За тридевять земель (СИ) - Филиппова Екатерина

Перекус тоже оказался на азиатским, а типично французским — ещё тёплый багет, целая тарелка сыров, и тонко нарезанное, тающее во рту мясцо. Энергично работая челюстями, отец немного невнятно объяснил:

— Местного ещё наешься — смотреть не захочешь, а по сыру настоящему наверняка соскучилась.

Кивнув на жену, он продолжил:

— Ким ведь у нас — наполовину француженка. Или на две трети. И вообще — Каролина, это её в школе переименовали, так и осталось. Давайте, девочки, отправляйтесь гулять, а ученик ждёт. Тооолстый! Ну, ничего, у меня для таких специально обученная доска ест, слона выдержит.

Громко рассмеявшись, он привычно чмокнул жену, дёрнул Василису за косу и вышел, на мгновение впустив в комнату горячий ветер. Ким улыбнулась, помахала захлопнувшейся двери и неуверенно спросила:

— Твой отец говорил, что ты французский знаешь?

Французский Василиса знала не хуже, чем русский — как-то легко он у неё пошёл, с самого детства — бабушка, отцова мама, которая её воспитывала, ещё до детского сада начала разговаривать с девочкой на двух языках.

На практически родном для обеих языке общение пошло заметно легче. Ким выдала Василисе шляпку с безумным цветочком, и потащила на улицу, обещая невиданные красоты и чудеса. Красоты выразились в стандартных видах азиатского городка, практически не отличающегося от многократно виденных по телевизору: узкая, чуть кривоватая улочка, идущая параллельно линии пляжа, за раскинувшимися на берегу территориями отелей. Лавочки, кафешки, ресторанчики, кривоватая вывеска «Пельмени», прилавки с сувенирами, толпы туристов и многоязычный гомон.

Только ощущалось всё не по-телевизионному, а по-сказочному — то ли из-за витающих в воздухе ароматов, то ли из-за обращённых именно к ней улыбок. Ким тоже заметила, как радостно улыбаются девушке встречные местные жители, задумалась, на бегу порылась в телефоне, и сунула под нос Василисе видео: типичная русская красавица в сарафане и кокошнике, где-то около метро Маяковская, окружённая десятком вьетнамцев, отрешённо смотрит в пространство. Затащив падчерицу под навес крошечного кафе в два столика, она плюхнула телефон на пёструю скатёрку, включила повтор и с интересом спросила:

— Это ты?

Василиса вгляделась: душераздирающее зрелище. Она подозревала, что это будет ужасно — но не до такой же степени! И отпираться было бессмысленно, поэтому она нехотя призналась:

— Скорее всего — я.

— И зачем? Какая-то подработка?

Вот и пригодилась уже отработанная версия:

— Нет, это психологический тренинг такой. Для раскрытия внутренней…

Ким слегка обиженно поджала губы:

— Не хочешь рассказывать — не твоё дело. Но если нужна помощь…

Улыбнувшись, Василиса покачала головой:

— Спасибо, всё уже утряслось. Я потом расскажу, ладно? И что ты собираешься мне показывать? Это далеко?

— Да нет, сейчас через рыбацкую деревню пройдём, и там наша главная достопримечательность — Ручей Фей.

Василиса вздохнула — и здесь сказки — но заинтересованно спросила:

— И что, там действительно можно фей увидеть?

— Да что ты, просто безумно красивое место, его во все путеводители включили. Вот если бы феи существовали — они обязательно там поселились бы. Сейчас сама увидишь.

Рыбацкая деревушка понравилась девушке даже больше, чем городишко. Десятки качающихся на волнах разноцветных лодок, запах рыбы, водорослей, каких-то острых соусов и почему-то — огурцов. Только что-то в этой идиллической картинке казалось неправильным. Василиса даже притормозила, пытаясь понять, чего же здесь не хватает. Или лишнее что-то? Наконец, сообразила, и удивлённо воскликнула:

— Кошки!

Обогнавшая её на несколько шагов Ким обернулась заоглядывалась по сторонам и, ещё более удивлённо, спросила:

— Где?

— В том-то и дело, что нигде. Я ещё не видела ещё ни одной рыбацкой деревни, где бы не бродили толпы кошек. А уж когда рыбаки улов разгружают… А здесь — вообще ни одной.

