На свою голову - Непременова Настасья

В принципе, ввязываясь в аферу с зеркалом, Альбус был готов, что полностью тайну сохранить не удастся, и кто-то из слизеринцев может прослышать про Еиналеж. Да, это входило в расчёты допустимого риска, и Альбус даже придумал как можно извлечь из подобной ситуации выгоду… Но, во-первых, он рассчитывал, что всё дело займёт от силы три дня и зеркало удастся перепрятать раньше, чем кто-то додумается нажаловаться родителям. Во-вторых, он никак не ожидал, что найдут и другие артефакты. Ну и в-третьих, в его планы совершенно не входило, чтобы о зеркале узнали гриффиндорцы!

Ну какого дементора, из сотен живущих в школе учеников, болвана-Поттера выследили именно полудурки-близнецы?! Да, он допускал мысль, что к зеркалу наведаются слизеринцы, и в этом заключалась его самая большая ошибка. Осторожные змеи никогда бы не остались перед сомнительным артефактом надолго и не наделали столько глупостей! Посмотрели бы и ушли искать нужную информацию. А уж Альбусу потом хватило бы времени да хитрости и зеркало перепрятать, и секреты их вызнать. Так, именно так всё должно было сложиться, но влезли гриффиндурки-Уизли… Только этим рыжим долбо… дятлам могло прийти в голову просидеть перед незнакомым артефактом двое суток! Последствия оказались ужасны не столько для глупых мальчишек, сколько для самого Альбуса. На Хогвартс началось нашествие вандалов в лице сотрудников Отдела Тайн, и его личные уникальные артефакты: выменянные, выманенные, выкраденные, выкупленные были объявлены вредоносными и перекочевали в запасники министерства.

Да, у каждой такой игрушки была своя особая функция: одни развязывали языки, стимулируя неуместную болтливость; другие будили самые низменные инстинкты, потакая поддаться похоти; третьи подталкивали к совершению необдуманных поступков и так далее. Но ведь всё же это ради пользы дела! Ради возможности понять, на что вообще способен тот или иной ученик, и что из него вырастет в дальнейшем! И да, собранные благодаря этим чудным изобретениям сведения были нелишними. А как иначе держать в узде тех, кто возомнил себя свободным волшебником, имеющим право творить всё, что вздумается?!

Но в министерстве прелестей сбора информации подобным образом не оценили, точнее наоборот оценили чрезмерно и присвоили коллекцию Альбуса себе, объявив её опасной и злокозненной. Как ни трудно далось такое решение, но пришлось сдаться. Чем воевать за свои взгляды и собственность, конкретно в этом случае проще было откреститься. И без того объяснения с невыразимцами вышли слишком скользкими. На слова о вторжении в частную жизнь и компромате Альбус только досадливо морщился, всё же он предпочитал более обтекаемые формулировки: не «вторжение в частную жизнь», а «присмотр за подопечными», не вульгарное — «компромат», а «сведения об учащихся».

Буквально за четыре дня грабители-невыразимцы, пользуясь каким-то хитрым прибором, обчистили замок полностью. Нашли всё! Даже то, про что сам Альбус почти позабыл! Попытки сохранить хоть что-то из собственной коллекции пропали втуне. Каждый раз, когда Альбус пытался умыкнуть от грабителей хоть одно из своих сокровищ, неизменно кто-то оказывался рядом, будто за ним следили. Впрочем, всё указывало на то, что никакие «будто» здесь неуместны, и слежка действительно велась.

Альбус скрипел зубами, матерился на всех известных ему языках, тихо подвывал от злобы и бессилия, но поделать ничего не мог. Ах, если бы он не вернул мантию-невидимку Поттеру, то можно было бы… Но он вернул, и отобрать её обратно не имелось ни малейшей возможности. А между тем Отдел тайн, кровно заинтересованный в получении его коллекции, располагал такими резервами, такими средствами… Никому, даже самому Мерлину, было не по плечу тягаться с возможностями главы этого хитромудрого отдела.

