Выйти замуж за дурака - Первухина Надежда Валентиновна

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76

Впрочем, долго дремать нам не дали. Примерно около семи в дверь опочивальни постучали и одна из служанок деловито доложила, что завтрак уже подан и «их высочество Василиса Прекрасная вас в трапезной дожидают».

– Скажи, через час будем! – крикнул через дверь Иван и повернулся ко мне с явным намерением продолжить ночное безумство.

Но я спрыгнула с кровати и принялась, хохоча, брызгать на гоняющегося за мной супруга холодной водой из рукомойника.

– Все равно поймаю! – грозился супруг.

– И что?! – Я перешла на обстрел подушками.

– А то! – Иван сграбастал меня и повалился на пол. Затормошил, зацеловал… Стук в дверь повторился.

– Барыня вас оченно настойчиво требуют!

Я выскользнула из-под муженька и схватила первую попавшуюся одежонку. Ваня смотрел на меня с явной печалью.

– Не любишь ты меня, Василиса, – вдруг сказал он.

У меня сердце словно холодной водой окатили. Я подсела к опечаленному мужу и прижалась щекой к его плечу.

– Все не так, Ванечка, – прошептала я. Все не так. Хороший ты. Ласковый. Как такого не любить? Только…

– Только не любится. Ваня посмотрел на меня какими-то удивительно ясными глазами, мне даже не по себе с гало. Погоди, Василиса. Заслужу я твою любовь.

Сказав это, Ваня встал и принялся одеваться. У меня отчего-то глаза защипало так, словно в них попало мыло.

– Ваня, – жалобно проговорила я, – не надо тебе Ничего заслуживать. И не вздумай ни на какие подвиги подаваться'

– То – мое дело, – кратко и серьезно ответствовал Иван, подпоясываясь кушаком. Пойду я. Невестка ожидает.

Оставшись в неприбранной, скучной какой-то спальне, я ни с того ни с сего расплакалась. Не всерьез, а так, слегка. Потому что настроение у меня было непонятное. Любовь – не любовь, влюбленность – не влюбленность… И еще почему-то ужасно хотелось прижать Ванькину голову к своей груди и подуть на его макушку.

И с чего это он решил, что я его вовсе не люблю?

Немедленно, сегодня же пойду на базар и куплю ему целую охапку петушков на палочке. И рубаха под мышками у него протерлась, надо бы заштопать…

С этими мыслями я умылась, надела лучший сарафан из имеющейся в одном сундуке коллекции и отправилась в трапезную на, как оказалось впоследствии, весьма важный разговор с Василисой Прекрасной.

Впрочем, разговор, каким бы серьезным он ни был, не мог повлиять на качественно-количественные характеристики поданных к завтраку блюд. Я даже испытала чувство вины перед нашими «домработницами»: это в какую же рань надо было встать, чтобы приготовить слоеные пирожки и кулебяку с осетриной! Ванька за завтрак принялся с удовольствием, я же, избегая смотреть на соблазнительные орехи в меду, стала пить чай с нежирным творогом. Потому что иначе от таких кулинарных изысков моя фигура очень скоро станет напоминать телеса знаменитой кустодиевской купчихи за чаем. Диета и в сказке не помешает.

– Вот что, сестрица названая, – обратилась ко мне Василиса Прекрасная, давя ложечкой в чашке клюквенные ягодки. Алый сок брызгал на ее тоненькие пальчики. Нам сегодня во дворец идти надобно.

– Само собой. Будем рапортовать о выполнении первого Аленкиного желания. Кстати, интересно, что в дальнейшем приготовила нам ее небогатая неврастеническая фантазия?

– Чего? – Иван поднял голову от слоеных пирожков. Жена, ты это… говори проще, чтоб всем понятней было. А то я прям теряюсь в твоем присутствии.

«Что-то ночью ты не особо терялся», – подумалось мне. Видимо, эта мысль отразилась на моей преступной физиономии, потому что Василиса Прекрасная поглядела на меня с каким-то странным сарказмом и пробормотала:

– Разговелись наконец, целомудренники.

– Василиса, давай лучше о деле. Итак, идем пред ясные Аленкины очи, несем ей уникальные образцы заморской полиэтиленовой пленки, отчего злобная псевдоцарица впадает в фетишистский ступор и требует с нас луну с неба. Кстати, что будем делать, если она и в самом деле ее потребует? В качестве приемлемого эквивалента закажем ей через Интернет лампочку на пятьсот ватт?

