Биг босс — полосатый хвост (СИ) - Ригерман Анастасия

— Ой! Валерий Дмитрич... — широко распахнулись от удивления мои глаза. — А чего это вы как первобытный человек?

Наскоро прикрывшись шкурой убитого медведя, босс стоял передо мной во всей своей красе и абсолютно обнаженный. Надо признать, те самые тренировки и вечерний бассейн определенно шли на пользу: от его подтянутого атлетичного тела трудно было оторвать взгляд. При этом застала я его не в самой приглядной позе, нюхающим собственные подмышки.

— Человек! Я снова человек! — не скрывал он залихватской улыбки, которая так была ему к лицу.

Я и сама до глубины души обрадовалась такому перевоплощению, и было ринулась к нему навстречу. Сама не знаю, чего я в этот момент хотела. Может, просто по-человечески обнять, поздравить его с возвращением. Вот только Погодин и не планировал со мной обниматься. Вместо этого, сам того не замечая, он снова выстроил между нами условный барьер.

— В следующий раз, Мария, прошу вас делать в мой адрес исключительно конструктивные замечания, — со всей строгостью в голосе отчитал меня босс, как если бы мы все еще находились в офисе, а не пережили это совместное безумие. Нервно взъерошив волосы, он принялся расхаживать взад-вперед вдоль камина, придерживая одной рукой медвежью шкуру. — Любопытный? Да, такой я от природы, не вижу в этом ничего плохого. Но не бестолковый, не бесполезный, и уж точно совсем не вонючий!

ГЛАВА 6.1 Хороший мальчик

ВАЛЕРА

Маша растерялась, притихла. Молча опустилась на край кровати, разглядывая собственные ладони, и я понял, что перестарался.

— Вы все-таки обиделись? — подняла она на меня взгляд своих зеленоватых глаз, бесконечно добрых и понимающих.

— Нет, Мария, не обиделся. Мы же не дети, в конце концов. Скорее, сделал соответствующие выводы.

Обижаться меня разучили еще в закрытом английском пансионате, куда отец с щедрой руки запихнул единственного сына сразу после смерти жены. Замкнутый, раздавленный горем и худой не по годам, подростком я не отличался сегодняшней уверенностью в собственных силах. Самоутвердиться за счет нового слабого звена не отказывал себе разве что ленивый.

Другие, те, что жалели, были еще хуже. «Какая трагичная смерть. Надо же, на собственных глазах потерять мать», — перешептывались они за моей спиной. Тогда я и решил, что больше никогда и никому не позволю себя жалеть. Обрасту мышцами и броней, закалюсь подобно самому прочному металлу, стану другим человеком, но не дам им такого повода.

— Я не хотела, правда, — ее лицо выражало искреннее сожаление. — Точнее, может, и хотела, но не со зла. Не думала, что вас это всерьез заденет. Вы же такой… неуязвимый что ли, понимаете? Даже обернувшись енотом, и то сумели сохранить самообладание.

Я все понимал, и уж точно не держал на Машу обид. Даже мысленно усмехнулся из-за того, что Савушкина, оказывается, высокого обо мне мнения.

Сохранил самообладание? Ага, как же! Это она не видела, как, не найдя прохода в том самом дупле, я минут пять бился головой о стену. Еще бы! Осознать, что ты на неопределенный срок заперт в теле какого-то жалкого хорька. Да такой участи худшему врагу не пожелаешь!

— Давайте закроем эту тему, — предложил я. — Мне бы найти что-то из нормальной одежды взамен звериной шкуры, — не сдержал ухмылки, едва представив, как по-идиотски я наверняка смотрелся со стороны. — Поможете?

Робкий взгляд коснулся моих ног и обнаженных плеч, словно обласкал их, поднялся выше, очертив грудь и шею, замер на губах. Сам того не ожидая, я внезапно ощутил прилив тепла, будто в сердце что-то тронулось от ее внимания.

— Да, попробую поискать, — согласилась Маша.

День выдался непростым. Она устала не меньше моего, при этом для девчонки держалась весьма достойно. И сейчас не побоялась залезть в чужие вещи, выуживая из недр хозяйского сундука свободную льняную рубаху и такие же просторные штаны.

— Оверсайз и здесь в моде, — обезоруживала Маша своей чистой девичьей улыбкой. — Надеюсь, Драгомир не станет возражать.

Ее расположение к местному воеводе в перьях отчего-то порождало в душе острую неприязнь. Не осознавая на то причины, мне хотелось вытеснить этого бородатого чужака из ее мыслей.

