Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Поэт приподнял голову, заметил наши удивлённые взгляды, а также полное равнодушие мальчика к его персоне, и принялся есть с новой силой. У меня сложилось ощущение, что они с Паном соревновались, кто больше запихнёт в рот, и быстрее прожуёт. В конце концов, оба объелись и начали икать, я покачала головой и убрала остатки еды в мешок.
– Ну, поехали! – скомандовал Пантелей, усаживаясь на коня.
– А как же я? – промычал поэт.
От сей наглости, даже у меня глаза полезли на лоб, мы его накормили, а он ещё чего-то требует.
– Вы покоробили меня морально, – вдруг начал он,
Ваш гном меня обидел, оскорбил,
Теперь прошу воздать все материально,
Ну, или подвезти, а то уж нету сил.
Гном как-то странно покраснел и выдал целую тираду:
– Нет, нет, позвольте мне сказать, милейший,
Что Вы ввалились под мои кусты,
Когда я тихо там уединился,
Конечно, я послал Вас под другие
Я эти не хотел делить ни с кем…
Пан, и сам не понял, как заговорил стихами. Я не сдержала задорной улыбки: уж очень забавно звучала его речь.
– Я, сударь, предложил Вам дорогое,
Моё внимание, мои стихи! – вступил с ним в спор Марлен.
– Простите, но когда нужду справляю,
Идите, знаете куда? – прошипел Пантелей.
– Куда?
– В один уж очень узкий лаз на теле,
Девицы или дурака.
– Имеете в виду вы ногу?
– Нет, зад Ваш, извините, я в виду имею!
– Как? – удивился Марлен.
– А так.
– Ладно, – примирительно произнесла я и предложила, – мы подвезём Вас до ближайшего населённого пункта, а там уж извините, но будете добираться самостоятельно.
– Если этот поэт поедет с нами, – заявил Пан, – то я останусь здесь.
– Пантелей, ты чего? – уже начала злиться я.
– Не хочу целыми днями видеть его рожу!
– Но это же до первой деревни, – выдвинула я контраргумент.
– Мой коняга одноместный! – зло буркнул гном, гладя по гладкой шее своего жеребца.
– Пан! – не выдержала я. – Прекрати!
– Пусть он добирается другим способом! – проговорил тот.
– И каким же? – Марлен с интересом покосился на Ваню, забирающего на коня. Петушков перехватил его взгляд, сначала застыл с поднятой ногой, а потом всё-таки показал поэту выразительную дулю.
– На своих двоих! – отрезал Пан.
После долгих препирательств и разборов по понятиям, поэта он все же повёз, покрикивая, чтобы тот не прижимался к нему так близко. В конце концов, несчастный Марлен заснул и уткнулся лицом в спину гнома.
Через несколько часов мы добрались до деревни, где находился мост, перекинутый через Драконову реку и соединяющий Данийю и Новьи.
На въезде стоял огромный указатель с нарисованным планом, как проехать к лодочной переправе и Смородиновому мосту с надписью «Добро пожаловать в Солнечную Данийю». Мы въехали в деревню, по длинным пустым улицам гулял ветер и разносил дорожную пыль, под копыта моей лошади попала чья-то цветастая косынка. Я смотрела на добротные дома с наглухо закрытыми ставнями окнами, ухоженные палисадники, рядом с колодцем стояло забытое ведро с водой. У меня по спине побежали мурашки, во дворах не лаяли собаки, не слышалось шума, словно, все жители вымерли.
– Кажется, я знаю, куда Ванятка переправил упырей, – озвучил Пантелей мучившую меня догадку.
– Да, хорош, вам! – буркнул Ваня, озирающийся по сторонам.
– Чувствуешь свою вину, Петушков? – полюбопытствовала я, за что была награждена презрительным взглядом.
В это время дремавший всю дорогу поэт вдруг дёрнулся и едва не упал с лошади.
– Приехали? – обвёл он сонным взглядом улицу.
– Нет, – хохотнул гном, – ты приехал, а мы поехали дальше. Слазь, говорят тебе!
