35
Погоня! Что может быть увлекательнее этого азартного процесса? Бессмертный и Мурзик от него просто тащились, уставившись в Кощеев поднос, настроенный, как правило, именно на боевики. Чебурашка боевики не любил, а уж погони тем более. И вот, по иронии судьбы, он летит на лихом арабском скакуне, нещадно колотясь и без того пострадавшим копчиком о жесткое седло, во главе сорока разбойников по следам одинокого верблюда, уносящего на своих могучих горбах девятьсот пятьдесят три пуда золота. Одинокого… Чебурашка нахмурился. Что-то тут не сходилось.
– Завхоза ко мне! – рявкнул он грозным голосом настоящего, бывалого атамана.
Как ни слабо он пискнул, его услышали.
– Чебурген требует завхоза! – провозгласил скачущий рядом Ахмед.
– Завхоза к Чебургену! – понеслось по цепочке.
Коня Юсуфа ибн Абгама, скакавшего в хвосте в тщетной надежде как-нибудь незаметно слинять, подхлестнули плеткой, он перешел в галоп и из арьергарда перешел в авангард.
– Сколько их было?
– Гискну уточнить, уважаемый. Кого?
– Грабителей, кого же еще? – сердито буркнул министр финансов.
– О-о-о… туча, целая туча!
– На чем они были?
– На конях… и, кажется, кобылах… впгочем, я могу и ошибаться. Под хвост заглянуть не успел.
– Странно. След явно не кобылий, и проскакала тут не туча.
– Вах! Какой мудрый у нас атаман,– восхитился Ахмед.
– Вай ме!!! – загалдели разбойники.– Да это ж верблюд.
– И к тому же одиночка,– подвел итог домовой.
– Вы ошибаетесь, дгузья.– Завхоз покрылся холодным потом.– Пгосто здесь габотали пгофессионалы. Пгивязали к копытам вегблюжьи ноги и бежали след в след!
– Кого-то ты мне напоминаешь,– задумчиво пробормотал министр финансов.
Юсуф ибн Абгам мелко затрясся. Торопливо натянул чалму на лоб по самые брови, поднял воротник халата и втянул голову в плечи.
– Это мне нездоговится. Когда мне нездоговится, меня всегда с кем-нибудь путают.
– Да, трясет тебя здорово,– согласился Чебурашка.– Поддержите его. Как бы с коня не свалился.
С двух сторон к завхозу подскочили бандиты и подхватили его под белы ручки. Тут уже мелкая дрожь перешла в крупную. Он-то прекрасно знал, где его видел Чебурген. После неудачной попытки продать душу своей тещи адскому отделу Тридевятого синдиката пять лет назад он предложил свои услуги Василисе Прекрасной в качестве министра финансов, утверждая, что за год оздоровит экономику и удвоит царскую казну, пустив ее в оборот. (По самым осторожным прикидкам непризнанного финансового гения, содержимого той казны должно было хватить ему, его семье, чадам и домочадцам до конца жизни на десять поколений вперед.) На его беду, Василиса была не только Прекрасной, но и Премудрой, а потому со спокойной совестью приказала гнать проходимца в шею, и миссию эту с превеликим удовольствием выполнил Чебурашка лично, душевно мутузя неудачливого конкурента своим знаменитым портфелем.
«Попался! – скакали в голове панические мысли.– Простят?.. Не простят?.. Прибьют?.. Не прибьют?..»
– Так где же я тебя все-таки видел? – продолжал размышлять вслух атаман.
«Придется откупаться»,– застонал Юсуф ибн Абгам и, сделав героическое усилие… нет, даже не усилие, а самое настоящие насилие над своим горячо любимым организмом, выдавил из себя:
– Я это… совсем сказать забыл… я ведь сокговища-то отбил у них. Не все, пгавда… небольшую часть. Ох, и жестокая сеча была-а-а,– невольно увлекаясь, начал фантазировать завхоз.– Пгедставляете, они вваливаются, а я хватаю свой любимый ятаган одной гукой, бандита за гогло дгугой…
– Их же туча была,– удивился Ахмед.
– Не пегебивай! Газмахиваюсь и со всей силы ка-а-ак…
Однако Чебурашку больше волновало другое.
– И где эта часть?
– Какая часть?
– Сокровищ,– раздраженно пискнул Чебурген.
