Нет... Я всё могу понять. Почему хотел победить в конкурсе и почему не хотел победить в конкурсе. Почему рад ничьей и почему не рад ничьей. Почему хочу жить вечно в Линтоне, и почему с**бусь отсюда сей же ночью.
Но всё же. Что это было? Как здесь оказались все эти люди? Я могу сколько угодно делать вид, что мне п**уй, но интересно ж до жути.
А ну как это всё обман? Нет никакого виртуала, а я просто нахожусь в каком-то глючном и насквозь упоротом загробном мире?
— Это всё закон уникальности сознания, — сказал знакомыйголос.
Я обернулся и увидел отца. Он улыбнулся мне и протянул руку.
— Если бы не ты — ничего бы не получилось, Мёрдок.
— А чего — я? — спросиля, отвечая на рукопожатие.
Онсел рядом со мной и вздохнул.
— Ты единственный оказался здесь ни живым, ни мёртвым. Ты создал вселенский прецедент, благодаря которому теперь существует царство божие на земле.
— Но это же педовня...
-Каждый видит то, что хочет видеть. Ты хочешь видеть противника — его и видишь. Но ты ведь сам уже понял, что единственный твой враг — внутри тебя. И ты уходишь, чтобы победить его. Удачи, сынок.
— Спасибо.
Заглянув мне в глаза, он улыбнулся и — исчез.
А я встал.
***
— Господи, я никак в себя прийти не могу! — простонала Сандра после третьего раза.
Мы лежали в её постели у неё дома. Ну как — лежали? Снимали напряжение после концерта.
Пусть всё окончилось вничью, но, как ни странно, по этому поводу даже Ромыч особо не бухтел. Собственно, бабло мы отработали, флот — не опозорили. Так что, в целом, всё чики-пики.
Ну и Ванька со сцены ушёл вдохновлённым и очарованным. Бухать будет — факт, но, кажется, сберегли мы его чувствительную душеньку.
— А тебе и не надо, — сказал я Сандре. — Давай лучше я в тебя приду. Чего самой-то напрягаться, когда мужик рядом?
— Знаешь, в другой ситуации я бы тебя уже послала, но сейчас... Давай!
Ну, я и выдал. На середине процесса, правда, нам помешали — в окно осторожно постучали.
— Занято, е*утся! — рявкнул я, не прерывая процесса.
— Мёрдок, во «Вспышке» все собрались, только вас ждём, — послышался Федькин голос.
Блин... Ну да, ясное дело.
— Дотрахаться-то хоть можно? — спросил я.
— А ты быстро?
— Сам как думаешь? В четвёртый раз. Часа два точно.
— Я уже... Ах! — простонала Сандра.
— Ну, лады, сейчас придём, — сказал я, на ходу перепланировав остаток ночи.
Собственно, уже было практически утро.
Через пять минут мы с Сандрой вышли на улицу и медленно пошли по дороге.
— У тебя ведь запой теперь начнётся? — мечтательно спросила Сандра, глядя на нарисованные звёзды.
— Ну а как... — в тон ей ответил я.
— Надолго?
— Неделя, плюс-минус.
— Может, топор мне отдашь?
— Вот уж х**шки, дорогая.
— Боюсь я за тебя, дурака.
— Да чего со мной, дураком, сделается? Слушай, ты иди, а я домой заскочу. Утюг забыл выключить.
— Какой утюг? — напряглась Сандра.
— Да осла я же домой послал после концерта! Так он там и сидит. Все праздновать будут, а он — сидит.
— Вот не ожидала от тебя такой сентиментальности, — хихикнула Сандра. — Ладно. Не задерживайся.
Мы разошлись в разные стороны.
Задерживаться я не стал. Лимузин ждал меня во дворе.
— Готовы, хозяин?
— Не-а, — мотнул я головой. — Но — насрать. Поехали.
И сел на спину ослу.
Лимузин потрусил прочь от дома.
— Даже ничего не возьмёте? — вздохнул он.
— Ничего, — сказал я.
— У меня есть инвентарь на пять предметов. Я взял ваши гитары и граммофон, а ещё — картину с лодочкой. Очень уж она грустная, полюбил я на неё глядеть.
— А пятое место? — спросил я.
— Эх, хозяин...
В руки мне выпрыгнул кувшин с пивом.
— Умница, полудурок! — похвалил я пета. — Ну — запевай!
