— Мама! — испуганно прошептала я, пока была такая возможность, и прикрыла глаза, ожидая последнего и, надеюсь, быстрого нападения.
— Альза?
Черная таки сбрендила!
Приоткрыв один глаз, я посмотрела на Юстифу, замершую надо мной. На ее морде было такое странное выражение… похожее на счастье. Вот только продержалось оно не дольше пары секунд, начав сползать, как гнилая плоть с костей. Ну и странные у меня сравнения, зато хвисе очень подходят, ведь она просто зомби — мертвая, притворяющаяся живой и убивающая все прекрасное.
Угу, я скромная!
И пока Юстифа до конца не осознала, как ее только что накрыло глюком, и не отыгралась на мне, надо было действовать.
Упершись ногами в твердый живот, я резко оттолкнула от себя хвису и даже нашла силы встать и снова оскалиться.
И только через какое-то время поняла — лежащая на боку чернобурка даже не думает двигаться. От такого зрелища я повела ушами, а потом, прижав их к черепу, бочком, осторожно, как только могла, учитывая подгибающиеся лапы и волочащееся крыло, начала подходить к хвисе. М-да, вот что любопытство с Лисками делает, а ведь еще пару минут назад лапками кверху лежала и помирать собиралась.
Я ошиблась — она была еще жива, что удивительно, если учитывать торчащий из-под лопатки сук. Интересно, откуда он тут взялся, раньше по траве катались — ничего не было. Хриплое дыхание вырывалось из пасти вместе со сгустками крови, а глаза… Серо-зеленые глаза оказались совершенно пусты, словно хвиса действительно уже давно умерла и это вовсе не она с такой страстью грызла меня и не она стравила три графства, убивая ради своих призрачных целей, во имя маленькой Альзы, которой это давно не нужно.
— Тш-ш, — неожиданно даже для себя прошипела я. Юстифа дернулась и на мгновение ожила. Правда, потом у нее кровь пошла еще и из носа. — Все закончилось. Не бойся.
Черная, собственно, и не боялась. Просто перестала дышать.
Ну, вот что за дурная натура — даже над телом той, что совсем недавно желала меня убить, плачу, как сентиментальная девчонка над сериалом. Не хватает только заорать: «На ее месте должна быть я». Нет уж, не дождется. Мне как-то нравится быть живой.
Но подумать над превратностью судьбы мне, разумеется, не дали.
— Лис? Ты как?
Даже прикосновение ко лбу, где ран не было, отдалось болью.
— Жива, — прохрипела я. — Удивительно, да?
— Иногда случаются чудеса. — Рейвар криво улыбнулся. Затем обернулся: — Кай, оставь эту возню, если не хочешь получить два хвостатых трупа.
Добрый он все же.
— Ой, как больно! Кажется, у меня ушиб всей Лиски.
— Потерпи немного.
Рядом с ним я совершенно расслабилась, адреналин перестал играть в крови, и меня начало клонить в сон, похожий на красное марево. А еще, кажется, на полянке росли не только странные острые сучки, но и дурман-трава. Ибо вышедший из леса черный единорог — это даже для моей бурной фантазии многовато.
— Ой, лошадка!
Полежав еще немного, я почувствовала, как меня укрывают чем-то приятно холодным, и, наконец, провалилась в сон.
— Я тут уже бессильна. Этот ошейник перетягивает определенные магические потоки. Ох, ну как тебе объяснить, мой мальчик? Это как клубок из нескольких совершенно разных нитей. Перекрыть оборот легко, тут и физиология замешана. А вот полет и чары — чистая магия. И это можно связать только таким мощным артефактом.
— При чем тут раны? Раньше ошейник ей не особо мешал.
— Рейвар, она отравлена. А артефакт блокирует не только магические потоки, но и все ее попытки сопротивляться яду черной хвисы. Посмотри. — Елна сняла ткань, прикрывавшую плечо девушки, обнажая страшную, безобразную рану. Широкие рваные края ее сочились сукровицей и гноем. Кожа вокруг белая-белая, тогда как сама рука заметно покраснела и распухла. — Уже два дня я только и делаю, что обрабатываю каждую рану. Но не успею закончить с одной, как бинты на другой начинают пропитываться кровью. И… я уже три часа не могу ее разбудить. Рей, пойми, она медленно умирает. Еще несколько дней — и сердце просто не выдержит. У нее нет ни единой серьезной раны, ни один внутренний орган не поврежден. Но яд делает свое дело.
