из него Адама и Евы.

— Каким образом? У меня что-то с построением логических цепочек не срастается. — Любая история, даже самая неподходящая, могла нам помочь, хотя бы избавится от дурных ожиданий.

— Ну, я просто заметил аналогии с тем, что вы называете аномалией между мирами и Эдемом. Наверняка, этот сад существовал вне миров, уж слишком он был прекрасным, чтобы быть на нашей Земле.

— Зачем? — Спросил змей.

— Затем, что его создал какой-то продвинутый пользователь, освоивший создание таких аномалий. Может быть, у него была душевная травма, из-за которой он считал, что его не любят и поэтому решил украсть двух человек и поселить их в свой сад, который считал идеальным местом, за жизнь в котором его самого будут любить вечно. На всякий случай, чтобы не сомневаться в искренней любви своих подопечных, он вырастил специальную яблоню и запретил есть с нее плоды. Ну, он считал, что если любят, то не ослушаются, а если не любят, то по-любому сожрут. Вот, дальше вы и сами все знаете.

— Так, значит, ты приплел библию в эту историю. — Я почесал затылок «пустой» черепной коробки. — Хочешь сказать, если бы мы съели яблоко, которое нам предложил бегающий глаз, то сразу бы оказались в обычном мире?

— Возможно. Это всего лишь теория.

— Антош, что думаешь? — Спросил я змея, который по виду находился в состоянии глубокого размышления.

— Я считаю, что психологический портрет человека, зависимого от чужой любви, очень правдоподобен. Но вот, насчет съесть яблоко и выбраться из ловушки, вряд ли. Слишком просто.

К слову сказать, после исчезновения бегающего глаза, пропали и дерево и яблоко, так что все наши размышления были чисто гипотетическими.

— Инверсия. — Негромко произнес Петр, молчавший до этого.

— Что, инверсия? — Не понял я его восклицания.

— Вы же задумывали обратный мир, где все наоборот?

— Верно, по мере своих вообразительных способностей.

— Эта трава, на самом деле красная. — Петр поворошил его носком ботинка. — И не трава это никакая, а плоть и течет в ней красная кровь, а не сок.

Повисла тишина, в который был слышен только шум ветра, свистящего сквозь приоткрытые окна в машине. Я представил изумрудную поляну в естественном цвете. Мне стало не по себе.

— Точно. — Воскликнула Ляля. — А я сразу поняла, что вкус у травы не такой.

— Думаешь, что эта ловушка на самом деле вот такой большой живой организм?

— Да.

— А ведь он нас точно сожрет. — Кошка испуганно перебралась на ступеньку машины. — Мы же все равно ослабнем и свалимся в траву, если не выберемся.

— Это не трава, это похоже на ворсинки в тонком отделе кишечника. — Поделился профессиональными знаниями Петр. — Они ждут, когда нас можно будет переварить.

— А причем здесь яблоко? — Борис попытался связать все точки зрения. — Таблетка?

— Слабительного. — Усмехнулся Веня.

— Нет, не слабительного! — Антош неожиданно взвился и обвел всех свысока сияющим взглядом. — Раз под нами живая плоть, которая слышит наши мысли, то стоит убедить ее в том, что мы ей не по зубам. Например, что мы это яд.

— Боже мой, какой галиматьи я не наслушался тут. — Борис, тяжело ступая, направился к машине, забрался на водительское сиденье, сел, откинувшись назад, и закрыл глаза.

— Да уж, зато легко представить себе мысли, которые испытываешь, находясь в чужом кишечнике. — Я вздохнул.

— Ничего, мы обязательно увидим свет в конце тоннеля. — Попытался убедить себя Борис.

— И это будет свет выгребной ямы. — Испортил ему весь оптимизм Петр. — Зато не обидно будет, если про тебя скажут говно-человек. Кто эта куча дерьма? Ах, это вы, Петр. Наконец-то стали сами собой.

Сортирный юмор врача вызвал легкий смех. Будь его шутки в более располагающем для этого месте, можно было бы посмеяться от души.

— Как думаешь, Антош, — Я потрепал змея за кончик хвоста. — Попробовать хозяина этого места надурить своим воображением?

— Пожалуй, это единственный способ выбраться отсюда. Правда… — змей интригующе замолчал.

— Что? — Нетерпеливо поинтересовалась Ляля.

— Любую живую плоть можно убить, причинить ей физическую боль, то есть добиться своего через причинение боли.

— С убить, ты, конечно, махнул, это же, огого какая туша. Да и больно сделать не понятно как. Траву скосить?

— Как вариант. — Согласился змей.

— Можно бензин слить и поджечь. — Предложил Борис.

— Ага, если он остался. Товарищи коммунисты заботятся об окружающей среде не в пример нам. Проверьте, Борис, на всякий случай.

Борис вылез из кабины вместе с резиновым шлангом. Опасливо погружая ноги в траву, он добрался до горловины бака, отвинтил крышку и вставил туда шланг. Видно было, что сливать бензин он умел, однако из бака не упало ни капли.

— Пустой. — Борис отбросил шланг в сторону. — А я верил, что до сего момента езжу на бензине. Уровень топлива показывает больше половины. Коммунисты, блин, и слить нечего для хорошего дела.

— Может, дефибриллятором жахнуть, а? — Предложил Веня. — Если на листочках имеются нервные окончания, мало не покажется.

— Это мысль! — Я уцепился за эту идею, интуитивно чувствуя ее потенциал. — Веня, голова, как у пельменя, ты превзошел себя.

— Ты сам, Жорж выглядишь как морж.

— Вообще не обидно, если из твоей затеи выйдет толк.

Мы рисковали, не зная, что могло нам противопоставить существо, создавшее этот карман между мирами. Чтобы иметь хоть какую-то защиту, решили забраться внутрь машины в полном составе. Веню с дефибриллятором держали за ноги, чтобы затащить сразу, если случится что-нибудь опасное.

— Не вырони его, из зарплаты вычтут. — Наставлял молодого напарника Петр. — А мы за год не рассчитаемся.

— Не слушай его, бросай сразу, если тебе будет угрожать опасность. — Посоветовала Ляля и так скромно улыбнулась Вене, что у того затряслись руки.

— Ллладно, если что, брошу. — Пообещал Вениамин.

Кажется, улыбка кошки сбила его с толку. Выглядел он немного растерянным и никак не мог сообразить, как включить прибор.

— Веня, ну, ты как интерн первый день на практике. — Укорил его коллега.

— Отстань. — Ответил Веня, не обернувшись и украдкой скосил глаза на Лялю.

Кошка не смотрела на него, что немного успокоило молодого врача. Он справился с прибором. Аккумулятор загудел, набирая заряд.

— Приготовьтесь. — Веня лег на резиновый коврик из-под ног Бориса и выставил руки с электродами над травой. — Разряд!

Жахнуло так, словно Веня активировал противотанковую мину под машиной. Штаны врача треснули рвущейся тканью под моими руками. Я перехватился за ноги и сжал их изо всех сил. Кто-то крепко держал меня за руки и за поясницу. Что происходило вокруг, описать не представлялось возможным. Мы словно угодили внутрь воронки взрыва, случившегося на заводе красок. Дикое смешение цветов, размазанных разлетающимися волнами.