Осёл тащился по тёмной пустынной улице и ослиным голосом напевал:
— Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету. Тем, кто дружен, не страшны тревоги...
— Нам любые дороги доро-о-оги, — тихонько подключился я, утолив жажду.
Прощай, магазин музыкальных инструментов. Прощай, «Бешеный апельсин». Прощай, «Вспышка справа», мимо которой мы не поедем. Прощай, ратуша. И ты, дворец на вершине холма — прощай. Прощай, студия звукозаписи. Прощай, Линтон...
У закрытых ворот нас ждал Доброжелатель.
— Точно решил? — грустно спросил он.
— Точно, — кивнул я.
— Всем тут будет тебя не хватать, Мёрдок.
— Не дави на слезу, мужик. Я однажды вернусь. Тихим ласковым дождём...
— Зачем тебе это?
— Издревле, Доброжелатель, люди, ищущие ответов на незаданные вопросы, отправлялись в дальние путешествия. Дорога ведёт к прозрению. Пойму, кто я и что я — и вернусь. Наверное.
Он покивал.
— А насчёт этих, — мотнул я головой в сторону арены, — прям так-таки ничего и не знаете?
— Ничего, — развёл руками Доброжелатель. — По крайней мере, для моего уровня доступа это именно так. Это не вирусы, это не мобы... Боюсь, система стала слишком сложной, чтобы мы сумели разобраться, что они такое. Они очень мало контактируют с людьми, поэтому не классифицируются, как проблема...
Доброжелатель развёл руками. Откуда в симуляции взялись души мёртвых людей — загадка.
— Ладно, — хлопнул я его по плечу. — Открывай ворота, Доброжелатель! Пока до греха не дошло.
— Счастливого пути! — Доброжелатель щёлкнул пальцами, и стражи открыли ворота. — Извини, что не до конца выполнил уговор. В общем, у тебя будет попутчик.
— Какой ещё, на**й... — Я осекся.
За воротами на коне сидел Иствуд.
Он медленно, как в кино, приподнял голову, чтобы из-под шляпы увидеть меня и улыбнулся, поглаживая револьвер.
— Ты ведь не думал, что сумеешь уйти один?
— Иствуд! — простонал я.
— Это была моя мечта. Путешествовать, бороться со злом... Ты её не украдёшь, не надейся. Но я, так и быть, позволю тебе её разделить. У нас будут приключения, Мёрдок. Жуткие, невменяемые приключения. Будет много алкоголя. Будет музыка. Будут перестрелки и жаркие ночи с самыми развратными красавицами. Будет...
— Мэйтата, — подсказал я.
Иствуд с лица спал.
— М-м-мэйтата?
— Канеш. А ты чё думал, пятый том обойдётся без Мэйтаты? — Я тронул пяткой Лимузина, и тот зацокал по дороге прочь от города. — Думал, братуха просто так, мелькнул в эпизоде и слился? Не-е-е, это тебе не мистер Эко из «Лоста», это охеренная черножопая сила добра, которая ещё трахнет весь мир.
— Технически, — сказал Иствуд, подстроив коня под темп Лимузина, — это будет не пятый, а четвёртый том. То, что ты называешь четвёртым — это вторая часть третьего, а...
— Б**дь, какой ты нудный уе*ан! — взвыл я. — Надо скорее где-то сохраниться, пока мы друг друга не поубивали. А то мы так месяц из Линтона с**бывать будем.
— Предлагаю ввести мораторий на оружие и рукоприкладство на время пути.
— С понтом, типа ты знаешь, что такое «мораторий».
— Да вот представь себе — знаю!
— Ну и объясни?
— Это когда пошёл ты на**й, Мёрдок.
— Сам с него не слазь, кукло*б.
И только Лимузин негромко пел что-то приличное, пока мы двигались в сторону восходящего солнца:
— Мы своё призванье не забу-у-у-удем, смех и радость мы приносим лю-у-у-удям. Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свобо-о-оды! Не заменят никогда свобо-о-о-оды! Ла-ла-ла ла-ла-ла. Ла-ла-ла ла-ла, ла-ла-ла-ла ла-ла, ла-ла-ла ла-ла — ла-ла-ла е! Е-е!! Е-е!!!
Конец
Зима-весна 2022-го. Когда мировая история в очередной раз поделилась на до и после. До этого о**енного романа и — после. Да, вот как-то так.