— Что ты предлагаешь? Ближайший храм всебогини в трех днях пути. В дороге она умрет меньше чем за сутки.
Он старался не смотреть на осунувшееся, серое лицо Лиски. Хватило и беглого взгляда, чтобы внутри все сжалось.
В лагерь они явились в жутком виде. Едва стоящий на ногах, избитый, грязный и голодный Хельвин. Рейвар в одних коротких штанах, весь в крови и с раненой хвисой на руках. Ребята так и замерли, удивленно рассматривая своих командиров, придя в себя, только когда лэй’тэ начал на них орать, требуя найти Елну, принести воды и не стоять столбом, а доложить ему об обстановке на линии фронта и последних новостях.
Доверив заботу о хвисе и друге Елне, он отправился мыться и переодеваться, попутно разбираясь в произошедшем за двое суток отсутствия. На его счастье, событий оказалось не так уж и много. Полукровки активно пытались скрыть исчезновение своего лэй’тэ, пустив пару довольно диких слухов о его повторном превращении в дикого неуправляемого зверя, готового убить каждого, кто встретится на его пути. Но люди, которые стали свидетелями нападения огромного волка-оборотня, так прониклись этой байкой, что несколько деревень враждебного графства попросту опустели. А уж о панике среди войск и говорить не приходится. Этой ночью двое активистов-полукровок предложили помотаться по окрестностям обряженными в звериные шкуры и повыть для дополнительного эффекта. Похоже, ребята заигрались. Хотя и их понять можно — остаться без командования нелегко.
В рядах армии Юстифы тоже наметился раскол. Прежде дружественное ей Роленское графство спешно сворачивало военные действия и, по донесению разведки, начало готовить послов в Сенданское графство, пока не поздно, пытаясь переложить ответственность за нападение на соседей. И если они придут с повинной, ничего не останется, кроме как ласково пожурить и отпустить с миром и очередным договором о ненападении.
Зато Авеорскому достанется. Бывшие союзники не преминут отыграться на беззащитном теперь графстве. Без Юстифы местный маркграф, с уже поврежденным постоянным давлением чар разумом, не сможет поддержать хоть какую-то видимость благополучия и власти. Максимум неделя — и в руках Нейллина окажется акт о полной капитуляции. И вот тогда-то начнется настоящее веселье.
Рейвар не любил политические игры. Но здесь без них не обойдешься, бросать мальчишку с бездарно составленным мирным договором — это преступление против его отцовского долга. Авеорское графство станет той еще костью в горле. Разбитая армия, разоренное налогами и трудной жизнью население, которое обязательно попытается тем или иным путем поживиться за счет богатых соседей, и те просто не смогут отказать своим несчастным бывшим врагам. Опять же — грызня за власть между наследниками маркграфа. Да и роленцы попытаются взять компенсацию в виде спорных земель дельты реки. Если же выигравшее графство не проконтролирует развитие событий, то лет через пять соседи поглотят друг друга, а через двадцать наберут достаточно сил, чтобы снова напасть. Нет, разделяй и властвуй. Тот, кто разрушил некогда крупное богатое королевство, поделив его на три неравные части, был последним негодяем, откинувшим самые неприбыльные земли вместе с их жителями, но умным политиком, сделавшим эти огрызки достаточно слабыми поодиночке.
Так что придется заняться еще и политикой с экономикой. А это означает, что он задержится в графствах еще как минимум на три декады. Конечно, основную часть гвардии лучше отослать домой, оставив здесь самых незаменимых.
Только втайне Рейвара радовала такая задержка. Будет время побыть с Нейллином не в качестве наставника и доброго дядюшки, а в качестве отца. Да и с Лиской можно спокойно разобраться, дав привыкнуть к себе в спокойной обстановке, а не в том вертепе, что творится на Дворе.
