Не сердите толстяка (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович

— Чего? — смеюсь. — В каком пике?

— В том самом, Тима? У тебя давление подскочило до двести двадцати, даже сейчас сто восемьдесят верхнее.

— Как? С чего ты взяла? — мотаю головой. — Ну, я же чувствую, что всё нормально со мной. Даже голова не болит.

— Сто семьдесят и продолжает падать. Это конец, Тима.

— Да что за бред? — взмахиваю руками и замечаю на левой руке браслет. Тома не была бы Томой, если бы даже перепугавшись, что превратила меня в типа не той сексуальной ориентации, не подстраховалась, нацепив на меня сей девайс, пока я там со своими гормонами боролся и ноут принести не забыла. Тем более, что она собиралась всё равно вернуть меня в русло традиционного секса. И ведь как возвращала, как старалась. Это же приятно вспомнить. Это же был просто шедевр. Это ведь кажется, всё…

— Тома, да как так-то? — падаю задом на кушетку и обхватываю руками голову.

— Сто шестьдесят, — сосредоточенно смотрит в экран.

— Тома? — говорю громче. Молчит и отрешённо смотри на циферки. Как будто не слышит. Встаю и подхожу к ней. Трогаю за плечо: — Тома.

Вздрагивает и срывающимся голосом сообщает:

— Сто пятьдесят пять.

— Тома, — встряхиваю обоими руками, голова дёргается.

— Прости, — глаза стремительно набухают влагой, — ты же мог умереть, — всхлип.

— Не говори ерунды, — прижимаю её голову к груди и целую в макушку. — Это же разовый всплеск.

— Нет, — отталкивает меня и, сверкнув глазами, продолжает: — Ты в прошлый раз при двухстах чуть не умер. У тут двести двадцать. И это при том, что у тебя выше ста шестидесяти не поднимается, вообще, — и тут же поправляется: — Не поднималось. А вдруг мы что-то сломали?

— Где? — недоумеваю.

— В организме у тебя, — тычет в меня пальчиком, чуть не попадая в болтающееся, это самое… Неожиданно смущается и, скрестив руки, прикрывает грудь.

— Том, ты ещё покрасней, — вздыхаю. — Давай лучше попытаемся разобраться, почему так вышло.

— Давай, — убирает от груди руки, покрутив головой вокруг, не обнаруживает поблизости одежду, и, отмахнувшись, вновь обращает внимание на экран. Ну, хоть какая-то радость. Да. Вы вот хоть что мне говорите, доказывайте, да хоть в рупор кричите, но я убеждён, что красивая, голая девушка рядом — это всегда радость.

— Всё, сто сорок на сто и замерло на месте, — вроде давление в норме.

— Так может… — тянусь руками к ближайшей груди и тут же по ним получаю.

— Так, руки загребущие убрал, — и ехидно улыбаясь, добивает, — а то оденусь.

— Лады-лады, — примирительно выставляю перед собой ладони. — Не лишай последней радости.

— Тим, — девушка качает головой, — ну будь серьёзней, тебя бочка с водой на хребте со ста шестидесяти не сдвинула, а тут… — хмурится, потом неожиданно выражение лица меняется и тут же следует команда: — А ну проверь уровень Силы.

— Да чего его проверять-то? — но заметив, как Тома набирает в лёгкие воздуха, поспешно согласился. — Всё-всё. Сейчас.

Мать моя ведьма! Да как так-то? Да как я докатился до жизни такой? Почти треть Силы, как корова языком! А ведь я вам рассказывал, насколько сложно уменьшить запас Сил. На малюсенькую капельку. На кроху, которая позволит потом увеличить свой резерв на ещё меньшую крошечную долю, от той крошечной дольки. О том, что предки веками из поколения в поколение качали эти резервы. А тут треть! Треть! Треть, мать моя ведьма!

— Ужас! — Тома прижимает ладошки к лицу.

— Э-э-э… Я что вслух офигевал, что ли?

— Ты орал об этом. Это катастрофа, Тима.

— С чего бы это? — удивляюсь. — Ты что, Том, это же просто офигенно.

— Ты дурак? — сверкает зелёными глазищами.

— Чё сразу дурак, — возмущаюсь, — это же такие возможности к прокачке.

— К смерти это путь, а не к прокачке.

— Поясни, — напрягаюсь. Умирать-то не охота совсем. — Ты вспомни, как я сильно добавил в уровне. Когда в детстве… — запинаюсь. Ну, вот какое слово подобрать к тому, что тогда произошло. — Короче, ты тогда тоже неплохо качнулась, вот проверь свою Силу.

