Колдун на завтрак - Белянин Андрей Олегович

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65

Я не задумывался, почему это знаю, как не задумывался и о том, что оборотень встретит меня здесь, на своей территории. Ибо вот тут, над закопанным нечистым прахом, ночью один на один он втрое, а то и вчетверо сильнее меня. Но он знает, что я не отступлю, потому что некуда отступать. И не сдамся. Но не потому, что нет возможности сдаться, а потому что тогда меня, быть может, и пощадят, а ведь пощадивший враг уже не враг, но милостивый хозяин… Не дождётся!

Он снова хочет крови, и все его нападения на остальных по большому счёту вели к одному — заманить меня на свою могилу, чтобы ещё раз посмотреть друг другу в глаза и взять реванш за ту ночь, когда я вывел его под серебряную пулю…

— Ну что, Анатоль Францевич, выходи! Чего ж зря со спины подкрадываться?

— Откуда узнал, характерник? — змеиным шипением раздалось сзади. — Призрак бесшумно ходит, запаха от меня нет, каким чувством почуял?

— Просто догадался, — спокойно обернулся я.

В трёх шагах от меня за моей спиной покачивалась на тонких ножках призрачная фигура гиены с пылающими адским пламенем зрачками.

— А вы, оказывается, ещё и говорить можете.

— Только здесь, хорунжий, только здесь. В других местах, на освящённой земле, у меня сил меньше, — кашляя, начал он, медленно обходя меня по кругу. — Долго я тебя ждал, ох как долго. Тебе не понять, сколько страсти и злобы переполняло меня, чем мне пришлось заплатить всем силам Тьмы, чтобы получить этот шанс. И мне даровали достаточно мощи, чтобы отомстить…

Я ничего не успел сделать, потому что серая тварь просто исчезла на миг, а когда вновь увидел её уже слева, то с ужасом понял, что моя левая нога словно надломлена в колене. Дикая боль пронзила от пятки до бедра, и оборотень злорадно ухмыльнулся.

— Я дам тебе умереть медленно, не сразу, чтобы ты прочувствовал каждый миг умирания. Но не бойся, Иловайский, умрёшь только ты, других я не трону. Даже Хозяйка останется жить, если, конечно, мне не взбредёт в голову передумать.

— Вы уже не раз пробовали, да не вышло. Неужели нравится, когда вам наступают на хвост?

Если я и рассчитывал хоть чуточку вывести его из себя, то крупно просчитался, призрак не купился и забавлялся со мной, как кот с мышью.

— Мне дали срок до завтрашнего дня. Сегодня ночью умрёшь ты, завтра до заката — она. Упырей убью по ходу, изменники не заслуживают иной участи. Как и отец Григорий, и Павлуша, и прочие. Я не бахвалюсь, молодой человек, просто хочу, чтоб ты знал: они умрут все, и я спокойно опущусь в геенну на веки вечные…

— Вы же обещали никого не трогать, кроме меня, Анатоль Францевич?

— Чего стоит обещание, данное заведомому мертвецу? — хихикнул он. — Мне не будет стыдно и уже не будет больно, месть услаждает любые муки…

Оборотень метнулся ко мне второй раз, но теперь я знал и видел, как он это делает. Полностью увернуться не удалось, удар в правую ногу пришёлся по касательной, но и мой ответный выстрел ему в затылок явно рассмешил зверя.

— Опять серебро? Так оно меня не рассеет, зря только порох перевёл. Да ты чего стоишь и мучаешься, дурачок? Приляг!

От коварного удара в бок я уже никак не мог ни уклониться, ни попытаться его смягчить. Казалось, что живот скрутило ледяным холодом, а потом раскалённые иглы впились в желудок и печень. Едва дыша от невыносимой боли, я рухнул на колени, выронив ненужный пистолет и чувствуя, как предательские слёзы бесстыже бегут по щекам…

— О, да ты плачешь, характерник? — Изображая удивление, призрак вытянул уродливую морду, едва не касаясь моего лица. — Неужели так больно? А как больно было мне, ты не думал… Тебе это и в голову не приходило, когда ты отнимал у меня всё: авторитет, доброе имя, власть, жизнь!

— Не было… у тебя… доброго имени, — с трудом, словно выплёвывая слова, пробормотал я. — Хочешь убить — убей… Помолиться дашь?

— Конечно, я же не зверь, — расхохотался оборотень.

Кое-как, закусив губу до крови, чтобы не орать, я триста раз проклял себя за самонадеянность, но сумел вытащить из-за пазухи мятую церковную свечку, огниво и уж заодно ту самую клизму.

