Мой (не) любимый сводный (СИ) - Юраш Кристина

— Спасибо, — прошептала я, вытряхивая из коробки несколько бронзовых пуговиц. Таких у меня однозначно нет!

Послышался стук в дверь, а я уже направилась к ней, видя еще одну коробочку без подписи. Я открыла ее, видя кольцо — цветок с огромным бриллиантом на бархатной подушечке. Свет скользил по тонким граням, а невольно застыла, не в силах понять, как такое вообще можно сотворить. Сразу видно, что работа фей.

— Невероятно, — прошептала я, как вдруг прочитала надпись. — Той, которую я люблю больше жизни…

Я вздохнула, глядя на цветок, выполненный из чистого золота. Я не испытывала к Морису того, что испытывала к нему Аурика. И что бы Морис ни говорил по поводу сестры, о том, что все пройдет, он перебесится, это не проходило уже несколько лет. И мне даже показалось, что упорство Аурики стало наоборот крепче. У меня такого не было. Да, я люблю Мориса, но как-то не так, как она. Может, просто у каждого своя любовь? Моя, например, вот такая. Я понимала, что в моей любви не хватает драконьей страсти, жадности, желания заполучить раз и навсегда. Моя рука скользнула по пуговицам, а я вспомнила слова папы Альвера, когда он разговаривал с Аурикой. Разговор затеяла мама. Папа Альвер махнул рукой и сказал, что сначала мама расскажет, откуда берутся дети. Потом он придет и расскажет откуда берутся деньги. Все как в обычной драконьей семье.

Тогда папа не выдержал и влез со своими словами про любовь.

Он сказал, что любовь у дракона — это что-то сильнее, чем коллекция. Чувство то же самое. Желание обладать, во что бы то ни стало… Но у меня почему-то чувства к пуговицам и чувства к Морису отличались. Может, дело в том, что я знаю его с детства? Или в том, что романтики в наших отношениях было немного. Вместо романтики были тренировки.

— Мне кажется, я запуталась, — прошептала я, трогая холодными руками горячие щеки.

А что если этим кольцом Морис решил исправиться? Может, ему самому захотелось романтики?

Если это — правда, то, быть может, мои чувства изменятся? Может, если в нашей жизни будет больше романтичного, я смогу забыть про поцелуй с Вивернелем…

— Ой, — сглотнула я, поймав себя на мысли. Мне стало ужасно стыдно, неловко, словно кто-то ее услышал.

При мысли о поцелуе с ним, внутри поднялась жаркая буря. А я стала всячески гасить ее, пытаясь успокоиться. Неожиданная, словно вспышка пламени перед глазами. Она родилась где-то в груди, а потом сползла вниз, сжавшись внизу живота.

— Прекрати! — прорычала я на себя. — Прекрати!!! Прекрати о нем думать! Это неправильно! Так не должно быть! Ты — невеста Мориса.

Я надела кольцо на палец, словно отрезая от себя все ненужные мысли и чувства.

Глава 18

— Ты — невеста Мориса, — сглотнула я. — Так решено, так и будет.

Я любила Мориса. Бесконечно любила. Он был для меня самым близким на свете. Мне казалось, что ближе и роднее у меня нет никого, но в то же время я… Я не трепетала от его поцелуев, не умирала от его прикосновений. Я чувствовала тепло и… А не допускаю ли я ошибку? Любит ли меня Морис?

— Я запуталась, — сглотнула я, тряся головой. — Даже если я люблю его, но не так, как должна — это всецело моя вина! Морис не виноват в том, что я люблю его не так, как нужно… И…

Внезапно в дверь послышался отчаянный стук. За дверью что-то упало и разбилось. Послышался голос сестры: «Ну етить — колотить! Любимая палетка!»

Я дернулась, чувствуя, как стук отгоняет мысли.

— Офкрой! — послышался звонкий голос сестры. Я бросилась к двери, видя, как она несет в двух руках и прижимает подбородком стопку косметики, а потом бежит поднимать с пола тени.

— Ничто не красит выпускницу, как ее родная сестренка! — заметила Аурика, а у нее даже глаза загорелись. Она потерла руки, раскладывая на кровати всю косметичку. — Иди, умывайся!

Я не любила макияж. Но сестра его просто обожала настолько, что смогла бы победить даже Энну, если бы та сломала ее помаду!

С мокрым лицом, я вышла из ванной, видя, как сестра готовит полотенце.

