АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь! (СИ) - Юраш Кристина

— Ре… — вздохнула я, и тут же выдохнула, — …вере…　

Я снова стояла в ожидании удара, но стоило ему ударить, как я тут же отскочила.　

— Ника! Мы так не договаривались! — заметил Асфард, покачав головой.　

— Спасибо… Не надо… Уже один раз пробовали… — сглотнула я, все еще отходя от шока и ощупывая свое плечо и грудь.　

— Понятно… Чувствую, что мы зря тратим время… — вздохнул учитель, разворачиваясь ко мне спиной, — Ладно, пошли домой… Завтра попробуем еще позаниматься…　

— Не домой, а в тюрьму! — злобно ответила я, — Не смей называть эту тюрьму домом! Погуляли и снова на полочку. Так твои бывшие ученики говорят, когда я пыль у них вытираю.　

Мы промолчали. Каждый думал о своем.　

— Люк рассказывал мне о твоем мире. Иногда мне хотелось бы туда попасть, — задумчиво заметил Асфард.　

«Одинокий некромант ищет друзей!» — мысленно вздохнула я, но вслух ответила:　

— Ну да, с тобой только в Мавзолей один раз сходить. Второй раз будет уже не интересно…　

Представляю, что верные адепты покойного вождя пролетариата собрались поглазеть на его нетленное тело, а мы тут «мимокрокодил». Один щелчок пальцами и…. «даешь миговую геволюцию, товагищь!». Можно еще на похоронах развлечься. Абсолютно седые родственники забудут о том, для чего вообще изначально собирались.　

— Про Мавзолей он тоже упоминал. Люк говорил, что мечтал бы поднять кучу зомби и устроить конец света, — с улыбкой ответил Асфард, — В вашем мире нет некромантии?　

— Да, — отозвалась я, — Скучный у нас мир… Увы…　

— А как же одиннадцать трупов, которые мяч катают по полю и никак забить его не могут в чьи-то ворота? — с явным сомнением спросил Лорд, у которого из разговоров с Люком уже сложилось впечатление о нашей сборной по футболу.　

— Ну, в последний раз они еще подавали признаки жизни… — с усмешкой ответила я, понимая, что есть вещи, которыми невозможно гордиться по умолчанию. Даже будучи патриотом своей страны.　

Я взглянула на доспех и мечи, а потом перевела вопросительный взгляд на учителя, который уже намеревался уходить.　

— Я что? Верный оруженосец, который должен таскать амуницию за своим рыцарем, который решил бороться с ветряными мельницами системы? — усмехнулась я, давая понять, что носильщиком не работала и работать не собираюсь.　

— Ладно, — смилостивился Асфард, делая взмах рукой. Мы, вместе с нашим добром очутились в наших апартаментах. Я, зевая, отправилась в душ и спать. Он — то может целый день дрыхнуть, а мне завтра на ритуалы. Обнимая новую подушку, укутавшись в новое одеяло, я с блаженной улыбкой уснула.　

Я вернулась с занятия по ритуалам немного взволнованной и чуточку озадаченной. Раньше времени, как ни странно. С одной стороны ничего страшного не случилось. По сравнению с мировой революцией, обоюдным ядерным ударом двух сверхдержав и Всемирным Потопом. Ну, если я ему с порога скажу, что нас теперь трое… Интересно, он сильно огорчится, узнав эту новость?　

— Асфард… — нервно улыбнулась я, понимая, что плохие новости могут стать хорошими при должном старании и правильном преподнесении, — Ты животных любишь?　

Черт! Попробовать стоило! А вдруг он просто в восторге от домашней живности, а ему никогда не разрешали ее завести? Может, он сейчас будет радоваться, как ребенок? Кто его знает!　

— Животных? — скептически переспросил учитель, оборачиваясь ко мне.　

— Ну да… Зверушек, зверушат… Ма-а-аленьких… — улыбнулась я, с надеждой заглядывая ему в глаза, руки я держала за спиной.　

— Нет, — ответил Асфард, не сводя с меня подозрительного взгляда. Он начал что-то подозревать. Это нехорошо. Может быть, он их любит, но просто стесняется сказать об этом?　

— А если хорошо подумаешь? — я не сводила с него умоляющих глаз, — Маленьких, безобидных… Относительно безобидных…　

— Ника, — фиалковые глаза сузились и стали бурить во мне дырку, — Говори как есть. Что случилось? Я не буду тебя ругать, если ты вот так возьмешь и все расскажешь, как есть. Сознавайся…　

— Точно не будешь? — поинтересовалась я, зная вспыльчивость моего учителя, — Точно — точно? Обещаешь?　

