Импровизация в тональности форс-мажор (СИ) - Мадоши Варвара

Сашка с помощью Людоедки также разжился на Жасмине двумя эликсирами на пыльце. Один — боевой — сейчас лежал в багаже Людмилы Иосифовны, незаметный среди баночек с духами. (Когда спешно собирали вещи, Сашка удивился, сколько у внешне брутальной старпома оказалось косметики и чисто женских примочек). Ей, как лишенке, этот эликсир не мог ничем угрожать, даже если бы вдруг пробка флакона расшаталась или в стекле появились бы микротрещины; а вот здоровым людям в этот момент крайне не повезло бы, окажись они поблизости. Впрочем, шансы на появление внезапного дефекта были ничтожно малы: стоимость сосуда составляла едва ли не половину стоимости зелья, и его можно было спокойно ронять с высоты водонапорной башни.

Большая часть второго эликсира, допросного, также хранилась у Людоедки. Кроме тех двух капель, которые требовались Сашке, чтобы воплотить его — ну, или общий — план в жизнь.

Вот и сейчас он аккуратно разделил крошечную бусину, зачарованную Сандрой так, чтобы она стала полосатой, и одна-единственная черная капля пролилась прямо на столешницу между ним и Одинцовым. Осталась лежать там, словно пятнышко сажи.

— Дайте мне руки, — сказал Сашка. — Быстрее, а то сейчас начнет испаряться.

Странное это, должно быть, зрелище: сидят двое взрослых мужчин, один постарше, другой помоложе, держатся за руки, да еще и головы приблизили друг к другу. Соприкасаться лбами для этого заклятья не обязательно, но чем меньше физическое расстояние между колдующим и принимающим, тем легче все проходит.

Но стороннему наблюдателю быстро стало бы не до ехидных смешков. Потому что, окажись он в этой крохотной комнате, он тоже попал бы под действие испарений капли — ну, если бы не был, конечно, лишенцем, как Людоедка — а потому увидел бы все, что видел Одинцов, которому Сашка транслировал максимально безвредную версию событий… ну, насколько мог.

Врать с помощью мысленных картин, разумеется, нельзя, это все знают. Однако в суде их не принимают все равно. Во-первых, всем известно, что, убеждая себя в чем-то, легко можно «вспомнить», как оно было на самом деле — и быть совершенно уверенным потом в своей правоте. Ведь, копаясь в памяти, мы на самом деле раз за разом переписываем произошедшие события. Во-вторых, если ты виртуозно владеешь этой техникой, можно вызвать на сцену только те образы и моменты, которые тебе нужны, оставив все остальное в полутьме беспамятства.

Сашка при всем желании не мог назвать себя виртуозом. Но он очень, очень старался.

Сложнее всего было скрыть то, что Санька — маг-пустотник, а также ее рассказ о драке с Психеей, поэтому Сашка изо всех сил постарался показать только то, как он читал Сандрин «конспект» дневников Князя, а также снова и снова демонстрировал картины Круга, созданного во время поисков Володьки и Бэлы. А еще — напирал на воспоминания об их выступлениях, музыка-музыка-музыка, спецэффекты, выступления, договоренности, а на Роовли-Кообас обещанную плату так и не отдали, придрались к какому-то пустяку, еще и последующие выступления сорвали, kucksugere такие…

Уф, кажется, получилось. Ну или Сашка очень на это надеялся.

Когда он закончил транслировать, Одинцов сложил на груди руки и задумчиво на Сашку поглядел. Тем самым мирным и дружелюбным взглядом, от которого у прогульщиков во время экзаменов начинали сами собой отовсюду выпадать шпаргалки.

— Какой у вас там был индекс удачливости в Академии, Александр?

— Семерку намерили.

Сашка умолчал, что замерщица, вооруженная старинным растрескавшимся амулетом, все время ворчала насчет старого суеверия и "кто ее видел вообще, эту удачу»!

— Ошиблись, — уверенно заявил Одинцов. — Десятку надо было минимум, а то и десять с половиной. В такое дело влезть… Ладно, насчет Котелкова… догадки догадками, но ценнее всего информация о том, что Князь возвращал ему часть награбленного через Порт-Суглат. Это можно проверить. Я поговорю с Евстафьевой, возможно, этого будет достаточно, чтобы выбить для вас статус свидетелей.

