Огр! Огр! - Пирс Энтони

— Я помогу, — сказала Голди. Сирена фыркнула: — Тебе-то какой в этом интерес? Твое племя вообще собиралось всех нас сожрать!

— Как, по-твоему, я смогу добраться до другого гоблинского племени, если при мне не будет сильного огра, способного расчистить дорогу? Я в этом кое-что понимаю.

— Думаю, ты действительно в этом заинтересована, — согласилась сирена. — Пока мы все не уладили свои личные дела, Загремел нужен нам всем. И что же ты знаешь о тыквах из того, что может помочь?

— Наши кое-что выяснили о тыквенной географии. Она одинакова для всех тыкв. Но каждый входит в тыкву по-своему, а потому там можно заблудиться. Так что лучше отмечать путь веревкой.

— Но как только нарушается контакт с глазком, ты выбираешься из тыквы! Как же можно заблудиться?

— Да нет, я не то имела в виду, — пояснила Голди. — Там, внутри, огромная территория с весьма странными особенностями. Одни из тех, кто вернулся, рассказывают о могилах, другие о зеркалах. Возвращаешься в то место и время, которое покинул, сколько бы времени ты ни провел вне тыквы; перерыв в последовательности событий — это только перерыв, а не перемена. Если ты заблудился в тыквенных землях, то, вернувшись, снова станешь блуждать в них, сколько бы времени ни провел снаружи. Ты не будешь знать, куда идешь, потому что не знаешь, откуда пришел. Но при помощи веревки можно определить место, где уже побывал, и мгновение, когда пересечешь собственный след. В этом-то весь секрет.

Загремел весьма заинтересовался. Он понял, что должен вернуться в то же место тыквенного мира, где закончились их с Танди странствия, когда он вызволил из плена душу девушки.

— Какой секрет?

— Конь тьмы всегда оказывается в последнем из мест тыквенного мира, в котором его ищут, — объяснила гоблинка, — поэтому, чтобы его найти, всегда надо искать в новом месте и никогда там, где ты уже был: это лишняя трата времени и сил. Можно попасть в бесконечную петлю, а уж тогда-то точно потеряешься. Если пересечешь свой след, можешь вообще его не найти.

— Ты действительно кое-что об этом знаешь, — признала Танди. — Но предположим, Загремел пройдет весь путь, встретит коня тьмы, однако у него не будет сил с ним сражаться?

— О, ему нужна не такая сила, — объяснила гоблинка. — В тыкву входили и физически сильные, и физически слабые гоблины — результат был одинаков. В тыкве проигрывают все. Физическая сила может даже мешать. Разрушение не приведет к разрыву обязательств, этого можно достичь, только победив коня тьмы на его собственных условиях.

— А каковы его условия? Голди передернуло: — Никто не знает. Единственный выживший гоблин отказывается говорить, если предположить, что он действительно знает это. Он только как-то сереет. Полагаю, это не выяснить, кроме как встретившись с конем тьмы лицом к лицу.

— Думаю, мы знаем достаточно, чтобы продолжить путь, — сказала Танди. — Давайте возьмем с собой тыкву. Нам надо добраться до огнедуба раньше, чем исчезнут чары лунной завесы.

Танди отправилась за тыквой — тревога за Загремела оказалась сильнее страха перед этим растением.

— Мне кажется, у этого глазка тоже есть свои лунные чары, — пробормотала сирена.

Они продолжили путь. Загремел обдумывал слова молодой гоблинки. Если физическая сила в борьбе с конем тьмы не имела значения, то почему в борьбу надо вступить как можно раньше, пока упадок сил не стал слишком явным? Противоречие это или просто путаница? Он пришел к заключению, что скорее последнее. Существует слабость тела и духа, тело и дух могут слабеть вместе, но это не одно и то же. Загремел сейчас был слаб физически из-за перенапряжения; если бы не схватка с провальным драконом, понадобилось бы три месяца, чтобы так ослабить его. Возможно, его душа пострадала намного меньше по сравнению с телом. Но если он дождется истечения срока и лишь тогда встретится с конем тьмы, душа его станет слишком слаба, чтобы выиграть в состязании, где бесполезна физическая сила. Да, в этом был смысл. В вопросах магии зачастую бессмысленно говорить о смысле, но иногда это помогает.

