На свою голову - Непременова Настасья

— А зачем что-то придумывать? Драко, у тебя же отец глава Попечительского совета, — Грег закатил глаза, демонстрируя, что не понимает, как можно упускать из виду такое важное преимущество. — Пусть он скажет, что будет сделано важное объявление, и в Большом зале должны присутствовать все ученики и профессора без исключения.

Ребята задумчиво переглянулись — идея была хороша, во всём, кроме того, что воплотить её в жизнь не посвятив в свои замыслы Малфоя-старшего, не удастся. В любом случае у них в запасе имелось чуть больше недели, чтобы всё окончательно решить и подставить профессора Трелони под гнев Августы Лонгботтом.

Следующая неделя выдалась хлопотной. Во-первых, профессор Роули, на своём уроке прочёл подробнейшую лекцию о стеатите. Причём, рассказывая, выразительно поглядывал на мальчиков, мол: «Вот оно! То, к чему меня вынудил директор и о чём я предупреждал ваших родителей!» Ну а во-вторых, Северус Снейп, в отличие от Люциуса, строимым на Трелони планам не просто не обрадовался, а был категорически против того, чтобы дети принимали в них участие. Да, помня о горячем желании отца устроить чистку педсостава, о предполагаемой диверсии, Драко родителям всё же рассказал. Люциус идеей вдохновился и, не мудрствуя лукаво, решил воспользоваться готовым предлогом — собрать всех в Большом зале ради «важного» объявления. Его спор с Северусом закончился ничем, и теперь Люциус каждый день пытался переубедить друга, настаивая, что лучшего способа вытурить из школы разведённых Дамблдором захребетников, не найти, но Снейп «переубеждаться» не желал.

В середине недели Драко, окинув задумчивым взглядом Гарри, который уже третий день разрывался между идеями, как переубедить Северуса, планированием операции по подставе Трелони и спорами о том, зачем Дамблдору потребовалось знакомить их со свойствами стеатита, достал свой календарь и, облегчённо улыбнувшись, поставил очередной крестик. Февраль близился к середине, Пасхальные каникулы медленно, но верно приближались, и шанс, что Поттеру окончательно надоест тратить время на поиски василиска с каждым днём возрастал!

Рано он обрадовался, потому что буквально на следующий день Тайную комнату Поттер всё-таки нашёл…

Лететь по огромной вонючей и скользкой трубе Гарри не понравилось даже больше, чем падать на хрусткие останки чьих-то костей.

Дорога в подземелье оказалась только одна, и Гарри, прошипев на всякий случай: «Приветствую тебя, король змей!», отправился исследовать легендарный схрон. Размеры отстроенных Слизерином тайных хором впечатляли и порождали сомнения в адекватности их создателя. Гарри даже заподозрил, что у великого Основателя была гигантомания. И мания величия. И мания преследования. Похоже, Салазар Слизерин был маньяком. Ну в самом деле, не станет же психически здоровый человек отгрохивать себе огромный подземный склеп только для того, чтобы поселить там свою ручную зверушку и поставить нескромную статую ярдов в двадцать высотой себе любимому. Всё это огорчало. Зато найденная огромная змеиная шкура внушала оптимизм, а заодно очень стимулировала не лениться и здороваться усерднее, всё же ужасно не хотелось, чтобы его случайно спутали с едой. Орать на серпентарго было неудобно, а Сонорус Гарри ещё не освоил. Приходилось шипеть негромко, но часто.

Не добившись никакого результата своим приветствием, Поттер принялся шипеть обо всём подряд, и сам не понял, как заставил рот статуи открыться и, спустя несколько мгновений, из него с шуршанием начала выползать жутких размеров змея. Зрелище выглядело не столько величественно, сколько отвратительно, и Гарри передёрнулся. Слизерин — старый извращенец! Нужно же было до такой жути додуматься! Поттер хоть и был в очках на всякий случай ещё и зажмурился: отчасти потому, что боялся случайно превратиться в камень, отчасти потому, что не хотел потом видеть этого действа в кошмарах.

Шуршание и тихое потрескивание становились всё отчётливее, пока, наконец, не стихло, оставив ясное ощущение, что совсем рядом с ним находится некто очень-очень большой. Приоткрыв один глаз, Гарри увидел в десятке футов задумчиво пялящуюся на него морду, размером… да примерно с половину него самого.

