Пособие по выживанию в сказке (СИ) - Шеина Александра

— У меня?

Кот дернул мордой так резко, что на его шее звякнул ошейник. Максим сообразил сразу и дернулся вперед, хватая возмущенно мяукнувшего кота за шкирку. Богатырь был прав, на шее у животного действительно висело огниво.

— Ой, — задумчиво протянул Василий, меланхолично размахивая в воздухе лапами, — а я и забыл.

Максим раздраженно опустил засранца обратно на пол и, видимо, едва сдержался, чтобы не пнуть его под пушистую задницу. Только тот снова не заметил агрессии в свою сторону, спокойно возвращаясь к уходовым процедурам. Как-то много он вылизывается. Надо посоветовать провериться на блох. Вдруг это они у него вместе с кровью серое вещество высасывают. Это бы все объяснило.

Пока Хранитель, бурча себе что-то под нос высекал огонь, я поинтересовалась у Никиты:

— А как вы узнали, что у Васьки есть огниво?

— Так увидел, — спокойно отозвался тот.

Я удивленно моргнула:

— В такой темноте?

— Дак я, девочка, в этой темноте уж почитай три года сижу, — со скрипучим смехом отозвался дедуля, — Глаза уж по-иному глядеть начали. Вот, боюсь, на свету окажусь — совсем ослепну, а здесь по-темному, кой чего еще и разгляжу.

Я пораженно покачала головой. Из коридора подул сквозняк, и я зябко передернула плечами, а у Максима, наконец, получилось добыть искру.

— Готово, — облегченно выдохнул он, поднимая постепенно разгорающийся факел и протягивая его мне.

Я послушно взяла толстую палку и поразилась, насколько она тяжелая. Максим разглядел на стене второй экземпляр и потянулся, чтобы его достать.

— Теперь надо как-то найти второй ключ, — задумчиво протянула я.

На камере Кожемяки висел тяжелый амбарный замок и открыть его можно было либо ключом, либо ломом. Ни того, ни другого, естественно, не наблюдалось и наблюдаться не могло. Я, конечно, для порядка вещей покосилась на Ваську, но у того на шее остался только тонкий шнурок ошейника, к которому раньше наши друзья прикрепили огниво и ключи.

— Э-э-э, нет, — проскрипел Кожемяка, замечая, как Максим внимательно рассматривает замок на его камере. — Я уж никуда с вами не пойду.

Мы с Хранителем удивленно переглянулись.

— Почему? Мы же сбежать хотим. — Хранитель нахмурился.

— Глупый ты еще, мальчишка, — вздохнул богатырь, — разве ж вы куда сбежите с немощным то стариком? Да после трех лет, что в темнице я провел в одиночестве? Кончится действие яблочек молодильных, да воды живой, и сяду я на пол каменный. И уже никто не сдвинет меня с места. И сам не убегу, и вас поймают.

Максим как-то печально кивнул, а я с ужасом вцепилась ему в рукав:

— Макс, ты же не хочешь и правда оставить его здесь?

Хранитель промолчал, и я поняла, что хочет. Если задуматься серьезно, то оба они были правы, но у меня в голове не укладывалось, что мы и правда можем так поступить.

— А если он его убьет здесь? — всхлипнула я, — Иван — чокнутый!

— Не убьет, — хмуро отрезал Максим, — ты сама знаешь, что он ему нужен.

Я с ужасом посмотрела в темноту камеры, где с трудом различался силуэт дедули, и снова всхлипнула.

— Мы за вами обязательно вернемся!

Я действительно в это верила и даже представить себе не могла такой поворот событий, при которым мы можем оставить Кожемяку здесь навсегда.

— Ох девочка, — с улыбкой в голосе вздохнул богатырь, — не давай ты впредь обещания, коли выполнить не сможешь.

— Мы сможем! — горячо воскликнула я, но старый богатырь только с сомнением покашлял в ответ.

— Руслана, пойдем, — Максим взял меня за руку.

— Удачи вам, — пожелал в ответ Никита, — Ежели и правда за мной воротитесь, век не забуду.

Кот вальяжно поднялся на ноги и, потеснив с дороги застывших нас первым двинулся в темноту. Судя по всему, Васька терзаний совести, в отличии от нас, не испытывал совсем. Добродушно пожелал Кожемяке доброго здоровьица и исчез в темноте.

— Чего застыли? — недовольно мяукнул он, — ждать али я кого буду?