— Да говори уже! — выдохнул Асфард. Судя по лицу, он готовился к самому худшему.　

— Может, ты меня сейчас чуть-чуть поругаешь, а потом…ну… как тебе сказать… Второй раз за одно и то же не ругают, — сглотнула я, чувствуя, что дольше руки за спиной не удержу. Эта скотина мало того, что царапалась, так еще и кусалась. Даже сквозь толстый моток тряпок.　

— Ника, — терпеливо вздохнул учитель, вставая с кресла и подходя ко мне. У меня по лбу потекла капелька пота, — Давай, рассказывай… Я не люблю, когда играют в загадки. Говори правду, как есть…　

— Короче…. вот, — простонала я, чувствуя, как остренькие зубки прогрызают мой палец, — Оно будет жить у нас. Я его случайно вызвала на уроке, и отозвать не смогла. Учительница тоже не смогла. Она сказала, что такое иногда бывает…　

«… не зайчонка не лягушку, а неведому зверюшку…» — вздохнула я, понимая, что хуже уже не будет.　

Я отпустила свой узелок, и на пол упал зверек, размером с четырехмесячного котенка. Упал он ловко. На все четыре лапы. А потом, при виде моего учителя свернулся в клубок, ощетинившись острыми иглами. Котоеж. Мордочка у него была как у котенка, зубки тоже. Помимо вышеперечисленного присутствовали усы, лапы и хвостик — сосулька, утыканный иглами. Правда, природа решила над ним знатно приколоться, наделив его острыми (мои руки подтверждают) колючками по всей спине. Короче, пока он свернут в клубочек, и вылизывает у себя под хвостом, он — ежик, но стоит ему развернуться — котик. С иголками. Очень острыми иголками.　

— Это что еще такое? — Лорд предусмотрительно сделал шаг назад.　

— Я забыла, что мне по ритуалам домашнее задание задавали… Я, помнишь, просила тебя помочь… Так вот, перед уроком я от фонаря нарисовала круг. Но я не думала, что меня вызовут и заставят это рисовать на полу и проводить ритуал. Короче… вот… Мы его пытались изгнать, но он не изгоняется. Глиза лично пыталась провести обряд экзорцизма, но… Его пытались убить стулом, но стул сломался…　

— А магией? — спросил учитель, глядя на этот комочек острых иголок.　

— Магия против него бессильна… — вздохнула я, — Пробовали… Неоднократно… Короче, я так понимаю, он теперь будет жить у нас… Только ты можешь　

посмотреть мальчик это или девочка?　

— Зачем? — удивился Асфард, осторожно пытаясь поднять котоежика заклинанием, но котоеж даже не дернулся. Со странным звуком, словно малыш лижет леденец, зверек свернулся в клубочек. У меня были подозрения, чем он занят, но вслух делиться ими я не стала.　

— Мы же должны придумать ему имя! — удивилась я недогадливости своего учителя,　

— Если он будет жить у нас, его или ее должны как-то звать!　

— А ты что, не можешь это сделать сама? — вздохнул Асфард, наклоняясь к зверушонку.　

— Я пыталась… — сглотнула я, показывая поцарапанные и исколотые руки. Такое чувство, будто я за ежевикой к соседям лазила. На руках не было живого места. Все это ужасно болело и кровоточило.　

— Что он делает? — подозрительно спросил учитель, пытаясь носком сапога поддеть колючий мячик.　

— А! Это он так лижет у себя под хвостом! — улыбнулась я, присаживаясь на корточки, — Котики очень чистоплотные животные… Но обычно они делают это не так громко… Ах да, распишись, пожалуйста в тетрадочке, что принимаешь на себя заботу о котоежике. Иначе меня к экзаменам не допустят.　

— Ника… Мне тебя с головой хватает… Зачем нам еще вот это? — взмолился Асфард, читая петицию Глизы и оставляя размашистый автограф. Тем временем котоеж, закончив свой самозабвенный моцион, развернулся, осмотрелся, замурчал, как настоящий кот, и подошел к ноге учителя с явным желание потереться.　

— Асфард! — заорала я, показывая пальцем на котоежика, — Берегись!　

— Чего? — возмутился учитель, но тут же понял, что я имела в виду. Даже сквозь ткань легких сапог он почувствовал всю нерастраченную и, судя по всему, неразделенную любовь нового обитателя наших совместных жилплощадей.