– Дело не в Аленкиных запросах, – протянула Василиса Прекрасная. Дело в том, что своей наглостью беспардонною превзошла эта злодейка все границы народного долготерпения. Думаешь, о том я беспокоюсь, что мой муж у нее в подвалах томится? Эти подвалы лучшими людьми Тридевятого царства забиты! Гноит паскудная Аленка и витязей, и мудрецов, и народных умельцев – всех, кто не по нраву ей пришелся. А особо неблагонадежных, по слухам, отправила Аленка в Брынские леса – лесоповалом заниматься.

– А мы-то здесь при чем?

– А при том. Пора открыть народу глаза на, козни лжецарицы. И поднять самых сознательных на бунт…

– Бессмысленный и беспощадный. Понятно. А скажи-ка, Василиса, неужели ни разу, пока Аленка у власти находится, народ не бунтовал?

– Как же не бунтовал? То был бунт соляной, как цены на соль вздорожали, то ситцевый, это когда бабам запретили исподнее из ситца шить, а покупать для того поганый полиэстр заграничный, прости господи…

– И чем же кончились эти бунты? Можешь, впрочем, не говорить. Зачинщиков казнили на Красной площади, а всех недовольных сослали да пересажали. Так?

– Так, – горестно кивнула Василиса Прекрасная. Клюквы в ее чашке было уже больше, чем воды.

– И ты предлагаешь сейчас новый бунт организовать? С какими силами? На каком основании?

– Народ за нами не пойдет, – очень политично высказался Иван. Из-за того, что в погребе мой братка-царевич сидит, ни один поселянин задницу от печки подымать не будет.

– И это вполне логично. Простой народ всегда чужд был проблем аристократии. Вот если Аленка заденет сугубо народные интересы…

– Как же нам ее извести? – мучилась мыслью Василиса Прекрасная. Ведь покоя она нам не даст, и всему Тридевятому царству тоже!

– А давайте я ее на честный бой вызову! – заявил Иван. Я ж когда-то саму Марью Моревну, прекрасную королевну, на кулачках в честном бою, у братанцев боксом именуемом, одолел! Неужто с вредоносной Аленкой не совладаю?!

– Марья Моревна честная воительница была, а эта Аленка применит супротив тебя свою ворожбу, и прости-прощай, белый свет. Обратит тебя, как Алешу Поповича, в лягушонка, да и ногой раздавит. Думаешь, Ваня, ты первый богатырь, который выходил с нею в … чистом поле биться? Тут другое надобно…

Что именно имела в виду Василиса Прекрасная, мы узнать не успели. Потому что в трапезную без стука, вошел мордастый мужик, в котором без труда можно было признать одного из охранников лжецарицы.

– Ты что это себе позволяешь, рыло неумытое?! – вскинулся было Иван, но мужик на этот выпад даже внимания не обратил,

– Государыня вас пред свои ясные очи незамедлительно требует! – голосом, напоминающим рев экскаватора, заявил он.

– Уже бежим, дай только пятки салом смажем! – зло огрызнулась Василиса Прекрасная, вставая из-за стола.

– Государыня велела представить ей задачу, ею загаданную, – добавил посыльный. А в случае неподчинения государыня велела передать, что с Ивана-царевича самолично кожу живьем сдерет и кошельков из энтой кожи понаделает.

– Все ясно. Богатая, однако, у вашей Аленки садистская фантазия. При упоминаниях о сдираемой коже творог не полез мне в горло, и я решила, что лучше будет, если мы и в самом деле отправимся поскорее во дворец. В конце концов, пусть Аленка парниковой пленкой удовлетворяется! А дальше видно будет.

Пока мы с тезкой крепили к голове особые кокошники, без которых дамам нашего ранга и положения не приличествовало появляться в царских палатах, Ванька, одетый по-простому, украсил рулон пленки кокетливым бантиком из холстины. Потом взвалил эту красоту на плечо и заявил, что готов идти не только во дворец к Аленке, а и к самому черту в зубы.

– Ты даже меча :не взял, Ванечка, – укорила его свояченица. А вдруг там на нас лихие Аленкины люди нападут?

Ванька без слов выразительно показал себе за спину. Я пригляделась. В ярком солнечном свете виднелись нечеткие контуры рук Крутого Сэма. На сей раз он вооружился парой пистолетов.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76