Напомнив себе, что главное не смотреть в глаза, Гарри уставился на огромную клыкастую пасть и, судорожно вздохнув, выдал уже привычное:

— Приветствую тебя, король змей. — Размер древнего пресмыкающегося он сильно недооценил и сейчас думал о том, как чудесно было бы снова оказаться наверху рядом с провожавшим его Тео, закрыть на фиг этот проклятый лаз и навсегда забыть, где он находится.

— Здорово, парень. А чего так официально?

— Из вежливости, — с трудом выдавил Гарри и слегка завис, как-то к такому повороту разговора он готов не был. В голове, как назло, крутились какие-то «милостивые государи», «милорды» и «благородные сэры» вычитанные в старинных книжках по этикету. Ну вот не ожидал он, что тысячелетний змей поприветствует его так же, как приветствовал всегда хозяин лучшего в Литл Уингинге автосервиса.

— Вежливость — это хорошо. Но лучше бы ты мне чего-нибудь вкусненького принёс. А я смотрю, ты с пустыми руками. Даже мешок с крысами не прихватил, — укорил змей, и Гарри послышалась в его шипении обида. — А вообще, я баранину люблю.

— Прости… не подумал.

— Меня вот Салли всегда баловал, пока жив был…

Гарри молча кивнул, не зная то ли пообещать в следующий раз принести барана, то ли выразить соболезнования по поводу смерти «Салли». Но Слизерин умер около тысячи лет назад и скорбеть об этом сейчас казалось неуместным, а где взять барана, не покаявшись в своих похождениях Северусу, мальчик не представлял.

Неловкое молчание затягивалось, и Гарри уже готов был сморозить какую-нибудь глупость, но василиск нашёлся первым.

— Да, не думал я, что за время моего уединения люди так изменились. — Поттер пожал плечами, не зная, что стоит сказать в ответ. Не дождавшись отклика, змей придвинулся чуть ближе и, видимо, решив прояснить так заинтересовавший его вопрос, уточнил: — Или теперь не все такие?

— Какие «такие»?

— Ну, как ты. А может у тебя просто мама большая оригиналка и затейница? Или папа?

Раскачивающаяся совсем рядом морда с клыкастой пастью и смертоносным взглядом ужасно мешала сосредоточиться. Гарри тяжело вздохнул и всё же сумел выдавить:

— Не понимаю, вы о чём?

— Ну как о чём?! О тебе, естественно! Вот я на своём веку много кого повидал: полугоблинов, полувеликанов, полувейл, полудомовиков и даже полусирен и полугарпий! Про кентавров и минотавров и упоминать не стоит. А таких, как ты, не видел! Вот и спрашиваю, с кем у тебя мама похулиганила, чтобы тебя такой мордой осчастливить? Со стрекозлом что ли? Или у тебя наоборот: папа — экспериментатор, а мама стрекоза?

— Да тьфу на тебя! — неожиданно рассердился Гарри, до которого наконец-то дошло, о чём идет речь. — Нормальные у меня родители! Люди! Оба! А это… это просто очки!

— О-о-о… И чего они у тебя такие странные? Видишь что ли совсем плохо?

— Да хорошо я вижу! Отлично даже! А очки — это защита.

— От кого?

— От тебя.

— Зачем? Чем они помогут, если я, щёлкнув кончиком хвоста, от тебя мокрого места не оставлю?

— Ну как же… — Гарри даже растерялся, — ты же взглядом окаменяешь! Вдруг ты бы меня с едой перепутал, и я того…

— Чего «того»?

— Каменным сделался бы!

— Хей, парень, ты пока сюда летел головой случайно не зашибся? Я по-твоему что, камнями что ли питаюсь?! Сказал же, баранину люблю! — Змей обиженно отвернулся.

— Слушай, ну не обижайся, а… Я тебе в следующий раз чего-нибудь принесу. Барашка не обещаю, а кур у домовиков попрошу. — Василиск заинтересованно наклонил голову. — И мы вообще не с того начали. Давай знакомиться. Я — Гарри. Гарри Поттер.

— Я — Шорох.

— Почему «Шорох»?

— Странный ты. Я же не спрашиваю: «Почему Поттер?». А вообще, ну… ползу, шуршу… Вот и Шорох.