— Так, — прокашлялась сестричка, как вдруг заметила у меня на руке кольцо. — Ого! Это чей такой подарок?

— Мориса, — заметила я, вздохнув. Я не хотела это говорить, зная, как сестра болезненно может воспринять.

— Ничего, — махнула рукой Аурика. — Я уже решила. Я буду любовницей. Я долго думала, потом еще немного и поняла, что женой быть скучно. Женой будешь ты. А я буду любовницей.

— Что? — удивилась я, видя, как сестра растирает какой — то крем на руке.

— Нет, а что тут такого? Морис всегда в семье… — заметила Аурика так, словно каждый день уводит мужа из семьи в свои почти тринадцать лет. — А что? Лучше, чтобы он какую-то чужую тетку нашел?

— Ты не должна так говорить, — заметила я. — Быть любовницей — это унизительно.

— Для жены? — спросила Аурика, дуя на свою руку и что-то проверяя.

— И для любовницы тоже! — строго произнесла я.

— Нет, а что? Неделю он живет со мной, потом неделю с тобой? Так лучше? — спросила Аурика, внимательно глядя на меня и начиная наносить что-то мне на лицо. Она задумчиво погрызла кисточку, а потом стала раскрывать другие флаконы и чем-то то сбрызгивать, то растирать…

— Ты ведь не любишь его, — заметила сестра, шурша кисточкой в коробочке.

— С чего ты решила? — произнесла я нервным голосом.

— А с того, — усмехнулась Аурика. — Что если бы любила, ты бы мне уже волосы вырвала. А мои волосы пока что на мне!

— Знаешь ли! — произнесла я, чувствуя, что в Аурике прослеживается характер папы Альвера. — Вообще-то ты — моя сестра. Это раз. Второе — я против насилия. Это два. Третье…

— Бла-бла-бла, — передразнила Аурика. — Ты ведь не любишь его.

— Я люблю Мориса! — произнесла я, чувствуя, как Аурика своими пальчиками трогает те струны души, которые я бы ни за что не показывала.

— Да, как сестра! Но не как невеста, — заметила Аурика. — Он тебя обнимает, а ты стоишь, словно дохлая. И взгляд такой…. Такой… Потухший. А глаза гореть должны! Вот!

«О, боги! Неужели это так видно⁈», — пронеслось в голове.

— Знаешь, то о чем ты говоришь, называется страстью и влюбленностью! — произнесла я. — А любовь построена на уважении! В первую очередь! Так что не путай понятия!

— И вот зачем я тебя красивой делаю? А? — заметила Аурика, что-то втирая мне в скулы. — Чтобы бедный Морис в тебя еще больше влюбился? Ничего, себя я накрашу лучше! Поверни немного голову!

— Давай поговорим о чем угодно, кроме как о Морисе! — произнесла я, слегка раздражаясь.

— О! Давай! А правда ли в с Вивернелем целовались? — спросила Аурика, доставая и открывая золотую палетку с тенями. — Ты с ним поосторожней целуйся! Он, между прочим, ядовитый! Виверны — они ядовитые. И их яд опасен для драконов!

Я и забыла. Боже мой…

— А поскольку он трется с Энной, то целоваться с ним не рекомендую! — заметила Аурика. — И не потому, что это разбивает сердце бедного Мориса, которого мне безмерно жаль, а еще и потому, что он тебя отравить может! Кстати, я сегодня сплю у тебя! У меня там у соседки — день рождения! А я хочу иметь свежий цвет лица перед выпускным! О, кстати! Если Энна решит вызвать тебя на выпускном и случайно сотрет мой чудесный макияж с твоего лица, я ее лично прикончу!

Вот зачем она сказала про Вивернеля? Сердце в груди так гулко бьется. Прямо в горло залезло и стучит.

— Ты знаешь, я ведь тебе не просто так помогаю! — заметила Аурика, заставив меня открыть рот. Она возила кисточкой по моему веку. — Я хочу в качестве оплаты — один танец с Морисом. Никто не знает, что будет после выпускного. А я хочу хоть немножечко побыть счастливой…

— Хорошо, — кивнула я, понимая, как для нее это важно.

— А два? — тут же начала торговаться Аурика.

— Один, — усмехнулась я, вспоминая, как Морису тяжело с Аурикой. — Пощади Мориса.

— Он и правда меня совсем не любит? — спросил Аурика, что-то растирая на другом веке.