Волшебство с ведьминым настроением (СИ) - Алексина Наталья

— На сбор две минуты, — прозвучал резкий голос мага.

Все вздрогнули, я обернулась, но увидела только очень прямую спину главаря, шедшего в сторону от лагеря.

Люди-тени преобразились, движения стали резче, звуки, как будто чётче, только сонное марево всё равно их не отпускало. Но сборы закончили вовремя. Даже я успела скатать своё одеяло и вернуть Биллу посуду.

— Брэн, нужна проверка, слева мой маяк не вернулся, увидишь его, сожми амулет дважды, — маг был собран, хмурил брови и в задумчивости потирал щёку, на которой от синяка остался едва заметный жёлтый след. — А мы идём дальше.

Билл, стоявший рядом со мной, как-то напрягся, когда чёрненький наёмник скрылся в кустах. Потом подошёл к главарю и почти шёпотом произнес.

— Скэн, я же обычно хожу в разведку, у них не такой острый глаз, сам говорил.

— Угу.

— Брэн что-нибудь пропустит, как в тот раз с лошадиной подковой, или с ведьминской настойкой, ну из-за который в нужник потом.

— Билл, сколько часов ты спал?

Бледное лицо парня вытянулось.

— Отвечу сам. Нисколько. Двое суток на ногах, и острый глаз становится обычным. Так что, извини, благодарить за кашу, на которую ты потратил время своего отдыха, не буду. А когда вернёмся в город, ещё назначу отработку. Может тогда голова встанет на место. Дохлый мерин! Нашёл время…каши готовить.

При последней фразе на меня вскользь был брошен абсолютно нечитаемый взгляд. Я же внимательно смотрела на Билла. Он и, правда, выглядел не очень. К сожалению, и помочь я ему почти ничем не могла. За кашу хотелось отблагодарить, но зелий восстановления со мной не было. Оставалась полузасохшая булочка хорошего настроения, да кое-какие сухари.

Дорога под ногами давно перестала быть дорогой и в задумчивости я шла, часто спотыкаясь о корни. От места нашей стоянки мы отошли всего ничего, когда начало расти смутное чувство тревоги. Корни. Я шла спотыкаясь.

— Стойте, — никто на меня не обратил внимания, маг шёл как обычно впереди и, видимо, даже не услышал.

— Стойте, — громче сказала я.

Но люди продолжили движение. Определенно, есть из-за чего волноваться. Я бросилась вперёд и со всей силы дернула мага за больную руку к себе. Он обернулся и с трудом сфокусировал взгляд на мне. Потом как будто проснулся и уже осмысленно посмотрел в глаза.

— Мариша? Что такое?

— Посмотрите вокруг, — он обвёл пространство взглядом, потом остановился на мне. — Лес молчит, совсем. Здесь не просто птиц не слышно, а он как будто умер. Даже не так, как там, рядом с болотом, а просто абсолютная тишина, я его не чувствую. Совсем.

— И что это может значить? — маг тут же что-то произнёс, с его пальцев сорвались огоньки. Люди вокруг нас сгруппировались, и постепенно в их взглядах тоже появилась осознанность, а не сон.

— Не знаю, но всё что лес может это не пускать нас дальше, нам туда нельзя. Корни, видите, они по всей тропинке торчат.

Наёмники выглядели сбитыми с толку и теперь просто смотрели на своего главаря.

— Нам надо отсюда уходить, лучше назад, к развилке, попробуем обойти или вообще лучше вернуться, — такой лес меня пугал, и я не стеснялась того, что мне страшно.

Если здесь была какая-то магия, то настолько же сильная насколько противоестественная. Чтобы так усыпить лес, скорее всего, убили всё живое, а сам лес теперь будет очень быстро умирать. Это было больно и отвратительно. Ведьмы слишком хорошо чувствуют природу, чтобы быть равнодушными к таким вещам. Поэтому и меня сейчас лихорадило, даже руки подрагивали. Я опять взглянула на мага.

— Пойдёмте, пожалуйста.

— Поздно, — он напряженно посмотрел за мою спину на Билла. — Брэн сжал амулет три раза.

Вокруг раздались судорожные вздохи, и задрожала земля.

В воздух полетели комья земли, а к нам, пропахивая борозду в тропинке, мчался яркий золотой свет. Маг схватил меня за плечо и со светящимися глазами зашептал заклинание. А дальше была боль, тело выгнулось так, что затрещали позвонки. Голову сдавило, а кости вывернуло, четко ощущалась только рука мага на плече. Нечеловеческий крик разорвал горло и наступила тьма.