Ким равнодушно пожала плечами:

— Так съели их давно.

— Как съели? Кто?

— Обыкновенно. Мы и съели, то есть — вьетнамцы. Разумеется, не сырыми. Зажарили, или потушили. И китайцы не брезгуют. Слышала про их знаметиное блюдо «Битва тигра с драконом»? Вот дракон — как раз из кошки.

Ликси, которая давно перебралась под бретельку майки и, высунув кончик подрагивающего носа, с восторгом втягивала рыбные ароматы, юркнула обратно и затаилась где-то в районе живота.

Василиса возмутилась:

— Кто жарит, местные? Да как же они могут!

— Ну, есть захочешь… Ты хоть историю учила? И вообще, не любят здесь кошек: считается, что они специально мяукают, подражая плачу младенцев, и заманивают людей в опасные места. Нет, в богатых домах, конечно, есть — так там и крокодилов держат. У бабушки твоей вот живут…

— И ты, что, тоже кошек ела?

Непроизвольно облизнувшись, Ким ответила:

— Что ты, как можно.

Потом она немного подумала, и честно добавила:

— Ну, когда в гости приходишь — не всегда ведь говорят, из чего приготовлено. Да и в последние годы еды достаточно, так что редко их готовят, но всё равно не очень любят. И давай, пойдём быстрее, а то смотри — небо затягивает.

Ручей, до которого добрались достаточно быстро, Василису разочаровал. Да, красивый — охра, золото и кармин песчаника с одной стороны, буйство растений и цветов — с другой, тягучая зелёная вода… Но ощущения волшебства не возникло — то ли без солнца краски были не такими яркими, то ли она подсознательно надеялась увидеть фей, то ли просто устала и от перелёта, и от избытка впечатлений. Зевнув, девушка призналась:

— Наверное, это была плохая идея. Нужно было сначала выспаться, а потом уже окрестности исследовать.

Дорогу до дома она почти не запомнила — глаза просто закрывались. Рухнув на кровать даже не раздевшись, Василиса провалилась в беспамятство. Очнувшись, она долго не могла сообразить, где находится, потом вспомнила: Вьетнам же! В окно светила огромная полная луна, тихо жужжал кондиционер. Потягиваясь и протирая глаза, она увидела, что Ликси перебралась на своё привычное место на запястье и крепко спала, свернувшись клубочком. На часах — слегка заполночь, а спать совершенно не хочется.

Включив ночник, Василиса встала, походила по комнате, немного постояла у окна, глядя на луну и пытаясь решить, чем бы заняться. Вспомнив, что так и не разобрала после приезда вещи, она вытащила содержимое рюкзачка на кровать и начала раскладывать немногочисленные пожитки по полкам. Убирая рюкзак, Василиса удивилась тяжести и пошарила в кожаных глубинах — не застряло что. Нащупав бумагу и что-то гладкое и прохладное, она вытащила «Правила дорожного движения» и большую перламутровую раковину, положила их на покрывало и стала с недоумением рассматривать. Вот чем она думала, когда это упаковывала?

Василиса легла, лениво полистала Правила, нашла много интересного и удивительного, о чём с прошлогодней сдачи на права успела забыть, дочитала до конца, и поняла, что срочно нужно придумать какое-нибудь занятие, чтобы скоротать ночь.

Ким что-то говорила про вайфай от соседнего отеля, но куда она положила бумажку с паролем, девушка решительно не могла вспомнить. Стараясь не шуметь, она ещё немного походила по комнате, поперекладывала вещи, потом открыла окно и вдохнула тёплый пряный воздух. Моря было не видно и практически не слышно, но оно ощущалось — далёким дыханием, вздохами и тихим, неумолчным зовом.

Василиса взяла раковину, приложила к уху, и услышала рокот волн, похожий на завораживающую музыку. Немного послушав, она решила создать собственную музыку, и свистнула в тонкий шершавый завиток. Послышался высокий, практически ультразвуковой писк, на этом всё и закончилось: как девушка ни надувала щёки и не меняла положение губ, при следующих попытках было слышно лишь «пффф» выдуваемого воздуха.

Пробормотав, что флейтистки из неё точно не получится, да и горнистки — тоже, она решительно вышла из комнаты, прихватив непослушный музыкальный инструмент.