Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена

Экстер открыл рот, чтобы что-то возразить — и поперхнулся с несчастным видом. Фелле он почти никогда не возражал, а вот она ему рта не давала раскрыть, и плевала она на субординацию и должности. Именно поэтому он и начал педсовет так поспешно, в ее отсутствие.

С отсутствием все же получилось не до конца.

— Дару можно вводить в дело, — скупо сказала после этого Фелла. Она села, потеснив Озза, который отстранился, как ошпаренный. — На прошлом уроке она почти выбила мне глаз. С этой точно будет все в порядке, если прикрытие не подкачает.

Экстер опять открыл рот и опять ничего не спросил. Гробовщик вопросительно покашлял со своего места.

— Привезла, — отрезала завуч, — Зеленая школа.

— Отморозок, — полуутвердительно и смачно произнес Озз заимствованное из земного мира словечко. Раздался тяжелый вздох Экстера, но директор вновь не сказал ни слова: появление Феллы подействовало на него гипнотически. Завуч тем временем одним движением заставила артефакторный чайник опять закипеть и изобразила хмурый кивок — так, между делом.

— Какой-то Кристо. Судя по тому, что в Кварлассе на него заведен не просто отдельный ящик, а отдельный шкаф — действительно личность выдающаяся.

Из-под ивы донесся неприятный звук, как будто кто-то пытался потереть на терке кости. На самом деле Гробовщик просто потирал в предвкушении ладони.

— А он хоть владеет магией?

— Владеет, — буркнула Фелла, — предупреждая твой вопрос: я спрашивала о его уровне. Эл Колченог долго заикался в ответ.

Это был не показатель. Когда завуч Одонара влетала куда-либо в своей кольчуге, со своим воинственным ежиком и своим мечом на поясе — заикаться начинали даже стражники Целестийской Тюрьмы. Да и заключенные как-то подозрительно притихали.

— Значит, жду его к себе, — пробормотал Озз, ибо уроки Одонара были не для слабонервных, и уж точно не для слабых телом. — В течение недели, так ты сказал?

Экстер Мечтатель впервые с появления на педсовете Феллы осмелился подать голос, и этот голос был робким и уж совсем неподходящим к директорскому статусу.

— Если мальчик не обучен или сам не может овладеть достаточным уровнем магии, его бессмысленно посылать на внешние вылазки. Это может обернуться и его смертью, и смертью артефактора…

Фелла скривилась, но кивнула. Каждый раз, когда с директорским высказыванием нельзя было поспорить, на ее лице возникало одно и то же кислое выражение: «В этот раз я тебе спущу эти слова, но только в этот раз».

— Что второй? — поинтересовался Озз. Он оставил и чайник, и свои снадобья в погоне за информацией.

Завуч безразлично пожала плечами. Она наблюдала за возвращением Фрикса и Геллы с поля брани, то есть, с арены. Брат и сестра шли в обнимку и предавались воспоминаниям во всю глотку — кто кому больше насажал.

— Не видела его. Из Алой школы сообщили, что явится самостоятельно. Вряд ли хуже этого, из Кварласса.

В голосе Феллы зазвучало предчувствие того, что пребывание Кристо в Одонаре сулит артефакторам многие беды. Долгое время после этого наиболее суеверные артефакторы вроде Озза вспоминали ее тон, пророчески тыкали пальцами в небеса и возглашали: «С этого началось, и никак иначе!»

— Так дело только за тем, кто из них более отмороженный и более некомпетентный? — сходу ринулся в беседу Фрикс, бесцеремонно отгружая сестричку на травку. — По мне так это легко выяснить: затеем побоище, а потом того, который выживет…

— Мне кажется… Дара сама должна решать, кто будет ее прикрывать — слабо заикнулся директор, — если они вдруг сработаются…

Его никто не слушал. В этом была одна из особенностей артефакторов, которая в священный ужас повергала директоров остальных школ: мало того, что почти весь учительский коллектив был почти так же безбожно молод, как и директор, так этого самого директора тут еще и не воспринимали за главного.

— Речь о том, кто из них более искусен, — процедила Фелла и нервно хрустнула костяшками пальцев. — В ближайшую неделю мы проверим это.