Пришлось пересилить себя, еще раз попрощаться со старым богатырем, пообещать ему спасение, и все-таки двинуться следом за пушистым хвостом, мелькавшим в темноте.

Васька, поначалу, и правда хорошо ориентировался в пространстве. Темница была огромной, и мы двигались между камер друг за другом по цепочке. К счастью, до той части, откуда доносились стоны и звоны цепей мы не дошли. Судя по всему, Иван определил нас в самые закрома темницы, чтобы мы, не дай бог, не общались с другими его узниками. Только вот Кожемяка оказался нашим соседом по несчастью. Видать потому, что нам с ним была уготована похожая судьба.

Пройдя несколько пустых камер, зияющих темнотой, мы зашли в одну из них. Заключенных не было, поэтому на дверях висели открытые замки, и проникнуть внутрь ничего не мешало. Васька подошел к лежанке (точно такой же, как в нашей камере), запрыгнул на нее и важно мотнул мордой, указывая на укрытый соломой настил под собой.

— Потяни, — приказал Максиму.

— Слезь, — мрачно отозвался тот, подходя ближе.

Кот, обиженно фыркнул и тяжело спрыгнул на пол. Хранитель подошел к настилу.

— Руслана, подержи, — он протянул мне свой факел. Я послушно взяла и наклонилась ближе, чтобы соседу нашел, за что можно было ухватиться. Края у каменного выступа оказались совершенно гладкими, но Максим каким-то чудом нащупал проем, в который смог вцепиться пальцами.

Особых усилий прикладываться не пришлось. Напрягшись всего один раз, он потянул каменную крышку на себя, и та, громко щелкнув, плавно отъехала в сторону. Судя по всему, здесь был установлен какой-то механизм. Я как раз хотела поинтересоваться, как вход в катакомбы мог оказаться закрыт, если Кот проходил через него пару часов назад, но все вопросы отпали сами собой. Волшебство, волшебством, но тут явно кто-то поработал мозгами.

Проем уходил перпендикулярно вниз, а свет факела не позволял увидеть дно этого «колодца». Я испуганно сглотнула и поднял на Хранителя печальный взгляд.

— Туда прямо прыгать надо? — поинтересовалась с надеждой в голосе.

— Можешь «прямо» остаться здесь, — предложил альтернативный вариант Максим.

Я тут же замотала головой и снова покосилась в пугающую темноту.

— Там неглубоко, — мурлыкнул Васька в знак поддержки.

Я недоверчиво посмотрела на кота, но выбора у меня, к сожалению, не было…

Мы шли по длинному, бесконечно петляющему каменному мешку уже несколько часов. Последнее время начало казаться, что стены с каждым нашим шагом сжимались все активнее, а потолок тяжелел и давил на голову. Ход явно становился уже, и от этого где-то внутри сворачивался страх. Я что есть силы вцепилась в холодную ладонь Максима и старалась не выпускать ее ни на секунду. Кот же шел, вальяжно повиливая пушистым задом и задрав кверху хвост. В какой-то момент мелькнула мысль, что этот засранец вполне мог забыть путь и заблудиться (слишком уж долго мы шли безо всякого намека на приближающийся выход), но я отбросила ее, решив, что паника мне сейчас точно не поможет. А вот позитивное мышление, насколько оно вообще возможно в такой ситуации, значительно облегчит уготованную участь…

Самое ужасное в жизни, что как только, находясь в самой глубокой жо… кхм, каменной яме, ты настраиваешь себя на позитивное мышление, вдруг оказывается, что эта яма куда глубже, чем ты предполагал изначально. И вместо того, чтобы на волне светлых мыслей о радуге и единорогах взлететь наверх, ты проваливаешься на самое дно, а сверху на тебя падают твои радостные мысли, больно ударяя по темечку. Сейчас случилось тоже самое. И минуты не прошло с того момента, как я на секунду усомнилась в умственных и топографических способностях пушистого помощника Яги, как тут же выяснилось, что и с первым, и со вторым у него, действительно, серьезные проблемы.

— Ой, — мяукнул кот, уперевшись лбом в тупик. — Не то.

Максим зарычал, а Кот философски дернул ушами:

— Ну бывает, — были бы у него плечи, клянусь, меланхолично пожал бы плечами. А так только усами дернул и плюхнулся на пушистую попу, внимательно разглядывая каменную кладку, словно та, по взмаху невидимой волшебной палочки должна была раствориться прямо на наших глазах.