Марс наш! (СИ) - Поляков Эдуард Павлович

Долистав до нужной фотографии, Борис укрупнил искомое лицо. Не было никаких сомнений — с трёхмерного голоснимка, облачённый в скафандр с надписью «СССР», на меня смотрел подтянутый и румяный классик российской литературы!

— Здесь он как будто лет пятнадцать сбросил, — завороженно произнес я, попытавшись коснуться голограммы.

К сожалению, девайс из далекого фантастического будущего не понял моих намерений и включил следующий слайд. Я же, достал смартфон, в несколько натренированных движений нашёл необходимую страницу в Википедии.

— Фамилия-отчество, а также дата и адрес рождения совпадают, — заметила Лиза, которая, судя из общения, была в этом тандеме главной. — В данном случае мы скорее всего имеем дело с «дубликатом».

— Дубликатом? — переспросил я.

— Да, Олег, дубликатом, — в манере «старого» Гая Ричи ответила мне Лиза. — Существует множество немного отличающихся друг от друга миров, и в каждом из них живёт личный «дубликат» каждого из нас. В своем мире, на «Земле 505», вы — писатель. А у нас, на «Земле 1», — Первый Часовой СССР.

— А, например, на Земле 69″ — вообще женщина! — зачем-то добавил Боря.

— Первый Часовой? — произнес я уже улыбаясь.

— Первый Часовой! — не моргнув глазом подтвердила Лиза.

— СССР?

— Да, Олег! Да! — начала злиться Лиза. — Мы говорим о политике Т-перемещений! Давайте посерьезнее!

— Вам в Дубну бутиратов питерских завезли? — припомнив название подмосковного города атомщиков, я попытался свести всё к абсурду. — Солей, для борьбы с гололедицей?

— Видите голограмму? — спросил Борис казалось бы совсем не относящуюся к разговору вещь.

— Вижу, — подтвердил я, ещё до конца не понимая, в какой ловушку себя загоняю.

— Я тоже ее вижу, но таких технологий в вашем мире не существует! — хмыкнул, как мне раньше казалось, простой парнишка. — Тогда, выходит, мы с вами под одной капельницей.

— Тоже вариант! — хмыкнул я, на автомате попытавшись отхлебнуть из пустой кружки.

Тут парень не выдержал. Вскочил на ноги, вырвал из рук слюбимую кружку и что было сил запустил её в кафель стены. Естественно, керамика не выдержала, как и моё сердце. Мне её дочь подарила.

Но ещё до того, как я успел раскрыть рот, Борис присел над осколками и, активировав свою стимпанковскую перчатку, создал какое-то… Поле⁈

Будто подхваченные, на мой взгляд, искусственной гравитацией, осколки керамики зависли невысоко над полом, словно в желированном воздухе. Борис несколько раз нажал на кнопки под циферблатом своей перчатки, и хоровод осколков, плавающих в воздухе точно гупёшки в аквариуме, вдруг заметались, чтобы через секунду сложиться в… мою кружку!!!

Ну, или почти. У кружки с надписью «Самый лучший в мире автор» не хватало ручки.

— Я могу вырастить её из ноль-элемента и тёмной мате…! — увидев мою реакцию, попытался извиниться парень.

В ответ я покачал головой.

— Лучше я сломаю тебе нос! — честно пообещал я.

Ситуацию исправила Лиза. Подцепив ножкой закатившийся под стол керамический осколок, девушка, словно футболист, отправила его в сферу желированного воздуха.

Попав в зону действия этого непонятного поля, ручка встала на место и приросла к кружке.

Борис довольно кивнул, подхватил кружку и картинно поставил её передо мной. Повисла тягучее молчание, которое разбавлял лишь ход настенных часов.

— Убедил, — наконец согласился я, нехорошо посмотрев на кружку.

Паранойя редко не бывает обоснованной. Но! Сначала эта девчонка вскипятила кружку воды голыми руками, теперь я вижу голограммы. А что дальше? На «Пусть говорят» поеду⁈

Если бы эту историю писал я, то в моем романе сейчас главный герой должен неожиданно проснуться. Но не на влажной подушке, а на мокрой от слюней клавиатуре! И чтобы на экране высветилось: «Следуй за белым кроликом».

Вышла бы шикарная отсылка!

Поэтому, предвкушая хорошую историю, я встал и достал слишком ранний для этого часа «Киновский». И, нарезав необычайно острым ножом лимончик, начислил первые тридцать грамм.