Я стояла в лесу. Чувствовала его, как будто давно знала и плакала. Древние деревья доживали последние дни. По их коре струились трещины, их корни сохли, а ветви лишь скрипели на ветру. Воздух был пропитан чужеродной магией. Она забирала силы, блокировала всё вокруг и закручивалась в узлы, питая собой исполинский камень, что стоял в самой чаще. Белый, испещренный символами и рисунками.

Рядом стояла женщина, что именно она делала, было непонятно. То ли питала камень, то ли наоборот забирала силу. Чуть поодаль перешептывались двое наёмников, тех самых, что я встретила в лесу. Они казались недовольными. Один из них подкидывал кожаный кошель.

— Эстель, так дело не пойдёт, — наёмник засунул деньги в карман и шагнул к женщине.

Картинка начала расплываться, я сощурилась, попыталась шагнуть вперёд, но не смогла. Меня тянуло совсем в другую сторону.

Тело начало нестерпимо болеть, в глазах появились круги, и опять накатила тьма.

Меня трясло. Целиком — от головы до кончиков пальцев. В сознание пробивался еле различимый шёпот. Меня звали по имени, потом опять что-то шептали. Из тьмы выбираться не хотелось, я как будто знала, что здесь лучше, чем там. Но это никого не волновало, меня усердно звали.

В голове всё закрутилось, и из тьмы появились круги и квадраты, а потом и свет. Вместе с ним пришла боль, не такая жгучая, но тоже заметная. Я застонала, и свет загородило обеспокоенное лицо с еле святящимися тёмными глазами. Меня гладили по щеке и, казалось, шептали нежности, но по сути слов было не разобрать. А потом голос изменился, стал громче и злее.

— Дохлый мерин, Мариша, хватит изображать смерть! Я вижу, ты пришла в себя.

Это был маг, кто же ещё может так бесцеремонно обращаться с ведьмой. Боль нехотя уходила, голова прояснялась, а вот дрожь в теле почему-то осталась.

— Тебя будет трясти ещё около часа, — просветил меня главарь. — Это откат от нейтрализации портального разрыва.

— Нас забросили в портал? — голос был надтреснутым после того нечеловеческого крика.

— Нет, на нас бросили разрыв. Чтобы был портал должна быть ещё принимающая сторона, тот, кто открывает его в месте встречи. А на нас бросили разрыв, угодив в который людей разрывает в клочья, потому что нет той самой принимающей стороны.

Говорил это всё маг будничным тоном, как будто читал не самую интересную лекцию. При этом осторожно ощупывал мои руки, ноги, и даже лицо.

— Ай! — меня неожиданно просто ущипнули.

— Всё в порядке, — с лица мага как будто сняли маску, и на место сосредоточенного выражение пришла обычная строгость и немного усталость. — Знать бы ещё, куда нас забросило.

Маг огляделся, а потом в сердцах ударил кулаком по земле.

— Дохлый, гнилой мерин, как же это всё достало.

Я осторожно села, голова не кружилась, правда озноб не давал расслабиться, тело подрагивало в такт сердцу, но в целом чувствовала себя хорошо. Тоже огляделась, прикоснулась рукой к земле, посмотрела на деревья, прислушалась. Лес был живым, от чего в душе стало как-то спокойно.

— Мы-мы-мы, — зубы выстукивали дробь. — По-по-по…

Как же тоже хотелось помянуть дохлого мерина, но с такой дрожью он бы превратился не в дохлого, а в очень долгого мерина разбитого на составные части. Маг, не спрашивая, расстегнул свой плащ, подсел ко мне вплотную и, обняв, завернул нас обоих в потертые, но на удивление теплые полы. Стало очень уютно и, как по волшебству, дрожь немного утихла.

— Так что там за по-по-по?

— А,а, а, — что же за жизнь, — почему стало лу-лу-лучше?

— Как почему? Потому что тебя обнимает привлекательный мужчина, ты разве не знала, что любая женская дрожь во власти мужчин? — сообщил маг очень серьёзным тоном. — Если дама влюбилась, она дрожит при виде того самого мужчины. А вот дальше целая наука. Если объект её дрожи вдруг обнял её и дрожь сменилась полным спокойствием, то объект полный профан, не смог довести дело до конца. А вот если дрожь усилилась, значит, либо это действительно тот самый мужчина, либо этот конкретный индивид знает секрет женской дрожи.