— Все лучше, чем застать меня рядом с вами в его покоях абсолютно голым, — должно было прозвучать как шутка, но вместо этого окутало комнату неловкой паузой.

Застенчиво улыбнувшись, девушка прижала к покрасневшим щекам ладони, и мне, признаться, такая ее реакция безумно понравилась.

Громкий стук в дверь отрезвил нас обоих.

— Туда, скорее! — скомандовала Маша, указывая за кровать, как какому-нибудь горе-любовнику из анекдота. Мне эта идея с прятками не особо пришлась по душе, но и других не было. Едва вернувшись в собственное тело, я еще не успел подумать над тем, как действовать дальше.

— Войдите, — велела Савушкина, после чего комнату наполнили ароматы жаркого, свежеиспеченной сдобы и чего-то еще вкусного. Голодный желудок на радостях свело спазмом. — Спасибо! Это все мне? — удивилась она. — И вино тоже?

— Воевода приказал нести самое лучше. Но, если не нравится, верну обратно на кухню.

— Нет-нет, нравится! Оставьте, пожалуйста. Я действительно очень голодна.

— А где ваш зверь? — поинтересовался парень, наверняка осматриваясь по сторонам.

— Да кто ж его знает. Свернулся себе калачиком и уже спит где-нибудь под кроватью. Он у меня хороший мальчик, беспокойства никому не доставит.

— Если что понадобится, зовите в любое время, — расшаркивался в дверях Живко.

— Спасибо-спасибо, и вам доброй ночи, — умело выпроводила его Маша, после чего закрылась изнутри на засов.

— Хороший мальчик? — не удержался я от провокации, вылезая из-под кровати в одних штанах на голое тело.

Реакцию Савушкиной на мой обнаженный торс долго ждать не пришлось. Вроде, взрослая уже девушка, и наверняка состояла с кем-то в отношениях, но то, как она робела и терялась в моем присутствии, это было словно наркотик.

— Теперь-то что не так? — засмущалась Маша, напрасно пытаясь скрыть волнение. — И вообще, верните шкуру на место, раз в ней нет больше нужды! И рубашку наденьте! Поужинаем возле камина.

Мясо с вертела, горячий хлеб из печи, овощи, фрукты, сыр, кувшин вина — с таким набором продуктов на подносе возникало странное ощущение нереальности происходящего. Расположившись на медвежьей шкуре у камина, Маша первым делом плеснула немного вина в кубок и принюхалась к содержимому.

— Не думаете же вы, что воевода собрался вас отравить? А вот напоить очень даже, — усмехнулся я, оценив содержимое кувшина. — Вино, возможно, и не крепкое, но с такого объема и нормальный мужчина захмелел бы.

— На сегодня я больше не хочу ни о чем думать. Устала всего бояться, — в сердцах призналась самая храбрая из моих сотрудниц, сперва несмело пригубив из кубка, а затем разом его осушив. — Так я хоть уснуть смогу, и перестану гонять все эти бесконечные мысли по кругу. И вино, кстати, очень вкусное, никакой химии, не то, что у нас в магазинах. Хотите попробовать?

Не дожидаясь ответа, Мария по-хозяйски принялась наполнять единственный имеющийся в нашем распоряжении кубок.

— Вы ведь теперь не за рулем? — припомнила она недавнюю встречу с Самарским, будь он не ладен. — Уверена, вам тоже не помешает снять стресс.

— Для этого я обычно предпочитаю другие методы.

— Бассейн, ну, конечно.

— И не только, — невольно остановился взглядом на ее губах, которые она имела привычку сексуально закусывать, даже не замечая этого. — Но и от вина не откажусь, спасибо.

Наши руки на мгновение встретились, по пальцам побежало электричество. Маша тоже это почувствовала и застенчиво отвернулась, неловко заправляя за уши непослушные пряди.

Не сказать, что я был когда-то ценителем алкоголя, но в винах разбирался, и это действительно оказалось отменным.

— А мясо какое, на языке тает! Как дома, в деревне, — не переставала удивлять меня Савушкина и ее здоровый аппетит. Мои бывшие, чтобы иметь такую, как у нее фигуру, когда все как надо и на своих местах, из спортзалов не вылезали, или бесконечно морили себя голодом. На ужин нормально не сходишь, то они не едят после шести, то едят, но такое, что у самого от одного вида весь аппетит пропадает.