Призрак (СИ) - Рудазов Александр

Поначалу человек вообще не слушал. Игнату понадобилось немало времени, чтобы пробиться сквозь заслоны его разума. Но когда он наконец пробился – бедолага ужасно расстроился. Все еще не до конца поверив, он умоляюще посмотрел на своих близких.

- Это неправда? – жалобно спросил он. – Неправда же? Маша... Алиса... Васян... Петр Михалыч... Гриша... вы же здесь, да?..

Но те лишь молча смотрели. Улыбки с их лиц сползали, они медленно качали головами... а потом стали исчезать. Игнат заронил сомнение в породившее их сознание, и миражи рассеялись.

- Вот так и работаем, – хмуро сказал Данилюку Игнат, когда исчезла и вся комната. – Наматывай на ус.

Стажируясь у Игната, Данилюк исходил все внешние круги. Чем дальше те располагались от центра, тем реже встречались духи. А от Города не оставалось и намека уже к седьмому кругу – там простирались бесконечные подземные катакомбы.

Впрочем, хоть и бесконечные, плутать по ним не получалось – каждый дух сидел в своей каморе и постоянно к ней возвращался. Здесь обретались те, кто не мог смириться со смертью. Понимал, что умер, но не желал этого признать. В результате они попадали в добровольное заточение, застревали фактически в собственной голове.

А к восьмому кругу не оставалось и катакомб – там текла несказанно широкая река... или даже скорее длинное море. В нем встречались острова – бесконечное множество островов. Крохотных или огромных, пустынных или покрытых джунглями.

На них тоже жили духи – но теперь уже те, что даже и не понимали, не осознавали факт своей смерти. Каждый думал, что попал в какое-то непонятное место, пытался выбраться – но тщетно, разумеется.

Именно в восьмом круге Игнат с Данилюком работали в первый день.

А за рекой простирался девятый круг. Бесконечный туманный лес, по которому бродили души. Иногда встречались деревни, кусочки городов – когда необитаемые, а когда и плотно населенные.

Здесь застревали погибшие во время эпидемий и иных катастроф. Отправившиеся на тот свет целыми семьями или даже поселениями. Они видели рядом родных и близких, их коллективное сознание создавало привычную среду, и они не могли выбраться, день за днем проживая все те же дни, что прожили перед смертью.

Ну а за лесом начинался десятый круг. Уходящая в Лимбо равнина. Бесконечная пустыня, степь и горы. И бесконечная, ведущая из ниоткуда в никуда дорога.

Здесь пребывали коматозники. Находящиеся между жизнью и смертью. Поодиночке и группами они шли по этой дороге, шли, шли, шли, шли... Шли до тех пор, пока не умирало их физическое тело – после этого они становились настоящими духами.

Те же немногие, кому удавалось добраться до конца – возвращались к жизни.

Игнат с Данилюком сопровождали одну такую группу. Вели почти три недели – один за другим бедняги отсеивались, сдавались... но двоих все-таки удалось довести. И где-то там, в мире живых, они пришли в себя, поднялись на больничных койках, почти сразу забывая увиденное, как обычно забывают сны.

К концу третьего месяца Игнат стал разрешать стажеру работать самостоятельно. Все чаще отпускал в одиночку, поручал сначала простых, а потом все более трудных клиентов. Спустя еще пару недель, когда Данилюк явился с отчетом, Игнат просто кивнул и сказал:

- Дальше сам. Удачи.

После этого Данилюк по-прежнему ездил в трамвае до центрального управления, получал задание на брифинге и отправлялся во внешние круги. Только теперь уже один, без сопровождения.

Задание почти всегда было одно и то же. Патрулирование. Искать астральные пятна и заблудшие души, докладывать о них, получать указания и действовать по обстоятельствам. Если возможно решить проблему самостоятельно – решать. Если нет – вызывать подкрепление.

Так миновало еще три месяца. Сегодняшний день не отличался от предыдущих – Данилюк прошел по улице, спустился в полуподвал и привычно скользнул в «глаз», тонкое место в Кромке. Вышел он уже во втором круге – тот выглядел почти как первый, только грязнее и пустыннее.

