Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Агенты вышли из кабинета, Ксенофонт закрыл за ними дверь, подошел к рабочему столу, немного постоял в глубокой задумчивости, после чего уверенно подхватил два мешочка с золотыми, один забросил в тайник в стене, а второй сунул во внутренний карман костюма. Продажу кареты стоило отметить, замаскировав празднование под первый и самый главный, легко угадываемый повод.
А советник… что ж… он получит такой доклад, что у него не должно возникнуть желания проводить расследование, и внутреннее в том числе. И пусть разговор в кабинете с агентами останется стандартной перестраховкой, на всякий пожарный случай. Каждый из них знает, что ему грозят большие неприятности, вплоть до смертной казни, если кто-то проболтается о том, что было на самом деле.
Ксенофонт подхватил холщовый мешочек с лежавшими в нем разговорниками, закрыл кабинет на ключ и отправился к кузнецам, чтобы они спалили волшебный компромат (из предосторожности), превратив его в небольшую кучу ничего не говорящей неспециалистам окалины. Нежелательные предметы надо уничтожать как можно тщательнее, иначе они выплывут на белый свет и поставят под угрозу немало профессионалов своего дела: если карета полностью исчезла, то почему остались они?
Два пожилых кузнеца – Зюзник и Хлюпник – сидели на скамейке у стены кузницы, держали в руках чертеж очень хитрой поковки и спорили о том, как будет лучше ее сделать и стоит ли делать вообще?
Зюзник, невысокий и полноватый крепыш с небольшим животиком, не чурался никого из разных графов-баронов и при желании мог послать каждого из них в любом направлении, на выбор посылаемого. И ни один граф-барон даже пикнуть не смел в ответ, зная, что подобных мастеров своего дела в царстве больше не найти. Царский кузнец – это звучало гордо и соответствовало уровню.
Хлюпник был худощавым, но тоже невысоким. Он любил рассказывать о том, как в молодости одно время работал подводником – раскатывал на подводе по царству. Обожал играть в карты и сильно переживал, когда проигрывал. Зюзник в карты играть не любил, зато обожал подначивать Хлюпника по разным мелочам, в том числе и насчет его проигрышей.
Со стороны могло показаться всё что угодно, вплоть до того, что люди думали о Зюзнике как о главном кузнеце, а о Хлюпнике как о его подручном, но на самом деле они оба работали вместе почти тридцать лет на равных условиях.
Ксенофонт застал их за окончанием спора и, подходя к кузнице – каменному домику с широкими воротами и плоской крышей, услышал завершаюшие спор слова:
– А металл-то нам хоть завезли на эту поковку? Что мы тут спорим с тобой, переливая из пустого в порожнее? – вспомнил вдруг Зюзник.
– Кажись, не привезли еще, – ответствовал Хлюпник, заглядывая в металлический сундук, куда завхоз дворца постоянно что-то закладывал вместе со схемами поковок.
Основной продукцией были, разумеется, подковы, их кузнецы давным-давно ковали как от нечего делать, но иногда требовалось выковать что-то и вовсе необычное.
В этот раз завхоз выдал им просто схему, позабыв про металл – сказывалось послепраздничное настроение.
– Господа хорошие! – подошел к ним Ксенофонт. – Я к вам по очень важному вопросу!
– Вы все тут по очень важному вопросу, – заметил Зюзник, – но почему-то нам они кажутся мелкими и незначительными.
– Не видишь, что мы заняты! – буркнул Хлюпник.
– Переливаниями из пустого в порожнее? – поддел кузнецов Ксенофонт.
– Не угадал! Поступил срочный заказ на изготовление гвоздей от одного заболевшего гигантизмом крохотного человечка. Он просит нас сделать их огромными, потому что в его замке мелкие гвозди будут смотреться убого и плебейски. И еще ему надо самые наифигуристые шляпки в мире!
– Зачем ему такие большие? Он не забьет их в каменные стены.
– А может, он просто-напросто хоронит до смерти надоевшего ему родственника? Дело-то очень срочное… похоже, ему не терпится самому заколотить гроб. Он еще и молоток просил соответственно гвоздикам.
– Тридцатикилограммовая кувалда подойдет?
– Маловато будет.
Ксенофонт скрестил руки на груди: гигантомания была большой проблемой у некоторых личностей.
Кузнецы сложили схему вчетверо и убрали ее в старенькую папку с выцветшими буквами.
– Сделайте вы ему гвоздь килограммов под триста, а тараном, чтобы вбить его в стену, я вашего клиента обеспечу. Выдам ему в аренду часа на три с группой таранщиков. Чтоб уж забил так забил!
– Ладно, говори, что там у тебя? – Зюзник посмотрел на холщовый мешочек, и Ксенофонт высыпал разговорники на маленький столик с одной, вбитой в землю по самое не хочу ножкой. Коробки разъехались по столу.
– И что это такое? – спросили кузнецы, рассматривая невиданные доселе предметы.
– Не важно, что это, важно, чем оно станет в ближайшем будущем! – с намеком сказал Ксенофонт.
– И чем оно станет?
– Ничем.
Кузнецы нахмурились:
– Вот никогда не любил твое непроизносимое имя, – сказал Зюзник, пристально посмотрев на заместителя советника, – и характер у тебя ему под стать! Перестань говорить загадками, ты знаешь, что я этого сильно не люблю!
Заместитель советника по агентурным делам развел руками: работа такая – любые сведения не подписавшим документы о неразглашении секретной информации не выдаются.
– Преврати их во что-нибудь такое, чтобы невозможно было определить, чем оно являлось до этого.
Кузнецы с интересом поглядели на «разговорники» и на Ксенофонта.
– Скажи мне, любезный тайнодержец, а по рынку ты как ходишь, продукты покупаешь? – ехидно спросил Хлюпник. – Как ты отвечаешь на прямые вопросы: «сколько вешать в граммах» или «сколько мерить в метрах», перестраховщик-профессионал?
– Прямо так и отвечаю! – усмехнулся Ксенофонт. – Расплывчато, но с намеком. Кто умный, тот сам догадается, сколько взвешивать и сколько отмерять?
– Ну-ну, – Хлюпник тихонько постучал пальцем по жидкокристаллическому дисплею. – Что это у нас такое? На вид стекло, а поддается! Признавайся: волшебника ограбил, струхнул и пытаешься замести следы преступления?
У Ксенофонта екнуло сердце: кузнецы оказались слишком сообразительны для своей должности, прямо так и зрят в корень, и определяют точные данные без малейших сомнений и промедления. Работали бы такие в разведке – цены бы им не было.