Попытавшись лично связаться с мистером Смитом, Альбус вполне предсказуемо потерпел поражение. Более того, у него осталось отчётливое впечатление, что отшили и поставили на место его с огромным удовольствием. Насладиться местью можно было даже не надеяться, в ближайшем будущем так уж точно. Отдел тайн не подчинялся никому, даже у министра Магии не имелось рычагов давления на его главу. Едва ли не впервые в жизни, Альбус оказался абсолютно бессилен. Чем можно прижать человека, о котором ты не знаешь ничегошеньки, даже настоящего имени?! А если он к тому же облечён полномочиями, властью и имеет доступ к таким уникальным знаниям и артефактам, какие тебе и не снились?! То-то же…

Когда проверяющие добрались до Большого зала Альбус в буквальном смысле взвыл и проклял тот день, когда ему пришла в голову мысль притащить в школу зеркало Еиналеж. Уникальный артефакт, четверть века работавший на его, Альбуса, благо — был демонтирован за несколько часов. Наблюдая, как волшебные плетения, связывающие его детище с Большим залом, гаснут одно за другим, Альбус не мог вымолвить ни слова, и только мелко трясся, не замечая, как по щекам текут слёзы. Ведь сколько денег и труда было вложено в это чудо!

Альбус заказал этот шедевр артефакторики, когда исчезли последние сомнения, что пройдёт ещё несколько лет и он станет следующим директором Хогвартса. Мастер-артефактор хоть и был удивительно талантлив, сам бы не справился. Пришлось помогать. Подгонять отдельные элементы, доставать редчайшие запрещённые материалы, не скупясь вливать собственную магию. В силу необходимости, он вынужден был вникать во все тонкости изготовления и настроек. Ведь случись что и чинить его сокровище было бы не кому: мастер — увы и ах — скончался от драконьей оспы всего через неделю после выполнения заказа. Да что там говорить, в создание артефакта были вбуханы все возможные ресурсы в том числе и львиная доля накопленных Альбусом средств, но результат того стоил!

Едва прошение Диппета об отставке было удовлетворено и указ о назначении нового директора подписан, Альбус отправил всех в отпуск, сославшись на то, что смена руководителя — процесс нервный, следующий год будет трудным и всем нужно хорошенько отдохнуть.

Монтаж занял неделю, во время которой постоянно приходилось мирить магию артефакта с магией замка. Альбус не спал ночами, обливался потом, пыхтел, сопел, колдовал левой рукой, когда правая начинала отваливаться от усталости, но справился! В том, что результат оправдал все затраты, он убедился практически с первых дней нового учебного года. Что бы ни происходило в школе, ученики ко всему быстро утрачивали интерес. Желание нажаловаться домой или попросить совета у родителей тут же угасало, а стремления разобраться в деталях, даже у самых любознательных и вовсе не появлялось. Нет, конечно же каждое новое происшествие обсуждали, травили байки, пускали сплетни, но никто не отдавал себе полного отчёта в серьёзности случившегося. Проходил день-другой, максимум неделя, и жизнь входила в привычное русло, и происшествие — нет, не забывалось, а как-то растушёвывалось в сознании, сливалось с повседневностью, теряло остроту и актуальность. В письмах и на каникулах дети, конечно, рассказывали родителям, о чём-то из происходившего в школе, но выглядело это уже так, словно большая часть событий была подсказана богатым детским воображением.

Это безотказно работало на представителях трёх факультетов. Проблемой мог бы стать Слизерин, уж больно много там было увешанных защитными артефактами чистокровных. Мог, но не стал. Не только снобы-родители, но и сам Альбус позаботился о том, чтобы со змеями «несчастных случаев» по-возможности не происходило, а до остальных слизеринцам, как правило, и дела не было. Тут тщательно культивируемый образ «факультета злодеев» выходил боком прежде всего всем остальным. Змеи просто не видели причин вмешиваться и помогать тем, кто их сторонился. Альбуса это вполне устраивало.

И вот теперь Альбус лишился самого надёжного из своих прикрытий, и это… Это стало сокрушительным ударом. Оставалось только страдать, оплакивать свои потери и благодарить Мерлина за то, что невыразимцы, придя в школу, не попёрлись в хижину Хагрида, дав время спрятать всё-таки вылупившегося дракона. Иначе Альбуса ожидал бы полный пи…