— А это что? — живо заинтересовался бывший аптекарь. — Знакомый предмет, медицинское оборудование, у меня таких штук шесть было разного размера. Откуда взял?

— Наш полковой врач Фёдор Наумович предлагал… лечить этим Прохора. От вашего укуса у моего денщика жар не спадает…

— И не спадёт, умрёт он через день-два. А лекарь ваш дурак! Нашёл чем от температуры избавлять, коновал, как только таким врачебные дипломы на руки дают?!

— Сам удивляюсь, — слабо кивнул я.

— Ну и последний вопрос: сюда-то ты её зачем припёр? Мне, что ли, показать, посоветоваться?

— В общем, да…

По-моему, он так и не понял, что я сжимаю её в руке слишком близко к его призрачной лапе. Мне оставалось лишь разжать пальцы, и взвизгнувший Анатоль Францевич мигом оказался засосанным внутрь зловонной медицинской клизмы! Вторым движением я успешно залепил входное отверстие освящённой свечкой. Клизма выпала из моих рук, внутри неё пару раз что-то толкнулось справа налево, но, видимо, церковный воск и впрямь обладал немалой силой — наружу призрак уже никак выбраться не мог…

Всё. Приплыли. Получилось. Главное было вытерпеть и заставить его поверить в то, что я слабее. Хотя, по чести говоря, если б потерял сознание от боли, то уже… Нет, и думать об этом не хочу. Я поднял лицо к далёким звёздам, покосился на всё ещё шевелящуюся клизму и, с чувством перекрестившись, громко прокричал на всю степь:

— Слава Тебе, Господи, что мы есть! И слава Тебе, Господи, что мы казаки!

Наверное, всё-таки получилось не так уж громко, я же ещё и выпрямиться толком не мог, не то чтоб на ноги встать. Но после этих слов самой короткой казачьей молитвы на душе вроде бы стало легче. Тише стало и спокойнее. Оборотень больше не вернётся. Днём мы с хлопцами выкопаем эту мразь и сожжём, как учил отец Григорий. Призрак бывшего аптекаря не тронет Катерину, не войдёт в Оборотный город, не появится на улицах наших сёл, и даже сама память о нём сгинет быстро. Человек всегда помнит только хорошее, а всё плохое — оно как накипь, его надо счищать с сердца и идти дальше, своей дорогой, потому что если…

Мои пустопорожние размышления прервал заунывный вой чумчар, раздавшийся так близко, что я вздрогнул.

И какого же лешего, спрашивается, мне стукнуло в башку переться сюда одному?! Говорил же Прохор, возьми казаков, так нет! Их пожалел, не хотел никого подставлять, а теперь меня кто пожалеет? Ох, права была Катенька, даунито я и есть…

Каким невероятным усилием воли я сумел подняться, быстро зарыть запечатанную клизму в той же грязной земле и, подняв пистолет, встретить ближайшего гада прямым выстрелом в лоб, — эх, кто бы знал, кому расскажешь…

Но теперь уже шесть или семь чёрных силуэтов бросились ко мне со всех сторон. Ближайший в длинном прыжке ударил меня в грудь, опрокинув навзничь, но, прежде чем чумчара пустил в ход зубы, я, схватив его за подбородок, свернул нечисти шею. Только успел вроде заметить оскаленные пасти остальных и проститься с белым светом, как три грохнувших выстрела едва не оглушили меня окончательно. Ну и ночка…

— Иловайский, кинто, ты живой, э? Скажи, что нэт, я всех их ещё раз паубиваю! Зарэжу всех, да! — Возбуждённый грузинский батюшка протянул жилистую когтистую руку, помогая мне подняться из-под навалившихся на меня трупов чумчар. Подоспевшие Моня и Шлёма тут же подставили плечи, потому что дойти сам я бы не смог уже никакими силами.

— Спасибо… очень вовремя, — пробормотал я, повиснув на двух преданных кровососах. — Откуда вы здесь?

— Гуляли, э…

— Вот врать не надо, а? Гуляли они… Нашли милое место с чумчарами под ручку вечерний моцион совершать. Хозяйка послала?

— Она всех послала, — весомо поддакнул Моня. — Не только нас, от её визга почитай половина Оборотного города по заграничной родне эмигрировала и вернётся не скоро.

— Да уж, послала так послала, — довольно ухмыльнулся Шлёма. — А мы наверх дёрнули, денщика твоего проведать. Только он злой какой-то, тоже нас послал… в ту степь! Но ведь правильным маршрутом, раз мы тебя нашли. Чё молчишь, хорунжий?

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65