— Полагаюсь на вашу честность, — сказал Сашка. — Потому что у меня нет никаких тузов в рукаве. Все, что мог, я предложил вам в обмен на спокойствие для моего экипажа.

Говоря так, он лукавил. Был последний туз — Сандра и ее пустотная магия. Сашка не исключал, что она могла бы их вызволить даже из лап разведслужбы ОРК, особенно с помощью Володькиных печатей. Но полной уверенности у него не было. Кроме того, решить дело миром всегда лучше, чем прорываться с боем.

— Я понял, — Одинцов дернул уголком рта. — Отличная история у вас получилось. Если удастся убедить в ней широкую публику — проснетесь героями.

Сашка не стал говорить, что он просто хотел бы проснуться не в камере.

***

Переговоры с Евстафьевой прошли всего через пару часов после того, как Сашка распрощался с Одинцовым: Евстафьева прибыла на «Памир» очень быстро, особенно учитывая, что дел у адмирала эскадры после беспрецедентного эфирного боя в околоземном пространстве должно было быть невпроворот. Собственно, Сашка опасался, что ни в русском языке, ни в английском, ни в норвежском, ни даже в эфирном суржике нет достаточно емкого понятия, которое описывало бы, сколько именно дел оказалось теперь у командира «Разрушительницы миров». Однако она все-таки нашла время и для них. Видимо, мощный маг, что тут скажешь.

В промежутке между этими двумя переговорами Сашку и остальных даже успели накормить в офицерской столовой — вообще чудо из чудес, Сашка даже не надеялся. Они все прихватили с собой из камбуза кто во что горазд и думали, что придется питаться всухомятку. А тут — вполне приличные разносолы, горячие, свежеприготовленные!

Почти на излете трапезы их разыскал молоденький мичман, чтобы пригласить на переговоры. Причем на сей раз требовался не только Сашка, но и Людмила Иосифовна.

— Час от часу не легче! — воскликнула Людоедка, отставляя криночку сметаны, которую только что закончил вылизывать Абордаж. — А я-то зачем понадобилась?

— Как представитель судовладельца или наследников, — оттарабанил мичман.

— При чем тут это? — удивилась Сандра.

— Не могу знать, — отчеканил мичман.

— А еще кто-то нужен? — с подозрением спросила Белка.

— Мне никаких указаний не давали.

— Ну, слава духам предков! — она тут же подвинула к себе вторую добавку мясного рагу.

Флотские повара поглядывали на нее из-за стойки на другом конце комнаты с явственным умилением: ну как же, такая маленькая девочка — и так хорошо кушает!

Вопреки стереотипам, работники военных столовок обожают вкусно кормить, особенно не обычный свой контингент в лице вечно всем недовольных служак, а каких-нибудь детей, животных, симпатичных девушек и тому подобных экзотических залетных гостей. Абордажу, например, мигом накидали деликатесов — и это при том, что на «Памире» жили и были поставлены на довольствие два своих кота. Но даже сложенные вдвоем они были бы меньше Абордажа, а об их манерах и говорить не стоило: ни малейшего сравнения. Естественно, работники столовой попали под очарование пушистого контрабандиста, не успев даже «мяу» сказать.

Сашка со вздохом поднялся из-за стола: он не допил кофе с песочным пирожным (как в столовой Академии, сколько ностальгии!), но заставлять ждать адмирала, от которой зависела их дальнейшая судьба, определенно, не стоило.

— Ведите.

...Если Одинцов выглядел этаким интеллигентным библиотекарем, то Евстафьева тянула на хтоническую фермершу-знахарку с именем вроде «Забава Гориславовна» или «Немила Людыновна». Из тех, что лесную магию знают, как никто, а все остальное, включая современные завиральные идеи вроде гуманизма и милосердия, им до лампочки. Она была такая же крепкая и какая-то суковатая, как эта воображаемая баба Яга, такая же сухая и жилистая. Только вот лесные знахарки обычно волосы не стригут, а Евстафьева носила короткую прическу. Не потому что этого требует устав: флот не армия, здесь требования к внешнему виду всегда были мягче, а то бы и Сашка шевелюру не отрастил. Видно, просто по велению души.