Тома вздохнув, замирает на мгновение уходя в себя. Потом открыв глаза смотрит на меня и отрицательно качает головой:

— Если и добавилось что, то настолько мало, что и не заметно.

— Да как так-то? — возмущаюсь. — А куда Сила делась? Том, ну хоть что-то тебе должно было перепасть, — начинаю заводиться.

— Должно, да не перепало, — огрызается девушка. — Энергии полно, хотя пляши, а Силы нет.

— А где она?

— Ну чего пристал? Откуда я знаю? Вон в прошлый раз тоже куда-то всё делось, а ты чуть не умер.

— В какой прошлый раз? — удивляюсь.

— В прошлый, — отводит взгляд.

— Кхм… Ты хочешь сказать, что когда мы в прошлый раз занимались сексом, из меня улетело не просто чуток больше, чем обычно?

— Ну да.

— Ага. А потом нахлебался колдовских зелий и в кому?

— Типа того, — вздыхает.

— Да тут не типа. Тут сто пудово. Если из меня столько Силы вылетело, то ничего странного нет в том, что со мной произошло. А сколько, кстати, я тогда потерял?

— Не знаю, — шикарная грива волос, взметнувшись от резкого движения головой, мягко опустилась на плечи. — Сразу-то никто-то об этом не подумал. Где-то через пару месяцев только проверили, у тебя тогда примерно половина обычного твоего уровня вроде уже была. Но я точно не знаю. Мария Ивановна так сказала.

— Кхм… Вот это потрахались, — мотаю башкой из стороны в сторону.

— Тима?

— Чего?

— Не говори так.

— Как?

— Ну вот так.

— Как, ну вот так?

— Потрахались, — возмущённо выталкивает из себя.

— А как надо говорить? — недоумеваю.

— Ну например, занимались любовью…

— Тома, не гони дичь, ради бога. Какое любовь, я точно помню трахались. Последний раз, так ты меня просто насиловала. У меня сил не было.

— Прости, — всхлипывает.

Язык мой враг мой. Ну вот зачем напомнил. Сейчас опять начнёт самобичеваться. Поэтому решаю быстренько отвлечь от древних проблем. И перейти к насущным вопросам:

— А почему мне никто про это не рассказывал?

— А ты спрашивал? — смотрит на кушетку, на которой расселся кое-кто болтающий ногами и ещё кое-чем. Подсматривает, одним словом.

— Я вообще об этом не думал.

— Почему?

— Ну, может потому, что больше Сил у меня не стало. Вроде… Хм… Я особо-то не присматривался. Да если честно вообще не смотрел.

— А зря, — вздыхает. — Кто лучше тебя мог бы это сказать. Мария Ивановна правда сказала, что всё, вроде, в норме.

— Вроде, — чешу затылок. — Что-то мне это не нравится. По идее, уровень Силы должен после такого подрастать. Ну как в детстве помнишь?

Кивает и отводит взгляд:

— Помню, Тима. Я всё помню. Как дочу мою спас — помню, как меня с того света вытащил, как сам чуть не умер, — и сверкнув взглядом, окатила волной холода: — И как сжёг мне всё внутренности, тоже помню. Так что не шутки это Тимка. Я не хочу, чтоб ты ещё раз такое пережил. Чёрт с ней с Силой этой. Не будет тебе рояля в кустах, а вот гробик цинковый запросто.

— Чего цинковый-то? — возмущаюсь.

— Чтоб людей не пугать, — смотрит не отрывая взгляда, как будто дырку во мне просверлить хочет.

— Ой, щекотно, — весь передёргиваюсь.

— А? — удивлённо смотрит, как я кривляюсь.

— Б. Не сверли меня взглядом, — усмехаюсь.

— Ну тебя.

— Не нукай. Но я так понимаю, ты из-за этого меня динамила и не допускала до комиссарского тела?

— Кто о чём? А Тимоха о сексе, — улыбается. — Я за тебя очень боялась, — вздыхает. — А ты меня во всех грехах обвинил.

— Ну, прости, — развожу руками, — раньше надо было сказать.

— Кому тебе? — фыркает. — Я тебе вот это всё, открытым текстом ещё когда массаж делала рассказала. Но ты был занят.

— Э-э-э… Чем? — недоумеваю.

— Пытался залезть мне в трусы, — усмехается.

— А вот оно когда это всё было, — киваю. И тут же мотаю башкой из стороны в сторону: — Нифига не помню об этом.

— Да уж… — качает головой. — Хорошо хоть сейчас слышишь. Теперь ты понимаешь почему нам нельзя занимать этим.