— Ты, — указал я пальцем на парня. — Твоя манера изложения и внимание к деталям весьма импонируют, поэтому давай с самого начала. Кто вы? Что вы? Причём тут я? И не забывай, — звякнул я по початой бутылке вилкой. — Для того чтобы открыть коньяк в одиннадцать, повод должен быть весьма уважительным!

По-мартовски тёплое, но всё же февральское утро в Измайловском парке встретило Сергея пением ранних птах. Попаданцы позаботились о нечаянной жертве обстоятельств. Разложив гантом одно из палых деревьев, Борис дестуктурировал его в целлюлозу. В огромную гору целлюлозной ваты, в которой, собственно, и дремал Сергей.

Но ролевик-тевтонец этого не знал. Он спал.

— Серега!!! — прокатилось эхом по лесу.

Реконструкторы проснулись, отошли от попойки и, обнаружив пропажу маршала Тевтонского ордена Людвига фон Хорфлегове, в миру — следователя Сереги Панкратова, снарядили отряд на его поиски.

— Панк!!! — уже по прозвищу позвал союзника Дима Гречко — капитан реконструкторского клуба.

И это сработало!

— Тевтонцы!!! — проревел Людвиг фон Хорфлегове, пытаясь с пьяну разлепить глаза.

Всё-таки вчерашние ролевые игры живого действия довели его, двухметрового 120-килограммового амбала, до совсем не живого состояния. Однако на удивление, голова Сергея оказалась светла. Похмелья не было, и, чёрт возьми, он прекрасно выспался!

В наше время здоровый крепкий двенадцатичасовой сон — роскошь, которую может позволить себе далеко не каждый следователь.

И тем не менее Сергей пришёл в себя и сел, удивлённо припоминая, как оказался в этой куче строительного утеплителя.

— Ты куда вчера пропал? — оглядел Тевтонского маршала Дима Гречко. — Пошёл поссать — и с концами. Серьёзно. Мы уже думали спасателей вызвать.

— Да я это… — рассеянно пробубнил здоровяк.

Несмотря на удивительную светлую голову, маршал ордена не мог вспомнить добрую половину вчерашнего вечера!

Или мог⁈

Перед глазами проснётся смутный хоровод воспоминаний сна. Сначала он выбирал дерево, чтобы «привязать коня», а какой-то смутный жуткий голос на самой грани подсознания шептал ему уходить. В самом деле, будто голос Монолита! Потом он набрёл на палатку, которая почему-то мерцала как Новогодняя гирлянда. А в ней тевтонский маршал обнаружил необычайно прекрасную девушку.

И какого-то парня.

Их имена он даже не запомнил, был слишком зачарован. Сон, мать его, неизбежно выветривался из воспоминаний, и таким образом он пытался его запомнить, прокручивая с самого начала. Девушка из сна почему-то плакала, а парень называл его «ваше благородие» и упорно подливал в кружку не разведенный спирт.

Но одно имя Сергей запомнил чётко — Олег Сибиряк! Точно! Ведь именно его искала девушка!

К сожалению, глава их клуба реконструкторов воспринял молчание Сергея как тревожный звоночек.

— Слушай, Панк, может, тебе в скорую? Мало ли…

— Всё нормально, — отшутился Серёга. — Я ж мент! Нас даже менингит не берёт.

— Да вот не знаю, — глава клуба всё ещё странно смотрел на одного из своих бойцов. — Ты бы сейчас свою рожу видел…

— Диман, ты свидетелем на свадьбе будешь? — вдруг сменил тему Серёга.

— Что такое?

— Я вот влюбился… — продолжал улыбаться Сергей.

— В кого? — уже серьёзно беспокоясь за друга, спросил Дима.

— В девушку.

— Понятно, что не в Клима Саныча. Как девушку зовут?

— Не знаю, — понимая, как бредово звучат его слова, ухмыльнулся Сергей. — Мы вчера познакомились. Здесь. Ночью.

— Так, тевтонец, — тоном рассерженной матери выдохнул Дима. — Сейчас мы собираемся и едем в больничку. У тебя, похоже, сотряс.

Уже позже Сергей обнаружит в шлеме мультипаспорт СССР на имя Гагариной Елизаветы Григорьевны, который лётчица случайно выронила, укладывая аборигена спать.

Но это уже совсем другая история.