– А-а-а… вот она! – Юсуф ибн Абгам гордо продемонстрировал разбойникам всю отбитую им у неведомых конкурентов часть в количестве трех золотых.
– Целых три!!! – заволновались разбойники.
– Это сколько жратвы купить можно!
– Рубить надо. На сорок частей!
– Сорок одну. Атамана забыли.
– Он и так пройдет. Вон скоко на нем золота!
– Это непгикосновенный запас, на случай… – Юсуф кинул взгляд на атамана и осекся.
Лицо Чебурашки окаменело. В отличие от наивных разбойников министр финансов считать умел и разницу между почти тысячью пудов золота и тремя золотыми понимал отчетливо.
– Дай сюда,– свирепо приказал он завхозу.
Юсуф ибн Абгам всеми фибрами своей «восточной» души понял, что если не отдаст – все! Даже о белых тапочках позаботиться не успеет. Монеты перекочевали в мохнатую ладошку атамана.
– И вот на эти жалкие гроши можно что-то купить? Накормить сорок человек? Не верю!!! Сказки это!!!
– Атама-а-ан,– укоризненно протянул Ахмед,– забыл никак?
– Немудрено. Пять лет на караванных путях не озоровал,– пояснил кто-то.
– Тут и есть сказка,– напомнил Ахмед.– Если деньги в кармане есть и жрать очень хочется, то стоит только пожелать – и все будет.
– Проверим,– хмыкнул Чебурген.– Откушать хочу!!! – крикнул он, и конь тут же дал по тормозам, вытянув все четыре копыта вперед.
– Атаман! – отчаянно взвыл кто-то.– У нас же денюжек нет!!!
Но Чебурген его уже не слышал. Он кубарем летел в дверь неведомо откуда взявшейся чайханы, прижимая к груди свой неразлучный портфель с финансово-отчетной документацией государства Тридевятого. И как только скрылся за ней, чайхана испарилась. Атаман, на беду свою, «не помнил», что вход в это злачное заведение разрешен только счастливым обладателям звонкой монеты.
36
– Достали уже эти пески!
Подполковник был зол. Вроде бы вот она, цель, рукой подать, а они все мотаются по пустыне. С момента пропажи детей прошло уже три дня. Где они сейчас? Что с ними?
– Восток, сам понимаешь,– глубокомысленно изрек лейтенант.
– Какой, к черту, Восток! Ты где-нибудь видел пустыню в районе Багдада?
– А я там был? Может, где и есть.
– Я там тоже не был, но уверен, что такой нет! Это ж натуральная Сахара! Слушай, ты так шею не свернешь?
Молотков покраснел и поспешно отвернулся. Опасения подполковника имели под собой почву. Почти весь путь лейтенант провел, неестественно вывернув голову, старательно делая вид, что изучает окружающий ландшафт на предмет какой-нибудь опасности. Непонятно было, как ему это удавалось делать, не отрывая взгляда от Жасмин, качавшейся сзади меж верблюжьих горбов.
– У нас, может, и нет,– сердито ответил он,– а у них есть. Это все-таки Тридевятое…
– Тихо! – поднял руку подполковник.
Шухерман, сидевший на вожаке, тоже что-то почуял и натянул поводья. Караван стал. Все насторожились. Из-за бархана, перекрывавшего горизонт, до них донеслись скрежет, скрип и невнятный гул, сквозь который пробивались веселые возгласы и смех.
– Море,– радостно мяукнул Мурзик.– Никогда не был на море! Поплаваем, окушат наловим.
– Здесь не может быть моря,– уверенно заявила Жасмин.– Я точно знаю.
– Однако… – Илья кивнул на верхушку показавшейся над барханом мачты. Она становилась все выше и выше, вот уже и парус показался…
Что-то было не так. Ветер дул им в спину, а корабль шел навстречу с выгнутыми в противоположную сторону парусами.
– Любопытно,– пробормотал Илья, прикрывая глаза ладонью от солнца.
Показался шпиль, корпус, и грянула песня.
Из-за о-о-острова на стре-э-эжень,
На просто-о-ор речной волны-ы-ы
А выплыва-а-ают расписны-ы-ыя,
Эх, Синдбада корабли-и-и!
А выплыва-а-ают расписны-ыя…
Корабль перевалил гребень бархана и, клюнув носом вниз, заскользил по песку.