Будь тут Кристо — и он окончательно проклял бы свою судьбу.

Глава 2. Артемаги и уроища

— А-а… смертнички!

Так-то Кристо поприветствовали на пороге новой жизни. Ну, может, не жизни, а так — места практики. Эта завуч в кольчуге и с серпом просто ткнула пальцем вперед и заявила, что у нее есть дела и что он может идти, ну, он и пошел. Сперва назад, конечно — мало ли что, вдруг да удастся смыться? Но не прошел он и пары десятков шагов, как перед ним из ниоткуда выскочил этот самый пес с говорящей кличкой. Опять показал клыки, толково разъяснил, что магию против него применять не следует (одним словом: «Попробуй!»), а потом еще кое-чего разъяснил. В смысле, куда идти.

И вот Кристо, самому себе до тошноты напоминая примерного мальчика, дотащился до входа в артефакторий, над которым переливалась еще одна надпись: «Лучше б ты подумал в девятый раз». Во-во, в самый раз под настроение.

Вход под надписью был выполнен в виде пьяной трапеции. Кристо решил, сначала, что у него глаза косят — нет, правда, кривой проем. Рядом красовалась дверь, которая и по размерам и по форме совершенно не подходила к проему. А в дверях красовался гнусного вида старик в такой затасканной куртке, что ее цвет и фасон уж и различить нельзя было. Кристо попытался обогнуть дедка по дуге, как вдруг тот разинул беззубую пасть и выдал это самое:

— А-а, смертнички!

А потом еще мысль продолжил развивать, с такими завываниями, что у Кристо что-то даже затрепыхалось в районе желудка, ну, или, печенок. Это не там обитает душа?

— Молодые-то какие, молодые! И на смерть, стало быть, лютую, и повоевать-то не успеете, битв навидаться! А вас хоп — и в пепел, и в гро-би-чек! И чего вы сюда явились? Шли бы лучше к Караулу, попросили б вас сожрать!

Насчет гробичка Кристо не впечатлился. Гробичек ему столько раз в жизни обещали, если того же Колченогого Эла взять… А что было странно — это то, что старик говорил так, будто Кристо раздвоился. Нет, бывает, дедки и не до такого надираются, а может, у этого просто столько мышей в голове, что у него и радуг на небе три вместо одной…

Идея была самая правильная, но ее подпортил голос из-за спины. Занудный такой:

— Здесь принимают практикантов?

Кристо повернулся — и наткнулся глазами на чью-то грудь колесом.

Повыше груди оказалась постная физиономия, обрамленная непокорной шевелюрой, которую ее хозяин старательно пытался прилизать, но пока потерпел фиаско. Физиономия была широкая, почему-то густо присыпанная пудрой, сквозь которую внятно просвечивал нескрываемый здоровый румянец.

А еще этот самый парень был одет во все красное — прямо в глазах рябило. И едва ли он был старше Кристо, хотя и отличался завидным ростом и шириной плеч.

— Ну, — буркнул Кристо, которому такое соседство не понравилось. Шастают тут всякие пижоны с учительскими рожами. Небось, лучше всех себя считает, а почему? Потому что у него заумь на лице написана, или что он выше других на голову, или что на нем одежда Алой Школы?

— Ты из Приласса, что ль?

— Можно сказать и так, — поджал губы парень. — Как видишь на мне их стандартная форма. С другой стороны, учителя обрядили меня в нее насильно. При некотором… хм… сопротивлении. А ты…

По одежде Кристо можно было подумать, что он только что явился из тюрьмы Целестии. И сегодня его это впервые расстроило. Ну, вот не мог он терпеть тех, кто лучше его. Хотя сам себе в этом не признавался.

— Кварласс.

Руки новый парень ему так и не подал, а если бы подал — то Кристо бы ее не пожал. Про себя он уже решил, что перед ним что-то вроде Вейтуса: небось, папин сыночек, поэтому отличник, радужников у него полны карманы, и девчонки за ним бегают. Словом, хуже чумы. Ежели их еще в одной комнате поселят — не миновать стычек.

Дедок у ворот тем временем продолжал взахлеб скорбеть вслух. Только теперь уже обо всей молодежи.