Они добрались до прелестной полянки. Однако на ней было какое-то странное мерцание, заставившее Загремела почувствовать себя несколько необычно; он отвел глаза.

— Мое дерево! — воскликнула гамадриада, внезапно оживая.

Загремел поставил ее на землю:

— Где?

— Здесь! За лунной завесой! — Казалось, Огняна становится сильнее с каждым мгновением; она бросилась на поляну и исчезла в мерцающей ряби.

— Похоже, чары еще действуют, — заметила Танди.

Она последовала за Огняной с тыквой в руках и тоже исчезла. Остальные отправились следом.

Проходя сквозь завесу, Загремел почувствовал мгновенный приступ легкого головокружения — и тут же оказался по ту сторону. Перед ним стояло дерево — средних размеров огнедуб, листья которого горели в лучах закатного солнца. Гамадриада в экстазе обнимала его ствол; ее тело было почти неразличимо на его фоне, к ней возвращался естественный цвет. Она воссоединилась со своей душой. Дерево тоже прямо-таки расцвело, его увядающие листья вновь налились жизненной силой. Было очевидно, что и оно тосковало по своей дриаде.

В любви дерева и нимфы друг к другу было что-то невероятно трогательное.

Танди подошла к огру, ее голубые глаза светились непонятными для огра чувствами.

— Загремел, если бы я знала... — Она осеклась и протянула ему тыкву.

— Мы оставим тебя там, пока не истает лунная завеса и не придут люди, чтобы срубить это дерево, — сказала сирена. — Может, тебе хватит времени, чтобы одолеть коня тьмы и вернуть свою силу. — Она взяла у дриады клубок веревки, который та, по-видимому, хранила у себя на дереве: — Воспользуйся этим, чтобы не заблудиться.

— Но сперва съешь что-нибудь... — Чем принесла фрукты. — И выспись хорошенько.

— Нет. Я хочу все поскорее уладить, — ответил Загремел.

— Ну пожалуйста, съешь что-нибудь! — умоляюще произнесла Танди. — Ты успеешь много съесть даже за несколько минут.

Справедливые слова, к тому же он был голоден. Это обычное для огра состояние. А потому Загремел в один присест умял все фрукты, принесенные Чем, заглотив их целиком по огрскому обыкновению, и наполовину осушил родник, пробивавшийся из земли у корней дерева.

Когда солнце, высветив верхушки дальних деревьев, закатилось за лес, Загремел попрощался со своими шестью столь разными попутчицами, словно отправлялся в долгий и опасный поход. Потом сел, прислонившись спиной к стволу дерева, взял в руки тыкву и приставил к ее глазку свой правый глаз.

И сразу же оказался в тыквенном мире. Он стоял перед склепом, будто только что выбрался оттуда. Танди здесь не было. Загремел на миг испугался, что ей придется разделить с ним это новое приключение, поскольку раньше она была здесь с ним, но, разумеется, теперь она свободна.

Среди камней, ероша шерсть огра, метался холодный ветер. Ландшафт был мрачен — могильные плиты, чахнущие растения и угрюмое темное небо.

— Великолепно' — воскликнул Загремел. — Как бы я хотел остаться здесь навсегда!

Но настырный интеллект косящих глаз заставил его мысленно исправить фразу: «Я хотел бы остаться здесь навсегда, после того как выручу свою душу, обрету полностью свою силу, спасу дерево гамадриады, доставлю Танди и всех прочих туда, куда они идут, и найду смысл ответа доброго волшебника. Когда все это будет улажено, рай тыквенного мира будет для меня прекрасным развлечением».

Он боялся, что окажется в каком-нибудь другом месте и попросту не сможет довести дело до конца. Хотя гоблинка и говорила, что так не бывает, все-таки это другая тыква, которая может и не знать, где окончились его приключения в предыдущей. Теперь Загремел успокоился и вновь поверил, что у него есть возможность добраться до коня тьмы и вытребовать назад свой залог. В конце-то концов, огр он или нет?!

Загремел сжимал в руках клубок бечевки, который взял с собой в тыкву, забыв о своих перчатках и оранжевой куртке. Он прошел назад до стены дома с привидениями и привязал к столбику у крыльца один конец веревки, затем пересек кладбище наискосок до дальних ворот; веревка тянулась вслед за ним. Клубок был солидных размеров, так что Загремел не сомневался, что веревки ему хватит на весь путь.