Данилюк перешел улицу, поискал взглядом знакомое пятно на стене и поднялся к нему, ступая по воображаемой лестнице. Летать по-настоящему он так и не научился, но особо к этому и не рвался. Предпочитал сохранить ноги.

Стоило ему подойти к пятну поближе, как то распахнулось «глазом», открывая проход в третий круг. С этой стороны была уже не каменная стена, а деревянная, и не в высотном здании, а в полуразвалившейся хибаре. Чуть поодаль горел костер, вокруг которого сидели шестеро оборванцев. Передавая друг другу бутыль самогона, они уныло смотрели на огонь.

В третьем круге Данилюк работал уже не раз. Здесь застревают не любившие жизнь. Влачившие растительное существование унылые типы. Они не верят, что их судьба может измениться к лучшему, и оттого не в силах пройти дальше, добраться хотя бы до первого круга Чистилища.

Про Рай уж и говорить нечего.

Этих шестерых Данилюк знал уже неплохо. Регулярно проводил с ними психологические тренинги, пытался сдвинуть с насиженного места. Но они, словно тот ослик Иа, упрямо сидели в своей грязи, пили неубывающий дрянной самогон и не желали даже шевелиться.

Сегодня Данилюк прошел мимо. Пробрался сквозь груды ржавых автомобилей и вышел на большую парковку перед мини-рынком.

Тоже хорошо знакомое место. Здесь всегда тихо и темно, свет идет только от автобусных фар, между которыми бродят призрачные силуэты. Есть прилавки, за которыми сидят равнодушные продавцы, у которых никто никогда ничего не покупает. Тоска, уныние, неизменность.

Данилюку невольно вспоминалось Лимбо.

Пересекши парковку, он вошел в общественный туалет. Данилюк понятия не имел, чье сознание породило такое место, где в мире живых такие туалеты, но входил сюда каждый раз неохотно.

Очень уж гадостно тут было. Туалет общий, не раздельный, на кабинках нет дверей, унитазы напольные. И самое противное – они расположены друг против друга вдоль стен.

Вот прямо сейчас. В одной кабинке сидит лохматый мужик в позе орла. В другой раскорячилась пьяная бабища с задранной юбкой. В третьей блюет размалеванная девица с низкой социальной ответственностью.

Весьма показательно. Духов ведь не тошнит. И в туалет им ходить не требуется, совершенно. Но вот эти, в третьем круге, все равно ходят, потому что упорно отказываются хоть что-либо менять в своем существовании. Медленно, но верно они превращаются в астральную нежить, призрачных трупов.

В этой неуютной атмосфере Данилюку пришлось провести несколько минут. Кабинку с «глазом» облюбовал очень толстый и ужасно волосатый кавказец. Он так долго делал свои дела, словно его в самом деле прошиб понос. Данилюка не отпускала мысль о том, что это тоже в каком-то смысле ад – такое вот посмертие.

Но в конце концов проход освободился, и Данилюк прошел в четвертый круг. В такой же туалет на парковке, только совершенно пустой. В полной тишине Данилюк вышел под неверный лунный свет и жалостливо посмотрел на одинокую, ездящую кругами машину.

Ее водитель пытался припарковаться. Свободными были все места до единого – но ни одно его не пускало. Стоило машине остановиться, как перед капотом появлялась тень, призрачный гаишник. Он стучал жезлом в окно и хмуро говорил:

- Это место для инвалидов, гражданин. Перепаркуйтесь.

- Да!.. Да-да!.. – панически бормотал водитель, дергая ключ зажигания.

Данилюк не знал, чем ему возможно помочь. Четвертый круг – он из самых трудных. В нем находятся те, кто не может отпустить какой-то свой грех. Какое-то нечаянное преступление или типа того. Они терзаются из-за этого так сильно, что сами себе устраивают ад – и никакие дополнительные мучения им не нужны.

И чаще всего это как раз хорошие, совестливые люди, которые просто где-то оступились. Например, вот этот водитель всего лишь один раз занял место для инвалидов на парковке. Всего-то один раз. Мелкая административная провинность – куча людей делает это регулярно и в ус не дует. И наверняка в жизни этого бедняги было множество куда более серьезных проступков.