Поэт, ещё не очнувшийся ото сна, с трудом сполз по покатому конскому крупу и удивлённо огляделся:
– А куда же вы меня привезли? Здесь же никого нет! Где же все?!
– Вот и проверишь, куда все делись! – буркнул гном, сплёвывая через зубы.
У меня по спине снова побежали мурашки, будто кто-то, сидя в палисаднике, неотрывно и с подозрением рассматривал меня. Я резко повернула голову и успела заметить, как в одном не закрытом ставнями окошке с резными наличниками мелькнуло и сразу же пропало морщинистое старушечье лицо.
– Мне кажется, за нами следят! – выдохнула я.
– За нами отовсюду следят! – буркнул Ваня, рассматривая через приоткрытые ворота чей-то двор.
И тут из-за заборчика показался мужичишка, он воровато выглянул, потом спрятался, и мы увидели лишь торчащую лохматую макушку, потом снова показалось его рябое лицо с рыжей бородой лопатой.
– Эй, путники, – позвал он нас и моментально скрылся из виду. Мы недоуменно переглянулись.
– Ты кто? – заорал во всю глотку Пантелей.
Мужичок выскочил из своего укрытия и с гримасой паники на лице прижал палец к губам:
– Тише вы! Кого ищете или что забыли?
– Нам бы в Данийю перебраться! – снова завопил Пантелей.
Мужичок побледнел так, что на щеках выступила почти тысяча веснушек, снова прижал палец к губам и махнул рукой. Мы подъехали поближе к нему.
– Нельзя! – горячо зашептал он. – Не получится!
– Это ещё почему? – гаркнул гном.
– У вас беда какая? – подыгрывая мужику, полушёпотом спросила я. – Мы можем помочь, Ваня у нас маг, – я ткнула пальцем в Петушкова.
Мужичок долго думал, внимательно рассматривая Ванятку. Я покосилась на приятеля, у того практически сошли синяки, и впечатление портил только выбитый передний зуб, а так адепт адептом.
– Ладно, пойдём! Только тише! – кивнул мужичок.
Он исчез за забором, оставив нас теряться в догадках о произошедшем в деревне. Вскоре открылись ворота, и мы смогли въехать во двор. Нас с большими почестями проводили в маленькую чистую горницу. Жена хозяина – стройная молодая женщина – спешно накрыла на стол: поставила бутыль браги, тарелку свежих помидоров и огурцов, и тарелки для окрошки. Встречать нас вышли двое хозяйских детей: мальчик и девочка погодки.
– Меня зовут Лексей, – представился мужик, – я староста нашей деревни.
Мы расселись за столом, выпили, и Лексей начал свой рассказ.
Деревня у них большая, не шибко богатая, но и не бедная, кормятся все в основном от торговли с проезжающими в Данийю. У всех огороды и своя скотина, выставят по дороге, кто ведро картошки, кто крынку молока, глядишь проезжий и купит. Жили они поживали, но случилась напасть: с неделю назад кто-то начал резать овец на выпасе, пока пастух по молодкам бегал. Решили, что волки злобствуют, пастуха сменили, волков погоняли и успокоились. А третьего дня деревенские ребятишки пошли на Драконову реку купаться в полмили от деревни и увидели чудище зеленобокое, перепугались и бегом кинулись обратно к мамкам. Им естественно не поверили, но пошли проверять и, действительно, ящерица огромная с сажень высотой, пару сажень длиной с большими перепончатыми крыльями, и морда такая страшная – страшная, клыкастая с жёлтыми глазами и вертикальными зрачками.
Мы с Ваней переглянулись.
– Вань, ты драконов видел?
– Только на картинке в учебнике, – со свистом прошепелявил тот.
– Ага, – кивнула я, думая о таком пренеприятнейшем канделябре, – а как бороться с ним знаешь?
Ваня замотал головой.
Драконы считались вымирающим видом разумных животных и были занесены в пресловутую «Книгу умирающих видов». Как писали в учебниках, определённого места обитания у них не было, появлялись сами по себе то там, то сям, пугали народ и вырезали стада, а поэтому считались зело опасными смутьянами. Могли ползать, летать, плавать и так далее до бесконечности.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
